среди прочих, окончательно сделав ее своей возлюбленной фавориткой.
Служители теперь почтительно кланялись ей, сгибаясь едва ли не до пола, Кир Аверин больше не смел глядеть на нее надменно, графиня Дэву по прежнему была строга к ней, и все же гораздо чаще ей улыбалась и называла своей голубкой. Однако же, ее отношения с другими невестами, стали как будто холодней. Поэтому, Агата очень радовалась вечеру, устроенному для них Исорой.
Она мечтала, чтобы все между ними оставалось по прежнему.
Вечером Агата пробралась в опочивальню Исоры. Хозяйка комнаты полулежала на кровати возле подноса, где стоял кувшин с терпким персиковым нектаром и блюда с сыром, перезревшим виноградом, сладкими грушами, яблоками, медовыми кольцами, орехами и прочими угощениями. Магда устроилась на подушке на полу, а Агата села на пуфик возле туалетного столика.
Они веселились и болтали, также как в самом начале Отбора, когда их было больше, и их плечи не тянула вниз тяжесть пережитых испытаний.
Графин понемногу пустел и разливая остатки по чашам в последний раз Исора вновь вспомнила Пинну:
— Бедняжка, и как только ее угораздило свалиться со скалы? Признаться, я все держала на нее обиду за порезанные ноги, но теперь мне стыдно, что мы все так ополчились на нее. Если бы можно было вернуть все обратно… Тогда… Не знаю, что тогда бы я сделала. Может быть надо было поговорить с ней? Вдруг, это и правда была не она, как вы думаете?
У Агаты вино попало не в то горло и она закашлялась. Она уже давно знала, что за порванными платьями и осколками, подброшенными в туфли стояла не Пинна, а Лидия. Агата так никому об этом и не сказала. Все старые обиды остались для нее далеко в прошлом и ей не хотелось портить хрупкую гармонию установившуюся среди невест.
После их возвращения с Испытания медного кольца, никто не вспоминал больше былое. Пинна трапезничала и гуляла вместе со всеми, и хотя в ее отношении с Исорой все еще была холодность, ее уже нельзя было назвать изгоем. Да, и сама она, казалось, давно простила Лидию, но кто знал, какой камень висел у нее на сердце? Вдруг, именно он-то и утащил Пинну вниз?
— Как думаете, могла она… Ну знаете, не оступиться, а сделать этот шаг намеренно? — продолжила Исора, сделав глоток.
— Может и могла, — пробубнила Магда. Ее лицо было красным от всего выпитого, и она тяжело опиралась грудью о кровать. — Но, не думаю, что дело тут было в платьях и туфлях. Скорее, в том, что это она ранила Миру, отчего та умерла.
— Что?! — рука Исоры дрогнула и алая капля скатилась на белые простыни, замарав постель. — Разе это Пинна ранила Миру? Как же так? Вы, что… повстречали ее во время испытания?
Исоры не было с ними, когда они наткнулись на Миру и Пинна ее ранила. Она знала лишь то, что им поведала графиня Дэву — что Мира, каким-то образом после исключения из Отбора смогла спрятаться на Лунном острове. Ее нашли служители, и пытаясь сбежать от них, она случайно поранилась отчего позже умерла.
— Да, мы случайно на нее наткнулись, — продолжила Магда. — И вот… Пинна пырнула ее кинжалом, но она сказала, что это случайно вышло, а Лидия ее поддержала. А кроме Лидии никто больше ничего не видела, так что вот так. Но потом-то Мира умерла, а Пинну видимо загрызла совесть. Не знаю, если бы я кого ткнула кинжалом, а он потом помер, то тоже, наверно, винила бы потом себя.
— Кинжалом? — протянула Исора. — Откуда у нее взяться кинжалу? Ведь нам нельзя иметь оружие…
— Кинжал принадлежал отцу Лидии. Откуда-то он потом взялся у Миры, и от той попал в руки Пинны, вот так. Странный такой кинжал был… черный и словно не из металла, а из камня… или из кости…
Агата слушала их смущенно покраснев и не зная, как прервать Магду. Ей казалось, что та выбалтывает то, что лучше держать в тайне. Хорошо, что сейчас с ними была одна только Исора, которой было можно доверять.
— И правда, какой загадочный кинжал, — промурлыкала Исора, откидываясь на подушки. — И куда же он делся потом?
— Кажется, Лидия отдала его на хранение Аг… — она не успела договорить, потому что Агата сделав вид, что тянется за медовым кольцом опрокинула на нее остатки вина, плескавшегося в чаше.
— Ох, какая я неловкая! — запричитала она.
— Мыльный корень все отстирает, — махнула рукой Магда.
Они принялись разглагольствовать о платьях и прическах, и про кинжал все забыли.
За окном едва ли не пробивалась новая заря, когда они наконец собрались ложиться спать. Магда уснула прямо на полу, развалившись на подушках, а Агата легла на постель рядом с Исорой.
Засыпая, она вдыхала аромат персиков, исходивший от ее кожи и волос, и смотрела не четкое очертание ее профиля, выделявшееся на фоне светлеющего неба за окном.
Исора лежала с открытыми глазами, и Агата следила за тем, как трепещут ее ресницы.
— О чем ты думаешь? — спросила она.
— О том, как я устала…
— Ты устала?
— Ага. Но ничего, скоро все это закончится. Ты воссоединишься с драконом-императором, а я отправлюсь домой. Я так соскучилась по семье и по родителям…
— Ты хочешь домой? — удивилась Агата.
— Все хотят домой, светлячок, — та повернулась к ней и убрала за ухо, выбившийся у нее локон. — Но, ведь отсюда нельзя уйти просто так, верно? Так, что все мы останется тут до конца, какой бы он ни был.
Наутро у Агаты болела голова. Она перебралась от Исоры в свою опочивальню и дремала до обеда, пока к ней не явилась графиня Дэву.
— Мне знакома ваша болезнь, — сказала она, смерив Агату тяжелым взглядом. — Я велю принести вам особую настойку. Выпейте его, а затем приведите себя в порядок и вставайте. Постарайтесь, впредь больше так не болеть, это вредно для лица и для фигуры.
Агате ничего не оставалось, кроме как подчиниться.
После настойки, присланной графиней ей и правда стало легче. Служительницы помогли ей одеться и убрать волосы. На обеденной трапезе Магда выглядела сонной и вялой, а Исора казалась, свежей будто горный цветок, хотя пили они одинаково.
После трапезы невесты отправились гулять вдоль Серебряного ручья под присмотром графини Дэву и служительниц. Солнце было горячим и жарким, а воды ручья холодными и манящими. Агате так и хотелось броситься в них, подняв вокруг себя тучи брызг. Она подумала, что будь она императрицей, то так бы и сделала. Тогда все были бы
