Давыдов был настолько потрясен, что пропустил последний вопрос мимо ушей. Он схватился за голову и простонал:
– Я, наверное, схожу с ума! Боже, что происходит? Получается, из-за меня убили человека? Невероятно!
Пашка с большим любопытством некоторое время наблюдал за ним, а потом сочувственно сказал:
– Да, ты настоящий реликт! Последний романтик! Зря я, наверное, с тобой связался. Не будет тебе в этой жизни счастья. В общем, смотри, если ты не в состоянии принять правила игры, то давай на этом закончим. Твоя судьба – тебе решать. Только выплати мне за работу семь тысяч долларов, и мы в расчете. Мне и самому уже не хочется тебе помогать. Мне тоже не в кайф париться впустую.
– Ты хочешь, чтобы я выплатил тебе семь тысяч долларов за убийство Сергиенко? – глухим голосом спросил Давыдов. – Так вот какова твоя работа!
– Знаешь, у меня такое впечатление, что ты уже продал меня органам и явился сюда с записывающей аппаратурой под рубашкой! – насмешливо сказал Пашка. – Ты так строишь нашу беседу… Ну да черт с тобой! Да, я хочу семь тысяч. Но ты ошибаешься, думая, что выполненная работа не стоит таких денег. Во-первых, это не кошку дверью прищемить. Нужно было все продумать, определить приоритеты, выстроить сценарий… Ладно, что тебе объяснять! Не хочешь платить? Не надо. Я и это переживу. Только прошу тебя, не будь идиотом и не беги сейчас в милицию. То, что произошло, касается тебя не меньше, чем меня. Твое положение всем известно. У меня лежит список твоих врагов, составленный тобой, да и я молчать не стану, если меня повяжут. Получишь лет пятнадцать как организатор заказухи. Тебе это надо?
Давыдов на какое-то время потерял над собой контроль. Лицо его исказилось. Он попытался вцепиться Пашке в горло, выкрикивая бессвязно:
– Ах ты, сволочь!.. Мразь!.. Подонок!..
Пашка без труда пресек попытку Давыдова схватить его за горло, быстро оглянулся и коротко двинул разбушевавшегося друга в солнечное сплетение. Давыдов охнул, согнулся пополам и стал сползать со скамьи. Пашка успел подхватить его и привести в более-менее вертикальное положение. У Давыдова все плыло перед глазами.
– Не дури! – тихо, но внушительно процедил Пашка, за грудки притягивая к себе Давыдова. – Люди смотрят! Подумаешь, какой чистоплюй нашелся! Херувим с крылышками! Думаешь, я не знаю, как современный бизнес делается? Чтобы чего-нибудь добиться, нужно куче народу кислород перекрыть. И ты перекрывал, скажешь, нет? Рук не марал, тут я согласен, для этого у тебя кишка тонка, но когда можно было – давил тех, кто тебе мешал. С помощью покровителей, банков – не знаю, кто тебе еще помогал… Я просто довел вашу философию до логического конца. Да, это мой бизнес! И он ничем не хуже твоего, поверь. Потому что твои удачи – это всегда неудачи другого. Кровь, пот и слезы, одним словом…
– Я никогда никого не давил, – угрюмо сказал Давыдов, который начал приходить в себя.
– Да? – издевательски произнес Пашка. – Ты кого сейчас хочешь обмануть – меня или себя?
Он презрительно оттолкнул от себя Давыдова, и теперь они сидели порознь, словно два человека, случайно очутившиеся рядом на одной скамейке. Вспышка гнева у Давыдова прошла, и теперь он находился в состоянии, близком к отчаянию. Теперь он понял, что тяготило его в последнее время, откуда взялось то чувство вины, не дававшее ему спокойно спать. Подсознательно он с самого начала понимал, в чем дело, но не хотел себе в этом признаться. Теперь все точки над «i» расставлены. Пашка во многом прав, и никуда от этой правды не денешься. Единственный выход – немедленно пойти в милицию и обо всем рассказать. Но тогда неизбежно – соучастие в убийстве, тюрьма, конец карьере, а может быть, и кое-что похуже. Да и выдать друга, даже такого, как Пашка, Давыдов не мог. По его понятиям, это было подлостью.
– Не зря, значит, Савелий меня предупреждал, – словно в забытьи пробормотал он. – Действительно, от тебя нужно держаться подальше…
– Кто это – Савелий? – насторожился Пашка. – Откуда он меня знает? Ты все-таки говорил с кем-то обо мне?
– Да не дергайся ты! – с неприязнью сказал Давыдов. – Не знает он тебя. Откуда ему тебя знать? Это мой шофер. Догадался, что ты за человек. А я вот не раскусил. Старая дружба мне глаза затуманила.
– Ах, вот как! Догадался! Догадливый у тебя шофер! – со странным выражением сказал Пашка и зачем-то опять спросил. – У тебя один автомобиль – тот самый «Ауди» 734?
