Это была обезьяна. В одежде. В шароварах, в курточке, в шапке, подвязанной под подбородком. В шерстяных носках домашней вязки и в кроссовках. Обезьяна смотрела на девочку злобными глазками, как будто это Лера надела на нее ошейник и прицепила цепью к повозке. Оправившись, обезьяна перестала угрожающе скалиться и забралась под мех. Лера закрыла глаза и стала думать. Она долго думала и надумала отвести оленя к тому месту, где увидела его впервые. Больше всего на свете ей хотелось найти там женщину с карликами и Антошу на роликах. А если их там не будет, можно будет искать хозяйку оленя с блестящими ресницами через милицию, наверняка животное где-то зарегистрировали для катания детей по площади или для фотографирования. Олень, повозка и обезьяна — их нужно предъявить, иначе никто не поверит в историю с пропавшим братом. Она положила подарки в повозку, подошла к оленю, перебросила поводья и тихонько потянула его за собой. Олень стоял не двигаясь и дышал так тихо, что это было заметно только по струйкам пара из черных ноздрей, и смотрел поверх Леры, поверх огней и города в какое-то одному ему известное место, такое желанное, что глаза его подтекали влагой ожидания.
— Пойдем же, — потянула Лера сильней.
Обезьяна проползла под пологом, высунулась спереди повозки и резко крикнула. По коже оленя прошла дрожь, он мотнул головой и пошел. Цепи хватало, чтобы обезьяне можно было сесть на козлы и править. Вероятно, в отсутствие женщины с покрывалом из метели она так и делала на потеху зрителям, но сейчас, заворчав, полезла под мех.
Воображение
Толстая визгливая женщина на коротких ножках бегала по кабинету и размахивала кулачками перед Марусей. Кулачки у нее были в перчатках с отрезанными пальцами. От женщины пахло конюшней, ее красное, как у людей, работающих на свежем воздухе, лицо мелькало туда-сюда перед сидящей на стуле Марусей, вызывая легкую тошноту укачивания.
Инспектор по делам несовершеннолетних, который записывал на бумагу все, что кричала женщина с красным лицом, вдумчиво кивал, иногда уточнял некоторые вопросы, не выпуская сигарету изо рта. Потом вдруг стало тихо, и инспектор перестал писать, уставился покрасневшими глазами на Марусю и буднично спросил:
— Адрес, по которому остановились родители несовершеннолетней Капустиной?
— Понятия не имею, — пожала плечами Маруся. — Они собирались остановиться в гостинице. Звонили тоже сами по два раза в день. Долго нам еще здесь сидеть? — Маруся покосилась на застывшую у окна Леру.
Оказалось, что сидеть им здесь до появления любого прямого родственника Капустиной Валерии, а если в течение часа не появится ее бабушка, проживающая в Москве, то придется подождать, пока не отыщутся родители в Петербурге. Оказалось, что соседка не имеет прав на девочку, совершившую правонарушение. Женщина с красным лицом громко объявила, что ей пора кормить скотину.
— Значит, вы уверяете, что не имеете в своем распоряжении карликов в количестве двух штук? — обратился к ней милиционер, подумал и добавил: — А также гражданку женского пола в образе Снежной королевы?
Хозяйка оленя и обезьяны поклялась, что не имеет у себя в рабочей группе «ни карликов, ни гражданку в образе».
— Будем писать заявление о пропаже несовершеннолетнего Антона Капустина? — повернулся к Лере милиционер.
— Конечно, будем! — уверенно заявила Лера.
— Тогда ваш реквизит придется задержать на время расследования, — повернулся милиционер к женщине с красным лицом.
Та тут же визгливо закричала и забегала перед Марусей. Маруся закрыла глаза, чтобы не видеть, как она мелькает перед лицом.
В коридоре послышались шум и крики. Это Элиза в поисках нужного кабинета слишком близко прошла возле привязанной к ножке стула обезьяны. Пока инспектор оттаскивал обезьяну от Элизы, а женщина с красным лицом бдительно следила, чтобы животное не пострадало, Лера подошла к сидящей с закрытыми глазами Марусе.
— Муму, — тронула она ее за руку, — ты мне веришь?
Маруся взяла ее руки в свои.
— Ну как я могу тебе верить? — устало спросила она. — В центре Москвы, можно сказать, на Красной площади, какая-то женщина, присыпанная блестками, увезла прицепившегося к ее повозке мальчика. Тебе это ничего не напоминает? Я смотрела закладку в книжке Андерсена, вы с Тошей дошли до эпизода с маленькой разбойницей. Она тоже входит в план дальнейших событий или это случайный персонаж? Что нас всех ждет завтра?
— Значит, не веришь… — вздохнула Лера, отнимая руки.
