и еще дальше. И что это значит? Да ничего! Неужели преступники такие ленивые, что гадят там, где живут? Обычно люди с мозгами так не поступают. А то, что у убийц есть мозги, сомнению не подлежало. И все же сохранялась вероятность, что небритый субъект обитает в Паланге. Предъявлять Людмиле фотографии мужского населения города? Гулять с ней по улицам, надеясь, что мелькнет знакомое лицо? Так можно и к очередному съезду партии подойти с невиданными результатами…
– Товарищ майор… Андрей Николаевич… тут такое дело… – всунулся в дверь Шура Хижняк.
– А постучать? – бросил Андрей.
– Ну, да, прошу прощения, – опер смутился, мазнул взглядом по свидетельнице. – Прибыли родственники Ключевской, хотят ее забрать.
– Да неужели? – удивился Светлов.
– Зуб даю, – поклялся юноша и снова смутился. – В общем, я вам передал, сами решайте. – Младший оперуполномоченный прикрыл дверь.
– Не поеду к Светлане, – решительно заявила Людмила. – Я ее почти не помню, мужа даже не знаю. Почему я должна ехать к чужим людям? Разве я вам здесь уже не нужна? – она устремила на майора какой-то подозрительный взгляд, но не было времени вникать в этот феномен.
– Ваше право, – пожал плечами Андрей. – Вы нам нужны, скрывать не буду, поскольку являетесь ценным свидетелем. Но хотя бы поговорите с вашей обожаемой родственницей. Признайтесь, вам же нечего с ней делить? А родными людьми в наше время не бросаются…
Это было занятно. Людмилу на аркане приходилось тащить! Чуткая родня поджидала в коридоре недалеко от кабинета Мелентьева. Молодая женщина со светлыми волосами, одетая в отечественные джинсы (такие, оказывается, в природе существовали) и легкую символическую накидку поверх льняной блузки, что-то внушала подтянутому субъекту (видимо, мужу) с растерянным лицом; тот молча слушал, пожимал плечами, косился на стенд с названием «Наши передовики». Видное место на нем занимали лично подполковник Мелентьев и глуповато улыбающийся капитан Пещерник. При виде подходящих людей они прервали беседу и с любопытством посмотрели в их сторону. Мужчина при этом смотрел на Людмилу, а женщина – на Светлова. Потом все же удосужилась обратить внимание на сестру.
– Вы так хорошо смотритесь, – подметила блондинка и сразу одумалась: – Нет, я не это хотела сказать…
Супруги были молоды и тоже неплохо смотрелись (хотя женщина в их тандеме явно вела лидирующую партию). Муж Светланы перебирал, словно четки, ключи с брелоком, на которых выделялся автовазовский парус.
– Кого мы видим… – блондинка покачала головой и растянула губы в резиновой улыбке. – Ну, здравствуй, дорогая, сто лет не виделись. Давай обнимемся, что ли.
– Может, не надо? – Людмила смотрела волчонком, втянула голову в плечи.
– Надо, дорогая, а то люди неправильно поймут, – вздохнула родственница и заключила сестру в объятия, при этом ухитряясь держаться на расстоянии.
– Вы точно как неродные, – усмехнулся спутник блондинки. – Столько лет прошло, а все еще что-то делите. Не надоело?
– Привычка, – объяснила Светлана. – Так мама завещала, а мама никогда не ошибалась. Но, может, ты в чем-то и прав, любимый. Это уже перебор. – Женщина засмеялась, и вышло более естественно.
– Вы Светлана Суровцева? – спросил Светлов.
– Подтверждаю, – кивнула блондинка. – А это мой муж Артем – пятый год законный супруг. Проживаем в Сторожевом, там же и прописаны… – Светлана извлекла из сумочки паспорт. Артем полез во внутренний карман за своим, но Андрей остановил его взглядом – достаточно одного. Перелистал паспорт, вернул владелице. Супруги проживали на улице Целинной, детей не имели.
– Товарищ, что случилось с этой девчонкой? – спросила Светлана. – Мы по телефону ни черта не поняли. Во что она вляпалась?
– Никуда я не вляпалась, – проворчала Людмила и демонстративно уставилась в сторону.
Там как раз подполковник Мелентьев вышел из кабинета, он прислушивался к беседе и с претензией разглядывал собственное фото на стенде. Василию Федоровичу хватало сообразительности не вмешиваться в беседу.
– Гражданка Ключевская стала свидетелем правонарушения, – объяснил Андрей. – Все остальное, к сожалению, тайна следствия.
Светлана посмотрела на сестру заинтересованно. Людмила выглядела, мягко говоря, неважно. Слипшиеся волосы безжизненно висели, впавшие щеки покрывала белизна. Меньше всего она походила на обычную свидетельницу.
– Черт возьми, да что тут у вас происходит? – нахмурилась Светлана. – Вы немногословны, товарищ, и явно о чем-то умалчиваете. Людка, что случилось? Ты себя видела в зеркале? – Она заволновалась, переглянулась с мужем. Артем недоуменно пожал плечами. Хотелось верить, что дремлющие родственные чувства все же начали просыпаться. – Так, похоже, ничего вразумительного мы не услышим, – резюмировала Светлана. – Как всегда, никому ничего не нужно и все приходится делать самой… Ты как вообще здесь оказалась, душа моя? Легко и непринужденно проводим каникулы?.. Твои вещи целы?.. Деньги есть?
Людмила не отвечала. Все было понятно и без слов.
– О, мама миа! – вскричала Светлана. – Артем, ну хоть ты что-нибудь скажи, а то, как всегда, молчишь! И что прикажете делать с этой беспризорницей, товарищ милиционер? Мать в курсе?
– Маме не надо сообщать, – процедила сквозь зубы Людмила.
– Да неужели! – всплеснула руками Светлана. – Конечно, зачем ей сообщать, ведь ты еще жива? Вот когда произойдет непоправимое, тогда и позвоним. В принципе, ты права, дорогая, звонить твоей маме я не буду даже под страхом расстрела. Надо будет – сама позвонишь. Ума не приложу, почему ты не хочешь это делать. Признайся, – Светлана требовательно уставилась на сестру, – тебя изнасиловали?
Светлана поперхнулась, закашлялась.
– Нет, с этим все в порядке, – сделала правильный вывод блондинка и немного успокоилась. – Тебя ограбили и отобрали деньги? А вот тут я попала в самое яблочко. А нечего путешествовать непонятно с кем и непонятно куда. Тебе еще повезло, что твоя целомудренность осталась при тебе. Почему с нами ничего не случается? – задала она риторический вопрос. – Да потому что головой думаем. Ну что, дорогой, приютим нашу золушку? Жилплощадь не бог весть какая, но потеснимся, свои же люди.
– То есть вы согласны взять на попечение вашу родственницу? – спросил Андрей и подумал: «При живой-то матери». Перехватил взгляд подполковника Мелентьева – тот выразительно покачал головой. Дело понятное, единственного свидетеля не отдавать.
– Ну, мы интернат у себя не открывали, – начала выкаблучиваться Светлана, – но эту неприкаянную душу возьмем. Хоть и родная душа, а что-то нам в ней нравится, верно, любимый? – Артем явно заскучал, выдавил кислую улыбку. – Признайся, Людок,
