— Матиор, — со стоном выдыхает Халла, сжимая в руках мои волосы. — Я не… подожди… я не знаю…
— Скажи мне остановиться, и я подчинюсь, — шепчу я и снова возвращаюсь к ее лону. Хочу услышать ее крики, мольбы, сделать ее дикой от желания, и потому, не отрываясь от клитора, подключаю к сладкой игре пальцы, пробегаясь пальцами по нежным лепесткам и надавливая на вход в лоно, не проникая, а дразня, размазывая влагу.
— Не… — стонет Халла, выгибаясь подо мной, словно пытаясь сильнее прижаться к моему рту. — Не… не останавливайся. Пожалуйста. Матиор! — в голосе ее зазвучали требовательные нотки.
Член давно стал как камень, ценой неимоверных усилий заставляю себя не тереться о край кровати и не кончить раньше Халлы. Ее удовольствие сейчас важнее. Не дам ей ни шанса отказаться от нашего брака. Принцесса не выйдет из этой комнаты неудовлетворенной.
Я вхожу пальцем в ее лоно. От ощущений едва не теряю контроль. Такая тугая и влажная! Чувствую, что принцесса уже близко. Ее сладкие стоны и крики участились, она безостановочно покачивает бедрами, пытаясь прижаться к моему рту. Снова вхожу в лоно пальцем, двигаясь так, как хотел бы входить в нее своим членом. Церемония Вкушения подобного не предполагает, но ничего не могу с собой поделать. Я безнадежно пристрастился к тихим стонам моей принцессы и восхитительной шелковистости ее тугого лона. Вхожу в Халлу двумя пальцами и начинаю медленно трахать, вырывая больше стонов удовольствия из ее груди.
Дрожь снова прокатывается по телу Халлы. Она издает пронзительный крик, сжимая мои пальцы в сладком плену. Мгновение страстного напряжения — и я упиваюсь медом ее удовольствия. Принцесса выгибается навстречу моему рту, продолжая сотрясаться в пароксизме страсти. А я все продолжаю ласкать ее, продлевая момент кульминации. Но в конце концов Халла со всхлипом вздрагивает, затихает и без сил опускается на белоснежное ложе.
А я все никак не могу отпустить ее, ласкаю чувствительный клитор, желая продлить сладостное мгновение. Безумно горд и счастлив, что смог доставить любимой женщине удовольствие. Халла дрожит от каждого прикосновения моего языка. Я играю с ней, пока, наконец, не понимаю, что принцесса пытается сдвинуть ноги вместе. Время ласк закончилось. Мне же хочется большего. Тело пульсирует от желания, на языке все еще ощущается вкус Халлы. Как жениху вообще удается остановится, когда его женщина лежит перед ним нагая и утомленная страстью? Не удержавшись, горячо целую ее бедра и, наконец, отстраняюсь.
— Моя Халла.
В ответ слышу протяжный стон.
Ложусь рядом, не снимая штанов. Завтра Халла окончательно станет моей, сегодня же хочу просто обнять, любоваться ей, наблюдать за сменой эмоций на красивом лице, пока она приходит в себя после оргазма. Не терпится поцеловать Халлу, но в тоже время до безумия хочется сохранить на губах восхитительный вкус ее лона.
— Моя милая сладкая Халла.
Глаза принцессы затуманены удовольствием, губы покраснели и припухли. Волосы растрепаны, а на лице блестят капельки пота. Как же она сейчас хороша. Нет никого прекраснее.
Халла кладет ладонь мне на щеку и страстно целует меня.
Обнимаю принцессу и отвечаю ей, пытаясь выразить все то желание, которое к ней испытываю. Мы долго и жадно целуемся пока в легких хватает воздуха. Отстранившись, Халла тяжело дышит и смотрит на меня с улыбкой.
— Это было… я… нет слов.
— Довольна ли ты? — спрашиваю я и ласково трусь носом о ее нос. Готов провести вечность, вот так держа Халлу в объятиях и с упоением смотреть в ее глаза.
— О да, — хрипло отвечает принцесса все еще приходя в себя. Она гладит меня по груди словно тоже не может перестать прикасаться ко мне. — А ты…
— Завтра. — Закрываю глаза и целую хрупкую ручку, невольно снова разжигающую во мне чуть успокоившийся огонь желания. Потребность в Халле бесконтрольно растет и, словно лесной пожар, сжигает любые благие намерения и чувство долга. Глубоко дышу, наслаждаясь ее запахам, и пытаюсь успокоиться.