В кабинет вошел слегка потрепанный инспектор, за ним — Элиза с царапиной на щеке.
— Мукалова Мария Ивановна, вы знаете эту женщину? — громко спросил инспектор. — А вы, несовершеннолетняя Капустина, знаете ее?
— Одер! — закричала Элиза и топнула ногой. — Валерия Одер! У детей разные фамилии. Никакая она не Капустина! Оде-эр, и с ударением на последнем слоге!
— Та-а-ак, — многозначительно заметил инспектор, — дело начинает запутываться. Девочка назвала чужую фамилию, так получается?
— Я назвала фамилию пропавшего брата, — вступила Лера, — вы мою не спрашивали.
— Опять — пропавшего? — закатила глаза Элиза. — Я вас умоляю! Вы хорошенько обыскали Кремль? Заглянули в сараи, в колодцы? Вот что случается, — она остервенело уставилась на Марусю, — когда детей бросают без присмотра! Дайте мне немедленно лист бумаги и ручку! — потребовала Элиза. — Я напишу заявление.
— О пропаже внука? — подсуетился инспектор.
— Нет. О нанесении мне телесных повреждений оставленным без присмотра животным! — Элиза осторожно промокнула платком царапину. — Не милиция, а обезьянник какой-то!
— Ваша внучка Оде-э-эр, — показательно протянул инспектор гласную, — обвиняется в похищении оленя и обезьяны, а также повозки для катания детей. Хозяйка животных и повозки в семнадцать двадцать написала заявление в Краснопресненское ОВД о пропаже, а в девятнадцать с минутами ваша внучка была задержана на площади именно с этой повозкой.
— Вы с ума сошли, — отмахнулась Элиза, продолжая писать.
— Она уверяет, что привела оленя и повозку в доказательство похищения на этом средстве передвижения ее брата, Капустина Антона.
— И кем же он был похищен на этом средстве передвижения? — уставилась на милиционера Элиза.
— Женщиной в костюме Снежной королевы.
— У девочки очень развито воображение, очень. Это у нее от меня, это наследственное, — уверила Элиза. — Она также имеет тонкий художественный вкус, знаете, по ее эскизам дом моды «Эпатаж» в данный момент изготавливает несколько костюмов.
— Элиза, ты забыла — у меня нет воображения, — перебила Лера. Подумала и добавила: — Совсем.
— То есть вы считаете, что мальчик просто заблудился в Кремле? — уточнил инспектор.
— Ну конечно! — уверенно воскликнула Элиза. — Слава богу, Кремль — это не загородный поселок, ребенка обязательно обнаружат, дайте указания охране поискать. И обратите их внимание, пожалуйста, что мальчик имеет особенность засыпать в моменты своих исчезновений. Пусть хорошенько посмотрят под досками на чердаках. А нам пора. Я уже позвонила дочери, они поехали в аэропорт. Если к утру мальчик не найдется, родители лично займутся всеми необходимыми бумагами.
— Однако вы не волнуетесь за внука, — заметил инспектор.
— Мужчины! — воскликнула Элиза, закатывая глаза. — За всю жизнь только трое мужчин заставили меня поволноваться. Но они потом очень пожалели об этом!
На улице Лера удивленно посмотрела на бабушку:
— Мы не подождем, пока найдут Антона?
— Я тебя умоляю!.. — закатила глаза Элиза.
— Но ведь действительно получается странно, — заметила Маруся. — Ребенок пропал. Со слов Леры, он похищен. А мы просто поедем домой чай пить? Это совершенно странно и бессмысленно.
— Милочка, вы сами не верите в то, о чем говорите, — улыбнулась ей Элиза. — Вы можете допустить присутствие в жизни определенного порядка и смысла?
Маруся задумалась.
— Трудно верить в бога, когда много грешишь, да? — продолжала улыбаться Элиза.
Маруся удивилась, но не ответила сразу, потому что не могла оторвать взгляда от повозки с оленем, медленно передвигающейся по проезжей части. Женщина с красным лицом уводила свое хозяйство. На козлах сидела обезьяна с хлыстом и скалилась, обнажая зубы. Женщина вела оленя, скармливая ему конфеты из пластмассовой матрешки. Обезьяна разворачивала обертки сама.
— Вы не можете так говорить обо мне. Вы меня не знаете, — Маруся посмотрела в накрашенные глаза Элизы.
— Ну что вы! — отмахнулась та. — Я говорю о себе! Я много грешу, но вполне допускаю присутствие в этом хаосе определенного смысла. Я на машине, подвезти?
Женщины остановились и обнаружили, что Леры нет рядом. Они топтались несколько минут у метро под фонарем. Элиза возмущалась, а Маруся наконец осознала, что Антон пропал, Лера тоже куда-то подевалась, и испугалась до оцепенения.