– Разумеется, один, – буркнул Давыдов. – Я не олигарх – по десять машин иметь.
– А самому управлять западло, что ли? – насмешливо спросил Пашка. – Зачем водилу завел?
– Так надежнее, – угрюмо сказал Давыдов. – Я вожу плохо, да и по дороге иногда приходится делами заниматься. С водителем спокойнее.
– Понятно, – кивнул Пашка. – Он и домой тебя вечером отвозит?
– Отвозит. А в чем дело?
– Да просто интересно, как состоятельные люди живут, – невозмутимо объяснил Пашка. – Помнишь, Скотт Фицджеральд сказал – богатые люди не похожи на нас с вами? Ты себя ощущаешь богатым?
– Я тебе уже говорил, для меня главное не деньги, а дело, – с раздражением отозвался Давыдов.
– Значит, Фицджеральд прав, – засмеялся Пашка. – Точно, не похожи. Меня-то прежде всего деньги интересуют. Кстати, давай договорим, раз уж начали. На чем мы с тобой все-таки порешим – оплатишь мне сделанную работу, и на этом ставим точку, или добьем до конца господина Величко? Я бы на твоем месте выбрал второе. Не даст он тебе теперь спуску, Леша! Не успокоится, пока не пустит по миру, помяни мое слово! Доказательств против тебя у него нет, но намек я ему сделал. Теперь как в уличной драке – бейся до последнего, иначе хана!
– Наверное, по-своему ты прав, – глухо сказал Давыдов. – Только мне от этого не легче. Не этого я хотел. Я все могу понять, но убийство… А теперь что же? Намек, говоришь, сделал. Величко достаточно и намека. Для него я теперь – человек вне закона. И ты это прекрасно понимаешь. Гад ты все-таки, Пашка! Затянул меня в болото, из которого не выбраться…
– Не преувеличивай, все идет нормально, – небрежно заметил Пашка. – Если бы тебе удалось справиться со своими истериками, вообще все было бы расчудесно. Я тут навел кое-какие справки. Твой Величко далеко не безгрешный человек. В милицию он не побежит. И намеки правильно понимает. Когда он почувствует, что его драгоценной жизни угрожает опасность, он протрубит отбой – вот увидишь. Тут главное – не дать понять, что между нами имеется связь. Для всех ты чист и невинен как дитя. Меня как бы вообще нет. А с твоими обидчиками расправляется рок. Ну точно как у Шекспира. Это всегда производит впечатление, даже на таких дуболомов, как Величко. Вот только ты говоришь, твой шофер меня видел. Это очень нехорошо. Придется нам усилить конспирацию. Будем встречаться реже и по особому сценарию. Я все обдумаю. А ты даже имени моего не вспоминай и шоферу своему запрети. Нет меня!
– А с чего ты решил, что я буду и дальше идти у тебя на поводу? – хмуро сказал Давыдов. – Да забери ты свои семь тысяч, подавись! Завтра последний раз встречаемся – хотя бы здесь же, скажем, в двенадцать часов, и ты получишь эти деньги. И больше я действительно не желаю даже имени твоего слышать! – Он решительно встал, повернулся и торопливо пошел прочь, будто опасался, что Пашка попытается задержать его.
Но Пашка не стал этого делать. Он лишь озабоченно посмотрел Давыдову вслед, дождался, пока тот исчезнет с аллеи, а потом достал из кармана мобильный телефон и набрал номер.
– Кузя! Это я, – негромко сказал он. – Значит, как я и думал – у этого идиота водила что-то пронюхал. Ты сделал, что я тебе велел? Занимаешься? Ну давай, как только будет результат – перезвони. Я буду этого кретина отслеживать. До упора. Сам он вряд ли на что-то решится, а вот водила может подгадить. Ну до связи, пока!
Глава 8
Володя Шалаев был парень что надо – высокий, сильный, с красивым лицом. Бабы просто штабелями на него падали. И он ничего против этого не имел. Тут важно, что ему доставалось бесплатно то, за что другим приходилось отваливать бабки. Да и профессионалки – это совсем не то, что свободные женщины Востока. Все-таки любовь существует – Володя Шалаев был в этом убежден, потому что его любили часто и охотно. Да и как его было не любить, красавца, перворазрядника по боксу, кандидата в мастера по стрельбе, человека холостого, не скупого, имеющего нехилую работу?
Работал Володя Шалаев у Величко в службе безопасности – под началом Андрея Игнатьевича Стебина, невысокого, крепкого, как гриб боровик, мужика, который был просто помешан на тренировках, пробежках, нормативах и сверке всевозможных данных. Прежде Стебин служил во внутренних войсках полковником, постоянно участвовал в ликвидации каких-то конфликтов и с тех пор так и не отошел до конца от армейской жизни. Но мужик был справедливый и о своих заботился. Шалаев знал, что высокая их зарплата – во многом заслуга их непосредственного начальника. Это он убедил Величко, что на безопасности экономить нельзя ни в коем случае.
