Лена хотела выбрать соседний с Егором, но не решилась. Ей показалось это слишком откровенным намеком, и она выбрала комнату чуть дальше по коридору. Сама комната напомнила ей гостиничный номер, в котором они останавливались с мужем в Ленинграде, с той лишь разницей, что здесь всё сияло какой-то стерильной чистотой. Такая же мебель, занавески на окнах, и даже небольшой коврик на полу. После сырых и вонючих камер Новинской женской тюрьмы здесь было сухо, тепло и по-домашнему уютно.
— Лена, вы располагайтесь, обживайтесь, получайте что положено, а я в Бутырку. А вечером съездим за вашими вещами.
— Да что мне тут одной делать? Может я с вами?
— Я решил, что вы захотите отдохнуть, после пережитого.
— Я не из института благородных девиц. Рыдать и заламывать себе руки не стану. Вчера была минутная слабость и не более того.
— Как хотите, — не стал спорить Егор, — Тогда прошу за мной.
— У вас такие речевые обороты старорежимные, да и манеры на удивление обходительные. Такое воспитание… Кто ваши родители, если не секрет?
— Не секрет. Мать заведующая детским домом, отец сотрудник НКВД.
Несмотря на ответ, Лене показалось, что Егору неприятна эта тема, и она поспешила перевести разговор в другое русло.
— Вчера мне как-то не этого было. Расскажите, как вам удалось добиться моего оправдания. Майор сказал, что виновник найден.
— Найден. Это ваш коллега Сергеев подложил вам деньги. Он не знал о вашем рапорте на перевод и хотел занять место начальника следственного отдела.
— Но каким образом? Простите мне моё профессиональное любопытство.
— Доказательств у меня не было. Пришлось рискнуть. Как говорят уголовники: «взял на понт». Можно сказать, повезло.
— Спасибо вам, Егор, ещё раз.
— Лена, давайте договоримся больше не касаться этой темы. Рад, что оказался полезен, и оставим это.
— Хорошо, но я ваша должница.
— Сочтёмся, — с улыбкой сказал Егор, — Нам ещё работать вместе.
Вечером в комнату Лены постучал Егор.
— Отдыхаете? Нас Юля к себе приглашает. Мы ж договаривались утром.
— Одну минуту.
Лена достала купленную в долг бутылку красного вина, и заметив ироничную улыбку Егора, удивлённо спросила:
— Что-то не так?
— Не стоило тратиться. У Юли всегда есть запас.
— Ну я же проставляюсь получается…
— Теперь получается, — снова улыбнулся Егор, — Пойдёмте?
В комнате Юли Лена испытала лёгкий шок. Конечно, она не ожидала увидеть сервированный стол, но три банки тушёнки, три толстых ломтя хлеба, несколько солёных огурцов и две бутылки водки стоящих на столе поразили её. Могла б хоть яиц пожарить, не говоря уже о картофеле. Егор же, кажется, нисколько не удивился подобному натюрморту, и усевшись, принялся открывать консервы. Юля, судя по всему, уже немного выпившая, пребывала в прекрасном расположении духа. Она постоянно подтрунивала над Егором и тот, по-видимому, привыкший к такой манере разговора, весело отшучивался. Незаметно перешли на «ты». Первое время Лена ощущала небольшой дискомфорт в компании малознакомых людей, но это быстро прошло.
К удивлению Лены, Юля оказалась веселой, простой в общении девчонкой и даже не пыталась корчить из себя начальника. Егор пил мало, Лена ещё меньше. Несогласная с таким положением дел, Юля пригрозила вообще выгнать их обоих, заявив, что такие собутыльники ей и даром не нужны и Егор, вздохнув, налил себе полстакана. Лену попросили немного рассказать о себе. В процессе разговора Лена узнала, что они воевали под Смоленском в партизанском отряде. Обстановка за столом была приятная и непринуждённая.
Улучив момент, когда Егор отлучился, Лена вскользь поинтересовалась давно ли они вместе. Юля долго и громко смеялась. Наконец отдышавшись, она сказала неожиданно серьёзным тоном:
— Сейчас Егор вернётся, мы ему этот анекдот расскажем. Он оценит. Ты, Лена, не теряйся, а хватай его… Ну ты сама разберёшься за что. Девочка ты уже взрослая. Я же вижу, что ты на него запала. Так что действуй. Он парень хороший.
Лена смутилась от такой неожиданной прямолинейности, но вернувшийся Егор спас её от необходимости что-то отвечать. Она только кивнула в ответ.
