Я решительно разворачиваю ноут к себе. Мне хочется заорать. Признаться пацанам, что Майя Белецкая вовсе не моя баба. Так… наглая девчонка, попавшая под раздачу.
«Такой выкрутить руки не грех», — фыркаю я про себя, замечая, как моя жена закончила тренировку и, подойдя к кулеру, примостившемуся в самом углу тренажерки, налила в одноразовый стаканчик воду. Но пить не стала. Лишь тонкой струйкой выпустила изо рта холодную прозрачную жидкость. Я завороженно наблюдаю, как вода льется по ее груди, медленно и верно затекая в ложбинку между двумя высокими холмами. И в ту же минуту мне хочется оказаться рядом. Слизать языком каждую каплю. Отнести Майю в постель… Но сначала нужно отключить камеры наблюдения.
— Там менты подтянулись, — тихо и серьезно сообщает Олег. — Пацаны с главного входа звонили. Я встречу, — поднимается он и несется к выходу. А когда за Приором закрывается дверь, я натыкаюсь на недовольный взгляд Люка.
— Слышь, братан, — торопливо говорит он. — А в деле твоей жены ничего про бокс не сказано. И судя по тому, как эта стерва наносит удары, она не впервые в жизни увидела боксерскую грушу.
— Ты сейчас говоришь о моей любимой, — язвительно замечаю я. — Я влюбился в мошенницу, выставившую меня на бабки…
— Втирай кому-нибудь другому, — фыркает он. — Я тебя как облупленного знаю. Ты до конца жизни будешь оплакивать Яну. Однолюб хренов. А эта… — Люк кривится недовольно. — Я пока не знаю, что ты затеял Вепрь и нафига тебе потребовалась жена. Не хочешь, не говори, — добавляет он поспешно. — Но я даю этому браку от силы год…
— А ты не пробовал консультировать парочки по психологии семейной жизни? — фыркаю я и уже собираюсь добавить еще несколько язвительных фраз, как дверь раскрывается и в кабинет входит сначала Приор, а за ним бодрой походкой следует майор Щетинин, наш с Люком одноклассник. Я встаю из-за стола навстречу, довольно раскрывая объятия.
— Что, наглая зверюга, — радостно обнимает меня Пашка, — женился, гад, и решил замылить свадьбу? А тут тебе подарочек подложили, — морщится недовольно.
— Нашли что-нибудь? — отвлекаясь от мыслей о Майе, интересуюсь я.
— Не-а, — весело мотает головой Тин-тин. — Что там найдешь в мутной воде? Судя по взрыву, заряд в тротиловом эквиваленте совсем мизерный. Граммов пятьдесят-сто от силы. Теперь фиг что отыщешь… Твоей леди нужно благодарность вынести. И вас сберегла, и окружающих. Тебя бы, Родя, на месте расплющило, ну и другим поотрывало бы руки-ноги, — усмехается он и демонстративно крутит башкой по сторонам. — Кстати, где твоя невеста? Я поздравить хочу.
— Она отдыхает, — вру не краснея я. — Сам знаешь, как колбасит после подобных событий. Давай лучше о деле поговорим. Твои люди камеры наблюдений проверили? Может, что интересное увидели, — улыбаюсь я, а на душе кошки скребут.
Пашка садится на место Приора, занявшего то самое кресло, куда я в первую нашу встречу толкнул Майю. Моментально вспоминаю ее растерянный взгляд, спутанные волосы и бледное лицо. Будто наяву вижу, как она выпивает залпом полстакана виски и тем самым избегает наказания.
«Хитроумная стерва», — шепчу я про себя, и снова пытаюсь сообразить, кому и зачем понадобилось меня убивать.
— Я, конечно, страдаю тяжелой формой паранойи, — говорю я Щетинину. — Но не удивлюсь, если выяснится, что буквально за поворотом стояла тачка кого-нибудь из людей Фигни. Ну и если выяснится, что к родственнику Тофика тоже заходил кто-то из подручных Феднищева.
