с мокрым снегом под ногами и моросью, падающей с неба…
«Нельзя раскисать! — подумала Дуся, выбрасывая листовку в ближайшую урну. — Вон, стоило немножко поддаться негативу, тут же начинают вязаться какие-то безумные тетки. А пальто отдам в химчистку, будет как новое. А ботинок тут же отремонтирую. Вон как раз ремонт обуви».
Дуся усилием воли вернула себе если не хорошее, то сносное настроение и вошла в здание торгового центра, на котором она заметила нужную вывеску.
Сапожник, молодой парень с иссиня-черной бородой, занимал маленькую клетушку возле лифта. Дуся сняла ботинок и обрисовала ситуацию.
— Не переживай, красавица, я тебе сейчас все подклею! Ты пока посиди, за пять минут управимся!
Дуся села на табуретку напротив сапожника и от нечего делать стала разглядывать вывески на противоположной стене. Не нашла ничего интересного, но тут парень отдал ей отремонтированный ботинок. И денег взял совсем мало.
Теперь путь ее лежал в последний магазин «Риджент-стрит».
Тут все было по-другому. Приветливая продавщица встретила у порога и хоть при виде Дусиных габаритов на лицо ее набежала легкая тень, она быстро согнала тень улыбкой.
— Что-нибудь обязательно вам подберем!
— Это вряд ли, — улыбнулась в ответ Дуся, как уже говорилось, она ничуть не стеснялась своего веса и габаритов, — но я, собственно, по другому вопросу.
И предъявила фотографию платья.
— В каком оно виде… — протянула другая продавщица, и тут до нее дошло, что Дуся из полиции, стало быть… — Ой!
— Ну да, — вздохнула Дуся, — все так и есть. Что вы можете сказать про эти платья?
— Ну что, — затараторила продавщица, — пришли они к нам прошлой весной, и к концу лета все распродали. И вот эта серия… прислали еще три к сентябрю. Ну, мало ли, думаем, сезон еще не кончился, кто-то в отпуск на море поедет…
— Было что-то необычное с этим платьем? — спросила Дуся, интуитивно чувствуя, что сейчас ей повезет.
— А знаете, было! — оживилась продавщица. — Значит, осталось три последних платья, одно я сразу же отложила для Елены Сергеевны, это наша постоянная покупательница, она позвонила, сказала, что в командировке, еще месяц не вернется, так чтобы придержали пока. А второе купил мужчина.
— Мужчина? — насторожилась Дуся.
— Вот представляете, приходит он в магазин и говорит: мне вот это платье, желтое, то, что на витрине.
— А оно у вас в витрине висело?
— Ну да, так получилось. Мы так прямо растерялись — как с витрины снять, это же долго. Я ему принесла то, что осталось в подсобке — нет, говорит, мне вот это самое! Это, говорит, подарок моей девушке, она давно именно такое хотела! Да вы приведите свою девушку, говорим, мы платье отложим, а то вдруг размер не подойдет? А он так прямо рассердился: ваше, говорит, дело продать, а мое — купить, а со своей девушкой я как-нибудь сам разберусь.
— Ну, покупатель всегда прав, — вступила в разговор другая продавщица, — сняли мы платье с витрины, упаковали.
— Как он расплатился?
— Наличными.
— Так я и думала, — вздохнула Дуся. — Вы хоть внешность его запомнили?
— Ну да. Такой… росту среднего, скорее худой, лицо лошадиное, уши длинные, сверху острые, моя бабушка говорила — волчьи уши. Глаза… глаза как-то я не разглядела, он все время взгляд отводил.
— Откровенно говоря, — сказала вторая продавщица, — неприятный тип. Мы еще подумали тогда, что девушке его не завидуем.
— Правильно подумали, — вздохнула Дуся.
— Неужели он ее?..
— Точно не знаю, но похоже на то. А вы его узнаете, если что?
— Узнаем! — хором ответила продавщицы.
Дуся дала им номер своего телефона на всякий случай, и они обещали позвонить, если будет в магазине что-нибудь ее размера.
Все присутствующие сидели как на иголках, или как на вокзале в ожидании поезда.
Наконец кто-то первый шепнул:
— Старец!
И тут же несколько голосов повторили:
— Старец, старец! Старец идет!
Дверь распахнулась, и в комнату вошел совсем еще не старый человек в шелковой рубашке, вышитой васильками по вороту и подпоясанной крученым шнуром.
Человек этот был черен — черные спутанные волосы, черная неопрятная борода, черные маленькие глаза, упрятанные глубоко под кустистыми бровями.
Черный человек оглядел всех присутствующих тяжелым мрачным взглядом, словно чего-то ожидая.
— Благослови, старец! — выкрикнул кто-то из задних рядов.
Черный человек осклабился, сложил пальцы щепотью и трижды перекрестил комнату.
Черный человек выпрямился во весь свой немалый рост, затряс волосатым бугристым кулаком и выкрикнул хриплым, надсаженным голосом:
— Не боитесь вы Божьей кары! Не хотите слушать святые слова! Через свое неверие горькую воду пить вам придется! Слезы солнца своими глазами увидите! До конца сего века придут ядовитые дожди! Пустыни будут наступать со всех сторон, землю нашу населят невиданные чудовища — ни люди, ни животные, а только плоды неправедной человеческой алхимии! Летучие лягушки, бабочки-коршуны, ползучие пчелы, мыши превеликие — с лошадь величиною, и муравьи такие же. А страшнее всех будет зверь кобака!
— Как вы сказали, Григорий Ефимович? — озабоченно переспросил секретарь, записывавший каждое слово старца. — Собака?
— Кобака, дурень! И не перебивай меня — моими устами Святой Дух глаголет!
Черный человек поморщился, поправил рукой длинные спутанные волосы и продолжил:
— Два князя, с Запада и с Востока, будут бороться меж собою за верховную власть! Будет меж ними главное сражение в земле четырех демонов, и западный князь именем Граюг победит восточного князя Вьюга, но потом и сам падет. А уж после этого люди вновь обратятся к Богу и войдут в рай земной!
Черный человек перевел дыхание и победно оглядел присутствующих своими маленькими пронзительными глазами — мол, каково?
Чистенькая старушка, не сводившая со старца выпученных лягушачьих глаз, воскликнула:
— Великий человек! Великий!
Капитан Лебедкин увидел указатель «ТСН Перешеек» и съехал с шоссе на узкую дорогу. Поначалу дорога была сносной, и Петина машина бодро катила по ней, но чем дальше, тем глубже был снег, и скоро машина забуксовала.
Впереди, метрах в пятидесяти, виднелся небольшой домик, над крышей которого уютно поднимался дымок.
Лебедкин выбрался из машины, утопая в снегу, добрался до дома и постучал в дверь.
За дверью послышались тяжелые шаги, дверь открылась, и на пороге появилась закутанная в платок поверх ватника полная женщина лет шестидесяти.
— Что, сынок, заплутал? — сочувственно проговорила она, оглядев Лебедкина. — Если тебе надо в Черемыкино, так это на следующий съезд. А если в Новокашино, так это вообще нужно было намного раньше повернуть…
— Нет, гражданка, мне как раз в «Перешеек» нужно, — оборвал ее Лебедкин и для определенности представился: — Я из полиции. Капитан Лебедкин.
Женщина с интересом взглянула на его удостоверение и
