— Я очень рада, что не очень… обидела вас. — Старр с трудом подбирала слова.
Рекс поставил на пол свою чашку и повернулся к Старр. Его взгляд стал серьезным.
— А вы действительно этого хотели, моя крошка?
Старр чуть не подавилась. Да, черт возьми, она хотела этого, но не смогла.
— Да, — призналась она.
Наступила пауза. Брендон пристально смотрел на Старр.
— По крайней мере, вы честны, — сказал он спокойно. — Ну а как насчет моего предложения?
— Вы все еще хотите, чтобы я работала у вас? — спросила она изумленно.
Он встал с кровати, засунул руки в карманы и, снова прищурившись, посмотрел на Старр:
— Да, хотя, убей меня Бог, сам не знаю почему! Может, вы объясните? Впрочем, куда уж вам, если я сам не могу. Ну, не важно, я хочу, чтобы вы были моим секретарем, и готов платить вам пять тысяч долларов в год. Ну как?
— Это очень щедрое жалованье, — сказала Старр задумчиво. — Когда я работала у мистера Десмонда, я получала вдвое меньше.
— Это из-за тяжелых условий труда. За это всегда платят больше, вы же знаете.
Она вопросительно подняла брови:
— Какие же это тяжелые условия труда?
Рекс хитро улыбнулся:
— Работать с человеком, которого вы не любите, презираете и которому не доверяете… Если это не тяжелые условия, ну тогда я не знаю!
Старр села на кровати:
— Вы все это понимаете и тем не менее предлагаете мне работу?
— А почему бы и нет? Это будет увлекательный эксперимент. И потом, я совсем не возражаю, чтобы вы меня не любили. Меня любят слишком многие. Это начинает надоедать.
«Какой же он все-таки тщеславный осел», — с неприязнью подумала Старр. Она не поддавалась на его уговоры. Наверное, ей мешал хитрый прищур его глаз.
Вдруг Рекс тихо и с искренней симпатией сказал:
— Мне очень жаль, что вы потеряли работу. Это, должно быть, очень неприятно.
Не понимая почему, Старр вдруг почувствовала, что у нее от слез защипало в глазах. Она даже себе не хотела признаваться, насколько увольнение из газеты задело ее. А признаваться в этом было просто невыносимо.
— Подумаешь! — Она принужденно засмеялась. — Есть много других работ.
Рекс медленно покачал головой, и нежная улыбка заиграла у него на губах.
— Вы так не думаете. Потерять любимую работу — это значит признать себя неудачником, а вы для этого слишком тщеславны. Вы никогда не признаете себя неудачницей. Ни в любви, ни в работе.
Но Старр не слышала его последних слов. Ей вдруг пришла в голову мысль. Унизительная мысль, которая обожгла ее.
— Вы предлагаете мне эту работу… из жалости? — с трудом выговорила она.
Он удивленно посмотрел на нее:
— Из жалости? Почему я должен вас жалеть?
— Потому что из-за этой статьи я потеряла работу, — сконфуженно ответила Старр.
Рекс покачал головой:
— Нет, я не такой альтруист. Я хотел бы, чтобы вы стали моим секретарем, даже если бы вы не потеряли работу. Думаю, мне удастся вас уговорить…
— Вы надеетесь уговорить меня?
— Я верю, что смогу.
— Даже несмотря на то, что вы мне не нравитесь?
— «Я вас ненавижу» — это будет точнее, да, Старр? — В голосе Рекса Брендона послышались тоскливые нотки, но он постарался скрыть их.
Покраснев, Старр быстро отвернулась.
— Возможно. — Ее голос задрожал.
— Это хорошо, — сказал Рекс.
Старр повернулась к нему и широко открыла глаза:
— Почему хорошо?
Рекс снова улыбнулся:
— Что может быть романтичнее, когда тебя ненавидит хорошенькая девушка! «Не нравитесь»! — так невыразительно! Как унылый осенний дождь. А «ненавижу» — это как яркое солнце юга. Кстати, мы скоро собираемся на юг. В Мексику. Там будут снимать ряд сцен для моего нового фильма. Мы уезжаем в воскресенье, так что у вас есть три дня на обдумывание. Но билет я вам уже заказал.
— Вы так уверены, что я соглашусь? — воскликнула Старр.
— Абсолютно уверен! — Брендон улыбнулся и добавил: — Между любовью и ненавистью есть много общего. И то и другое заставляет постоянно думать о человеке, которого вы любите или ненавидите. И то и другое сродни болезни. И неизвестно, какая менее опасна. — Быстро наклонившись, Рекс поцеловал ее руку.
Старр покраснела. Жест был дерзким, но все-таки в нем чувствовались нежность и странная покорность, которые тронули ее. Она заставила себя улыбнуться:
— Я польщена… Сам Рекс Брендон!
Он насмешливо поклонился.
— Великий Рекс Брендон к вашим услугам. — Затем, уже не улыбаясь, добавил: — Навсегда.
Глава десятая
Горячее весеннее солнце заливало все вокруг расплавленным золотом. На фоне кремовых стен яркими пятнами выделялись цветы. Море раскинулось ярко-синей дугой, а вечерами, когда в него погружалось солнце, оно становилось пурпурным и золотым.
Старр ощущала себя как в раю. Она никогда еще так далеко не уезжала из дома. Здесь — она чувствовала — может произойти все что угодно, все те сумасшедшие восхитительные вещи, о которых мечтаешь только во сне. И здесь Старр не казалось странным, что она работает секретарем у того единственного человека, которого ненавидит и презирает больше всего на свете.
В распоряжение Старр был предоставлен офис, но она вскоре обнаружила, что ей там нечего делать. Работа состояла в основном в просматривании почты. Рекс был слишком занят: с утра до вечера работал на съемочной площадке, а по ночам учил роль. Иногда он просил Старр послушать его. Эта поездка едва ли была для него отдыхом.
Стефан Десмонд тоже был здесь, руководил съемками фильма. Мужчины старались, чтобы возникшая между ними враждебность не мешала работе. На натурных съемках они держались вместе, но почти не разговаривали.
Рекс знал, что Стефан считает его подлецом. И хотя это сильно его задевало, он не мог ничего объяснить, не вовлекая Риту в эту историю. Сейчас она была в Голливуде, чему Рекс был весьма рад.
Прошло несколько дней, прежде чем Старр встретилась со Стефаном. Она стояла на балконе и увидела, как он поднимается по широким каменным ступеням, по обеим сторонам которых росли розовато-лиловые глицинии и алые розы. Цветы наполняли воздух тяжелым ароматом. Старр на секунду задохнулась, подумав: «Как он хорошо выглядит. Намного лучше, чем раньше. Как будто к жизни вернулся прежний Стефан Десмонд».
Он шагал широко и размашисто, его лицо казалось бронзовым. В глубоко посаженных карих глазах бурлила энергия. Старр была рада этому, и все же ее сердце слегка заныло. Конечно, так сильно его изменило возвращение Риты и уверенность в том, что ее роман с Рексом закончился навсегда.