Когда Юля достала из закромов третью бутылку, Лена засобиралась. Егор тоже отказался и Юля, с видимым сожалением, убрала её обратно. Затем, покопавшись в столе, достала толстенькую пачку листов, исписанных красивым, почти каллиграфическим почерком и протянула её Егору.
— Я — всё. С тебя тактика боя в городских условиях, патрулирование, задержание, освобождение заложников, ну и массовые беспорядки тоже на тебе.
— Когда успела? — удивился Егор.
— Да вечерами скучно было. И тут, кстати говоря, половина не моя. Я Старинова Илью Григорьевича разыскала. Знаешь такого?
Егор отрицательно покачал головой.
— Потерянное вы поколение, — хохотнула она, — Он тут сейчас минные заграждения готовит. Посидели с ним пообщались… Душевно так получилось. Вот он и подсобил. Ладно, иди провожай Лену, благо недалеко.
У дверей своей комнаты Лена остановилась, но Егор, не обратив на это никакого внимания, прошагал дальше, бросив ей на ходу:
— До завтра, Лена. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — ответила она и открыла дверь.
Глава 5
Громкий стук в дверь разбудил Юлю. Она открыла глаза и села на кровати. Дверь приоткрылась. Майор Максимов осторожно заглянул в комнату, неодобрительно покосился на остатки вчерашнего «пиршества» и вежливо поинтересовался:
— Вы позволите, Юлия Андреевна?
— Да как же я могу запретить? Врываетесь с утра пораньше к невинной и беззащитной девушке…
— Смешно! — Максимов заходить не стал, а только приоткрыл дверь шире, — В Сокольниках убийство с какой-то чертовщиной. Нам всегда сообщают о подобных случаях. Только я группу вчера в область отправил и связи с ними нет. Проедетесь со своими? А я вам целого профессора консультантом дам. Там прокурорские уже наверняка работают, но посмотреть нужно.
— Конечно, Андрей Степанович. Дайте мне пару минут.
— Машина вас ждёт.
Юля выпила кружку воды и засобиралась. Выйдя в коридор, она обнаружила там Егора и Лену. Очевидно, Максимов поднял их ещё раньше.
— Поехали, ребятки, — сказала она.
— Доброе утро, товарищ старший лейтенант, — сказала Лена отдав честь.
Одета она была в новенькую с иголочки форму с малиновыми петлицами НКВД.
— Утро добрым не бывает. По своему определению. Это ведь утро, — хмуро сказала Юля, — Профессор где?
— Какой профессор? — поинтересовался Егор.
— Да хрен его знает какой. Максимов сказал, что будет.
Они быстро спустились во двор. Возле автомобиля слонялся какой-то бодрый старикан с благообразной седой бородой, в длинном светлом плаще и шляпе, с небольшим чемоданчиком в руках.
— Профессор? — вопросительно взглянула на него Юля, подойдя к машине.
— Скворцов Леонид Васильевич. К вашим услугам.
— Клочкова Юлия Андреевна, — представилась Юля садясь в машину, и обращаясь к водителю спросила, — Адрес знаешь?
Тот молча кивнул, запуская двигатель.
Усевшись в машину, профессор скривился и опустил стекло, со своей стороны. Водитель улыбнулся и тронул машину с места.
Милицейскую машину, стоявшую у ворот небольшого одноэтажного дома, увидели издалека. Толпа зевак расступилась, пропуская их. Выставленный отгонять любопытных, постовой молча отдал им честь. Они козырнули в ответ и зашли во двор. Собаки во дворе не было. Двор тоже был небольшой, но вполне ухоженный. Вымощенная камнем дорожка вела к высокому в несколько ступеней деревянному крыльцу. На крыльце стоял милиционер и курил. Увидев их процессию, он спрятал в кулак самокрутку и распахнул дверь. Пройдя небольшую застеклённую веранду, они оказались в просторной комнате, в которой находилось четыре человека. Трое живых и один мёртвый.
Обнаженный окровавленный труп, висел на верёвке в центре комнаты над нарисованной на полу пентаграммой. Пять маленьких фарфоровых тарелочек стояли у вершин этой вписанной в окружность звезды. В каждой тарелочке находился какой-то предмет. Оплавленная свеча, горсть земли, кусок дерева, большая металлическая гайка. Пятое блюдце было наполовину заполнено водой. На груди и спине висевшего человека были вырезаны какие-то странные символы. В центре пентаграммы образовалась большая лужа крови.
