в нашем деле, и решили копать вместе: один держит лопату, другой прыгает на ней, чтобы она поглубже села в землю. Затем вместе мы расшатывали лопату и доставали землю. Этот метод оказался более продуктивным, и мы наконец-то смогли немного углубиться. Сергей выскочил из воды и смотрел на наш доблестный труд. Вдруг мы заметили, что Васьки рядом нет. Посмотрели в озере – не видно; покричали, поискали у воды. Нет нигде. Подумали, что убежал домой, как раз время к обеду. Начали собираться. Сначала спрятали в кустах лопату, затем завалили нашу яму лопухами. Начали одеваться, разбирая наваленные в одну кучу вещи. Васина футболка, шорты и сандалики лежали тут же. В одних плавках он убежал, что ли?
После обеда я дошел до конца улицы нашего поселка. За ней сразу начинались деревенские дома местных жителей. Васька жил в третьем доме справа. Я, не заходя во двор, покричал его несколько раз. На мой голос вышла Васина мама. Я ей сказал, что Васька забыл у озера свою одежду.
Женщину словно подкосило, она вцепилась в мою руку и потащила меня к озеру, переспрашивая в очередной раз, где я последний раз видел ее сына, приговаривая, почему мы не приглядывали за младшим. Я напугался, но женщина не останавливалась и не ослабляла хватку, приговаривая только: «Господи, Господи»… По дороге нам попались знакомые мужики. Мать Васи начала с ними разговаривать, но не смогла продолжить, зарыдала в голос…
Я никогда не забуду ее истошный крик – нет, даже какой-то животный визг, когда достали уже посиневшего Васю из воды. Я сам этого не видел. К тому моменту у озера столпилось половина поселка. Моя мама пришла тоже, взяла меня за руку и повела прочь. Мать Васи больше не кричала. У женщины уже не было сил. Не знаю, как так получилось, но она повернулась в мою сторону и очень тихо спросила: «Почему»? Казалось, ее вопрос адресован только мне, и это было самое страшное.
Я тогда впервые почувствовал сверлящее, обжигающее чувство беспомощности и вины…
И сейчас я никак не могу от него избавиться, ощущая трусливую природу, порождающую это чувство. Сегодняшнее чувство вины намного сильнее моих детских страхов. Меня преследует все тот же вопрос – почему?
Передо мной возникает образ мамы Андрея, Ираиды Марковны. Я хорошо знаю эту добрую заботливую женщину. Она пристально смотрит на меня и спрашивает одними глазами: «Почему?»
Андрей, как мне жить дальше? Я виноват. Сколько бы раз я ни произнес банальность о смерти, забирающей лучших из нас, как бы, театрально вскинув руки, не добавлял: «Почему ты, а не я?»
Наедине с собой я давлюсь стыдливыми слезами, но, презирая себя, тихо радуюсь. Да, радуюсь. Именно мне выпал шанс выжить. Выжить и жить дальше, в какую бы реальность я ни попал. Я буду жить.
Перегрузки прекращаются так же резко, как и начались. Все. Прибыли. Мутит, словно только что слез с запредельных американских горок. Я с трудом пытаюсь открыть глаза. Все плывет. В ушах непрерывный фон-сигнал: «Не забудьте выключить телевизор». Ничего не различаю. Сплошная белая пелена. Я снова закрываю глаза, жду, когда меня перестанет качать по невидимым волнам.
– Дыши ровно, успокойся. Готов? Ну же, – говорю я себе. – Ты все сможешь, – как мантру, повторяю последнюю фразу.
Снаружи различаю какой-то шум. Все. Пора. Вот он, час икс.
Только тот, перед кем не властно время, может созерцать красоту и мудрость жизни, совершая истинные деяния.
Я собираю остатки мужества и открываю глаза.
Редактор – Любовь Каракуц.
в оформлении обложки использовалась фотография https://pxhere.com/ru/photo/946238 по лицензии ССО