— Как ты догадался? — насупившись бурчит Щетинин. — Серая ауди с забрызганными номерами стояла чуть впереди от твоего Пуллмана, и на нескольких камерах отчетливо виден Толик-Мазут и еще двое парней. Они в кафе на террасе сидели. Кстати, с того места очень хорошо просматривается парапет, около которого стоял ты с невестой. Вероятно, взрывчатку поставили на таймер, — пробормотал он. — Но тут ничего не докажешь, — усмехается Тин-тин. — Посиделки в кафе еще не преступление…
Естественно, я понимаю! Мазут — одно из доверенных лиц Феднищева. С какой бы радости он просто так оказался на набережной в момент покушения. В случайности я не верю и сейчас от собственного бессилия хочу разнести кабинет, клуб, город к чертям собачьим. Всеми фибрами души желаю поехать к Фигне. Ворваться в его стеклянно-зеркальный офис, схватить Фигню за грудки и его трепыхающейся тушей крушить все подряд. Я понимаю, что радости от скандала хватит минут пятнадцать, а потом судись с этой скотиной до самой смерти. Я внимательно всматриваюсь в белозубую улыбочку Щетинина. Скольжу взглядом по крепким накачанным плечам и темно-русым волосам и понимаю, что мой дорогой одноклассник рыть носом землю явно не станет. Нужно его заинтересовать как-то…
— Раскрути это дело, Тин, — искренне прошу я. — Начальство подарит тебе звездочку на погон, а от меня лично получишь путевку в Доминикану.
— Да я и так копаю, — лениво отмахивается Павка. А я по глазам вижу, что наживочку он заглотил.
— Нужно с твоей женой поговорить, — бормочет он, изображая профессиональную настойчивость. — Может, она букет где оставляла? Мне ее опросить надо и взять с вас подписку о невыезде.
— Подписку засунь себе знаешь куда, — грозно фыркаю я и добавляю более миролюбиво: — А жену я сейчас приведу, — серьезно киваю я и, поднявшись из-за стола, толкаю дверь в личные апартаменты и очень надеюсь застать Майю еще в тренажерке.
Я вхожу в спальню, думая о всякой ерунде. О гладком и податливом теле жены. Нежная бархатистая кожа, полностью лишенная даже случайной волосинки. Только пот стекает по шее, а потом и по груди…
«Нужно как-нибудь провести спарринг», — усмехаюсь я мысленно. Заглядываю в тренажерный зал. Но там уже пусто. Захожу в ванную и слышу шум душа. Через запотевшее стекло перегородки я вижу полуразмытый силуэт. Подхожу ближе и любуюсь самой прекрасной картиной. Жена намыливает плечо, а по ровной совершенной спине стекает мыльная пена.
— Ты меня напугал, — спокойно сообщает жена, внезапно обернувшись. Ни криков, ни истерик. Любая другая закатила б скандал. А эта лишь смотрит напряженно.
«Эх, — проносится у меня в голове. — Прислонить бы нахальную девицу к стеночке и устроить показательные выступления. Ты совсем бахнулся, — рычу я на себя. — У тебя Фигня висит на хвосте. В кабинете полно народа. Укроти немного свою стоямбу, а то опустят тебя в деревянном ящике на глубину два метра. Охолони немного, Родя!»
— Что ты хотел? — равнодушно осведомляется Майя, выключая душ. Ни капли стеснительности или, наоборот, показной сексапильности. Зато я как дурак оглядываю ее с ног до головы.
«Идеальная баба. Все при ней», — успеваю подумать я и наталкиваюсь на насмешливый взгляд.
— Дай мне полотенце, пожалуйста, — просит она уверенным тоном. И мне даже не приходит в голову отказаться. Я подхожу к большой деревянной полке, где рядками лежат свернутые по последней моде полотенца. Беру одно и, раскрыв его прямо около душевой, словно приглашаю жену подойти ближе. Она делает шаг, и я уже собираюсь ее накрыть белоснежной махровой тряпкой, как Майя проворно забирает полотенце из моих рук и быстро завязывает его на груди.
— Так что ты хотел? — фыркает она недовольно. — Ты вроде сказал, а я не расслышала, — равнодушно ведет плечиком.
— Да я вроде молчал, — ухмыляюсь я. — Слова подбирал…
— Получилось? — усмехается она.
— Немного, — киваю я, любуясь ровной спиной жены и горделивой посадкой головы.
«Зараза, — шепчу я про себя. — Какая же ты зараза, Майя!»
А вслух бросаю небрежно:
— Там полицейский пришел. Ему нужно тебя опросить, — поясняю я, наблюдая, как моя супруга останавливается около зеркала и, распустив волосы, пытается причесать их пальцами.
— В ящике щетки для волос, — киваю я на высокий белый пенал. — Причешись нормально, — предлагаю я Майе.
— Вот еще, — фыркает она, — не хочу, чтобы твои тараканы ко мне перебежали.
— Что? — рявкаю я не сдерживаясь. — Какие еще тараканы, чижик?