— Значит, сегодня ты не получишь никакого удовольствия?
— Для меня было истинным наслаждением доставить удовольствие тебе, любовь моя.
Халла высвобождает руку и снова кладет мне на грудь, затем спускается ей к поясу моих брюк.
— Можно я… прикоснусь к тебе? Как ты прикасался ко мне? — спрашивает принцесса и смело касается напряженного члена через ткань штанов.
У меня перехватило дыхание.
— Ты хочешь прикоснуться ко мне?
— А я не нарушу никаких традиций? — Халла в волнении убирает руку.
Не позволив ее отстраниться, отвечаю:
— Делай все, что пожелаешь.
И Халла снова смело прикасается к моему паху. Закрываю глаза, пытаясь держать себя в руках.
— Ты больше, чем я себе представляла, — шепчет она, не прекращая изучающих поглаживаний. — Ты чувствуешь что-нибудь?
В ответ на мой согласный кивок, Халла зачарованно смотрит на вздымающую ткань штанов плоть, продолжая ласкать меня.
— А что тебе нравится? Как мне прикасаться к тебе? Ты знал, что нужно делать, для меня же это все так ново, — шепчет принцесса мне прямо в губы. — Но я хочу научиться.
Со стоном я беру ее за руку и показываю, каких прикосновений желаю. Нежные, дразнящие движение не для меня. Хочу жестких и быстрых. Вид ее приоткрытых в изумлении губ, когда я жестко начинаю доводить себя до оргазма ее нежной ручкой, — самое прекрасное, что я видел в своей жизни. Кончаю с ее именем на устах, быстро и жестко. С почти болезненной радостью я натягиваю штаны и падаю на мягкие меха совершенно без сил.
Халла зачарованно гладит меня по лицу.
— Это было приятно?
Я радостно смеюсь.
— Слова «приятно» и вполовину не отражает реальности. Скорее «идеально», «невероятно» или «умопомрачительно».
Халла прижимается щекой к моему плечу.
— И что теперь?
В ответ обнимаю ее и глажу по волосам. Я еще не готов расстаться с Халлой, хоть и знаю, что должен. «Остался один день, — напоминаю себе. — Еще один день, и она моя».
— Ты должна рассказать свидетелям, смог ли я тебя удовлетворить или нет, а затем нас снова разлучат. До начала последней церемонии нам нельзя видеться.
— Ох, — Халла хмурится и трется щекой о мое плечо. — Не хочу уходить.
Я безумно рад это слышать.
— Осталось совсем немного. По традиции перед последней церемонией молодых оставляют совершенно одних, давая время все обдумать и принять окончательное решение. До того, как пара предстанет перед священником, и жених, и невеста имеют право в любой момент отказаться от брака.
— Ах. А если я решу отказаться выйти за тебя замуж?
От одной только мысли об этом сжимается сердце, но я пообещал дать Халле выбор.
— Объявлю во всеуслышание, что вечером накануне нашей свадьбы ты внезапно скончалась, но перед смертью велела отвезти твое тело в храм. Если обитель служителей Риекки тебе не подходит, выбирай любую другую. — Убираю волосы, упавшие на ее прелестное лицо и продолжаю: — Я был абсолютно серьезен, когда говорил, что ты со мной в безопасности.
Халла хмуро смотри на меня.
— Но если меня якобы убьют накануне свадьбы, разве люди не обвинят тебя в моей смерти?
— Пусть думают, что хотят. Это неважно.
— Важно, для меня важно! Народ Ишрема не доверяет циклопам. Если после подобного объявления вы надеетесь на какое-то подобие мира…
Если Халла не будет моей, Ишрем со всеми его жителями может катиться в бездну, мне все равно. Но, конечно же, ничего подобного говорить не собираюсь, мои слова не должны повлиять на ее выбор. Хочу, чтобы Халла стала моей не из чувства долга, а потому, что испытывает ко мне чувства. Потому, что желает меня так же сильно, как я ее.
Возможно то, о чем прошу, окажется невозможным. И в сердце Халлы живет только ненависть к циклопам за смерть отца и захват ее королевства. Никогда не видел в ней врага, лишь Халлу, прекрасную девушку, спасшую меня от смерти много лет назад. Я страстно желаю, чтобы моя принцесса видела во мне нечто большее, чем короля завоевателей.
