по другую сторону закона. Если подумать, то госпоже Пинне еще повезло не отправиться в бордель.
Кир с грустью подумал о Елене. Во время усмирения мятежа она сражалась наравне с Киром, а пострадала куда больше, но никто и не подумал о том, чтобы дать ей звание генерала. Это было несправедливо.
Госпожа Пинна протяжно всхлипнула и прошептала:
— Я не хотела, чтобы она умерла… Не хотела, чтобы все так получилось…
Кир не знал, как ее утешить, поэтому просто сказал:
— Вы не виноваты, что так все закончилось. Не виноваты в том, как сложилась ваша судьба.
Глава 7. Персиковый нектар и разоблачение
Спустя два дня тело Пинны прибило к берегу Серебряного ручья. После падения со скалы и долгого пребывания в воде, оно было столь обезображено, что узнать его можно было лишь по лохмотьям, оставшимся от алого платья и темным волосам.
Все в Приюте Цицелии подернулось дымкой скорби. В залах и галереях стало еще тише, чем было прежде. Огорченным выглядел и дракон-император, но, к счастью, в злобу и ярость он не впал, узнав о трагедии, стал лишь молчаливым и угрюмым и больше не хотел играть с невестами в эфтос и другие игры. Казалось, что даже Агату он теперь избегал и больше не звал делить с ним ночью ложе.
У нее вдруг высвободилось много времени. Она хотела отправиться на прогулку ферхом, но графиня Дэву ей не позволила.
— Еще чего! — сказала она, обмахиваясь веером. — Это теперь небезопасно, видите, что произошло с бедняжкой Пинной? Вы же не хотите окончить также?
Агата только насупилась в ответ. Все считали, случившееся с Пинной несчастным случаем, но она в этом сомневалась. Агата помнила, какой ловкой и быстрой была всегда Пинна. Едва ли она могла позволить себе такую неосторожность, как свалиться со скалы.
Агата рассказала Фролу Зериону о рухе, кружившем ночью возле Приюта Цицелии.
Тот улыбнулся ей ласково и снисходительно, словно она была ребенком, и сказал, что он позаботится обо всем и во всем разберется, ей же следует все свое внимание и силы направить на то, чтобы дракон-император был доволен и спокоен.
Андроник Великий не желал никого видеть и почти безвылазно сидел в своей опочивальне. Агату он прогнал, сказал, что хочет быть сейчас один, и она скучая и тревожась бродила по галереям дворца, предоставленная сама себе.
Выйдя на широкую террасу, на которой они прежде проводили время развлекаясь и играя с Андроником Великим, она увидела тонкую девичью фигуру. Порывы ветра развевали складки алого платья и длинные каштановые волосы, отдававшие темной бронзой.
— Исора! — Агата бросилась к ней, едва не запутавшись в подоле, и порывисто ее обняла.
Подруга оглянулась на нее и на короткое мгновение, ее лицо показалось Агате незнакомым. На нее глядели чужие, холодные и дикие глаза.
Наваждение рассеялось и Исора нежно улыбнулась ей, став самой собой.
— Светлячок, вот ты где! — воскликнула она. — А я-то думала, что ты все ублажаешь его величество. Как же он тебя отпустил?
— Его величество желает быть один, — повела плечом Агата. — Мне он велел уходить, и даже служителей пускает к себе неохотно, только чтобы те принесли ему еду и помогли умыться и сменить одежды.
— Кто бы мог подумать, что он будет так горевать, — прошептала Исора, так тихо, что Агата едва расслышала ее слова, прежде, чем их подхватил и унес ветер.
— Он очень горюет, — подтвердила она. — Но хорошо, что не злится.
— И правда хорошо.
— Как же так вышло с Пинной? Как она могла упасть со скалы…
Агата все еще обнимала Исору. Если раньше всех невест одевали в одинаковые платья, то теперь, когда их осталось совсем немного швеи-служительницы шили для каждой, что-то свое.
Агате нравились платья с длинными, широкими пышными рукавами, а Исора, напротив одевалась настолько открыто, насколько позволяли приличия и даже чуть больше. У ее нарядов были широкие вырезы, оголявшие верх округлой груди, а рукавов и вовсе не было. Ее точеные плечи и нежные руки были всегда обнажены. Выглядело это очень красиво и соблазнительно, но Агата подозревала, что в жару ее кожу кусало солнце, а вечерами царапал мороз.
Она сильнее обняла Исору, думая что та мерзнет на ветру, и та в ответ сжала ее предплечье.
— Порой от погибели нас отделяет один неосторожный шаг, — тихо сказала Исора. — Любой может оступиться и упасть со скалы, или же… отсюда.
Они стояли на краю террасы. От пропасти, усеянной камнями, лежавшими на берегу ручья, их отделял лишь низкий каменный бортик. Порыв ветра ударил сильнее, и Агата покачнулась, глядя вниз. У нее закружилась голова.
Ладонь Исоры сжала ее предплечье сильнее.
— Смотри не упади, — сказала она.
И тут со стороны арочных дверей раздался требовательный голос:
— Агата, мне нужна твоя помощь!
Они обернулись. К ним шла Лидия. Хотя ее ступни давно зажили, она все еще едва заметно прихрамывала. Порывы ветра играли ее волосами, и путали подол вокруг ног.
— Кажется, маленькая княжна тебя сейчас у меня украдет, — прошептала Исора ей на ухо. — Приходи вечером в мою опочивальню. Я уже позвала Магду. Посидим, как в старые времена. Только не говори Елене и Лидии. Они стали такими занудами, еще выдадут нас графине Дэву.
Как выяснилось, Лидии нужна была помощь Агаты в том, чтобы договориться со швеями о фасоне нового платья. Она почти до заката мучила Агату и бедных служительниц, изводя своими требованиями, и, вдруг стала очень напоминать свою мать.
Лидия хотела платье, которое было бы красивым, утонченным и женственным, но удобным и не сковывавшем движения, целомудренным, но при этом слегка соблазнительным. Ее требования отчасти противоречили друг другу и им пришлось изрядно поломать голову, чтобы свести их все воедино.
Глядя на Лидию, осматривающую эскизы, приготовленные швеями, Агата невольно вспомнила ее мать — княгиню Дуаре.
Эта женщина больше не вызывала у нее того страха, что был прежде. Теперь она испытывала к ней неприязнь и злость. Она обещала, что погубит семью Агаты если та не выполнит их уговор и не сделает Лидию женой дракона-императора.
Агате было самой противно от своих мыслей, но она не могла не замечать очевидного, теперь когда Пинны больше не было, она сама стала первейшей претенденткой на место императрицы. Иногда Агата думала со злорадством о том, как запоет княгиня Дуаре, если она займет трон. Будет ли та перед ней пресмыкаться, и угождать? Наверняка будет.
Агата уже видела, как изменилось к ней отношение всех вокруг, когда дракон-император выделил ее
