— Не все поняли и приняли мое решение, — грустно улыбается она. — Но мне не на что жаловаться. Ты спас мне жизнь, выгородив перед Алистером. С твоих слов я отчаянно защищала тебя как храбрейший из воинов.
— А разве все было по-другому? Не смотря на обстоятельства, ты вела себя как истинная королева, спокойно и уверенно отдавала приказы и тебе подчинялись.
— Но я же и была королевой.
— Да, но что мешало твоим же людям просто перерезать тебе горло, обвинив во всем циклопов, и захватить трон? Однако ты не побоялась гнева своего народа и вступилась за врага, потому что чувствовала, что поступаешь правильно.
— Я бы не позволила убить ребенка из-за деяний его отца.
— Я бы тоже не стал.
Я ухмыляюсь и сажусь на пол у ее ног.
— Вот видишь? Мы же идеальная пара. Ты спасла меня, а я тебя.
— М-м-м.
Похоже, Халла со мной не согласна. Но ничего страшного. Она и не обязана. У меня есть всё время мира, чтобы переубедить ее.
А прямо сейчас я не могу дождаться, чтобы, наконец, взять свою невесту.
Я осторожно приподнимаю ее ногу и целую свод стопы.
Халла потрясенно ахает, но смотрит на меня с улыбкой.
— Боишься щекотки? — спрашиваю я, любуясь выражением лица Халлы. Мне нравится ее отзывчивость, нравится ловить все оттенки эмоций, проступающие сквозь обычную для нее вежливую королевскую холодность и сдержанность. Мне безумно нравится и королева Халла, и эта новая чувственная женщина, но в своей постели хочу видеть последнюю.
— Не знаю, — признается Халла. — Меня так никто раньше не касался.
— И что же ты чувствуешь? — я наклоняюсь и снова целую маленькую ножку, слегка коснувшись стопы языком прежде, чем отстраниться.
Халла тяжело дышит и пристально смотрит на меня.
— Я… я не знаю, — у нее вырывается тихий стон. — Все так… ново.
Моя невеста чиста и невинна и вся моя. Одна только мысль об этом доставляет невероятное удовольствие.
— Тогда скажи, если тебе вдруг что-то не понравится.
Халла кивает и словно замирает, когда я снова принимаюсь целовать ее ножку, медленно поднимаясь к лодыжке. Принцесса молчит, но не выказывает ни страха, ни неприятия. Поэтому я снова возвращаюсь к своему занятию, покрывая поцелуями нежную кожу лодыжки и икры. Мне нравится ее хрупкость, нравится чувствовать дрожь, пробегающую по ее телу от каждого моего прикосновения. И я знаю, что это не страх. Халла не пытается остановить меня или отпрянуть, напротив, стоит мне хоть на мгновение прекратить чувственную игру, как в глазах ее вспыхивают недовольные искры.
Я не собираюсь спешить. Халле должно быть хорошо и комфортно, но, возможно, нужно немного ускорить развитие событий. Провожу рукой по ее изящной икре, немного приподнимаю юбки, обнажая ногу до колена. Халла молчит, только яркий румянец разгорается на щеках. И вдруг она забирает у меня из рук подол платья… а затем медленно поднимает его, открывая моему взору бледные бедра и дразнящий воображение край панталон.
Похоже на приглашение. И когда Халла прикусывает губу и бросает на меня взволнованный взгляд, я понимаю, что так оно и есть.
Я снова ласкаю губами ее лодыжку, не спеша поднимаясь все выше. Принцесса дрожит, но тихий стон наслаждения подсказывает, что вовсе не от страха. Я целую голень, колено, все ближе к кремовой коже бедер. Халла тихонько всхлипывает.
Не останавливаясь, ласкаю ее руки, моля о доверии, а затем выше задираю пышные юбки. Халла испуганно смотрит на меня и пытается прикрыться.
— Ты прекрасна, — нежно шепчу я. Хочу, чтобы Халла забыла о посторонних. Хочу, чтобы все ее внимание принадлежало лишь мне одному. — Могу я снять их с тебя? — спрашиваю у невесты и прикусываю зубами кружево, украшающее край панталон.
Халла судорожно вздыхает.
— Я… я должна полностью раздеться?
— А ты этого хочешь?
Она неуверенно отвечает:
— Не знаю, — и бросает взгляд на воительниц.
— Не волнуйся, можем оставить платье, оно совершенно не помешает, — самоуверенно улыбаюсь я, а у самого сердце колотится как сумасшедшее. — Никто, кроме меня, не увидит твоей красоты. Прибережем остальное для завершающей церемонии?
Халла мило краснеет, нервно прикусывает губу, но все-таки согласно кивает.
Я улыбаюсь невесте, а затем медленно снимаю с нее панталоны, обнажая еще более бледную кожу и мягкий животик. Вид обнаженной Халлы, кажется, навсегда отпечатался в памяти, и мне не терпится снова увидеть ее прекрасное тело. Я так долго мечтал о моей принцессе, страстно желал взять ее в жены по обычаям циклопов. Грезил во сне и наяву, как, наконец, прикоснусь к ней, заставлю кричать мое имя и молить об освобождении.
До сих пор настоящая Халла превосходила все мои самые смелые ожидания и мечты. Что ж, посмотрим, что будет дальше.
Я аккуратно спускаю кружевную ткань до колен, взгляд сам собой устремляется к развилке между девичьих бедер. Даже здесь она нежна и женственна, нет сил удержаться, и я прижимаюсь к мягкой коже губами в легком поцелуе.
Воздух с силой вырывается из груди принцессы, оглашая пространство протяжным стоном. Нежные пальцы на мгновение впиваются мне в плечо, но быстро отпускают, словно испугавшись собственной смелости.
— Можешь прикасаться ко мне, — говорю Халле, хватая за ее руку и опуская обратно себе на плечо. — Сколько угодно. Мне нравится.
— Матиор, — шепчет Халла и нежно гладит меня по подбородку. — Иногда мне кажется, что это все сон. Неужели я сплю?
— Я покажу тебе, насколько происходящее реально, — отвечаю я и, наконец, срываю с нее белье. Не важно, что от резкого движения тонкая изысканная ткань рвется. Какое это имеет значение, когда желание обладать этой женщиной обжигает сильнее огня? Я и так ждал слишком долго. Раздвигаю пышные бедра и припадаю губами к средоточию ее женственности.
Халла вскрикивает, пытается оттолкнуть меня, но мгновение спустя, словно поощряя, уже запускает пальцы мне в волосы, слегка сжимая пряди. Принцессу сотрясает мелкая дрожь. Пытаясь удержать на месте, крепче хватаю ее за бедра, немного тяну на себя. Ее лоно словно прекрасный экзотический цветок, покрытый каплями росы. Изучающе ласкаю языком нежную плоть, собирая выступающую влагу.
На губах вкус любимой женщины. Он мускусный и безумно притягательный. Им невозможно насытиться. Невозможно остановится, а я и не собираюсь. Лишь снова припадаю губами к нежным лепесткам и глубже погружаюсь в ее сладость. Ласкаю Халлу языком, выискивая наиболее чувствительные точки и чутко прислушиваясь к каждому ее вздоху. Задеваю клитор — и из груди принцессы вырывается шумный вздох.
— Матиор!
— Ты моя, — твержу как молитву. Не хочу ее отпускать. Не могу остановится пить сладость и слушать стоны наслаждения моей женщины. Кажется, я мог бы провести так всю оставшуюся жизнь, даря удовольствие и ощущая на языке лихорадочную дрожь ее тела. — Я хочу тебя, Халла. Я хочу всю тебя… навсегда.
Принцесса всхлипывает, вся дрожит, непроизвольно дергая меня за волосы. Но я не чувствую боли, полностью поглощенный реакцией ее тела на ласки. Мне мало ее судорожных вздохов, мало сладких стонов. Кончиком языка кружу вокруг ее клитора, дразня чувствительное место, а затем глубоко и сильно вбираю его в рот. Тело Халлы выгибается дугой, девичьи губы раскрываются в беззвучном крике. Но я не отпускаю ее.
Хочу, чтобы принцесса кончила, безумно хочу. Мне не стать достойным мужем, если не удастся довести ее до пика.
Я щелкаю языком по клитору, втягиваю его в рот, посасывая то сильнее, то чуть слабее, и наблюдаю за ее реакцией. Халла вздрагивает, когда я с силой ласкаю и посасываю чувствительный бугорок, и сладко стонет, стоит мне начать кружить языком вокруг него, едва касаясь. Очаровательно.
Прекрасное тело Халлы извивается от наслаждения, приходиться фиксировать ее чуть жестче. Собственное возбуждение подстегивает действовать сильнее, быстрее, но с Халлой так нельзя. Мне не заставить ее кончить грубыми прикосновениями. Моей невесте нужна нежность. И я даю ей то, в чем она так нуждается: дразню клитор, языком вырисовывая чувственные фигуры на нежной коже.
