- Да что же это такое! – визгливо вскричала она, ловя ускользающий сон, и не открывая глаз. – Разве непонятно? Я спать хочу! А, ну, пойдите отсюда! Всё-всё потом, когда высплюсь!
Хлодвигу надоела эта возня и он сердито выдернул девчонку из постели, как будто, большую куклу, и поставил на пол.
Мишель от неожиданности вскрикнула, широко распахнула, наконец, глаза, окончательно проснувшись, и, мигом вспомнив, кто она теперь, а также, вчерашний вечерний разговор с мужем, испуганно замерла перед ним. За окном стояла ранняя осень, поэтому камины в замке ещё не топили, и каменный пол, особенно по утрам, был очень холодный. Принцесса, стоя на ледяном полу, босая, в одной тоненькой ночной рубашке, спасаясь от обжигающего холода, поджала босые пальчики и поставила ступни немного косолапо, обхватив узенькие плечи ладонями.
- Кровавая бездна! – выругался ашварси.
Он сдёрнул с кровати одеяло, накинул его на девчонку и, легко приподняв, переставил её на шкуру у камина. Взъерошенная, темноволосая головка Мишель торчала из тёплого белого кокона не полностью, половина её лица также оказалась спрятана в одеяло. Только встревоженные непонимающие глаза с вопросительным ожиданием уставились на Хлодвига.
- Доброе утро, Мишель, - начал говорить ашварси.
- Доброе... - пискнула принцесса в одеяло.
В её интонации отчётливо слышалось сомнение.
- Вчера вечером, в кабинете, я не с того начал нашу беседу, - повёл разговор Хлодвиг.
Он подошёл к окну, собираясь с мыслями, как лучше донести до сознания жены то, что он хотел ей объяснить.
«И сегодня тоже! Принесло его, ни свет, ни заря...», - недовольно подумала Мишель и плотнее сжала изнутри края одеяла.
- Я не желал нашего брака, - Хлодвиг стоял спиной к девушке и не видел, как огорченно и обиженно вытянулось личико девушки после этих слов.
- Я настолько некрасивая? Совсем не подхожу Вам? – тихо спросила она.
- Нет, что ты! Мишель, ты очень даже мила, молода, здорова, из императорской семьи. Поразмыслив, я решил, что раз уж так сложилось, вполне могу оставить тебя своей старшей женой.
Мишель радостно улыбнулась и хотела уже сказать, что он не пожалеет, но ашварси продолжил:
- Но, при условии, что ты будешь придерживаться всех правил и установленных мною порядков, а также постараешься быть полезной и не создавать мне проблем. В противном случае, через три года я добьюсь признания нашего брака недействительным на основании того, что ты бесплодна.
- Но почему я бесплодна?! – последние слова мужа поразили Мишель до глубины души.
- Потому, что я позабочусь о том, чтобы в первые три года брака у нас с тобой не было детей. Это даст мне возможность, при желании, навсегда расстаться с тобой.
Принцесса растерянно смотрела на мужа и не знала, что сказать.
- Итак, прямо сейчас ты должна решить: чего ты хочешь, Мишель? Остаться моей старшей женой? И, в таком случае изучить, принять и выполнять все правила этого дома и мои требования к тебе. Вернуться к родителям спустя три года? Тогда я прямо сейчас уйду и больше не побеспокою тебя. Кроме того, на время пребывания в моём доме выделю тебе отдельный штат слуг, охрану и денежное содержание. Ты сможешь проводить своё время, как пожелаешь, конечно, при условии соблюдения чести моего имени и общих приличий.
Хлодвиг немного подождал и настойчиво повторил вопрос:
- Чего ты хочешь, Мишель?
- Хочу быть Вашей женой, - неуверенно пробормотала принцесса.
Хлодвиг некоторое время изучающе смотрел на жену, потом вздохнул:
- В таком случае быстро приводи себя в порядок и спускайся в столовую. Если я дома, жена всегда должна завтракать со мной. Без исключений. Продолжим наш разговор за завтраком.
Вот так начиналась семейная жизнь принцессы. С тех пор прошло ещё пять дней. Сегодня на рассвете ашварси отправился в расположение войск, а юная жена осталась дома.
Замок понемногу пробуждался ото сна. В коридорах замелькали слуги. Мишель вошла в свою спальню и вынырнула из воспоминаний. Она, в раздумье, остановилась у разобранной постели: Хлодвиг уехал, может быть, лечь и ещё немного поспать?
Тут Мишель вспомнила об управляющем поместьем Виле и его первой помощнице Майре. А, если Майра узнает и доложит управляющему, а тот - Хлодвигу? Муж оставил жене чёткое распоряжение: во всём слушаться этих двоих, как его самого, однако, по всем вопросам всегда обращаться к первой помощнице, и только в исключительных случаях - к самому управляющему.
Вспомнив указания мужа, Мишель раздражённо передёрнула плечами: она - принцесса, а должна подчиняться каким-то служащим в поместье, пусть и управляющим! Особенно её задело, что Хлодвиг при ней давал указания этим двоим каждую неделю присылать ему доклады о времяпровождении и поведении его жены. Это было так унизительно!
Глава 12.
Ашварси настолько стремительно шёл между бойцами, которые выстроились в две шеренги по бокам от центрального прохода между палатками, что Филиппе на миг показалось - он летит, не касаясь ногами земли, как всесильный чародей из сказок. Строгое мужественное лицо мужчины, было прекрасно, его уверенный шаг длинных, сильных ног - лёгкий и стремительный, а плечи и грудь, прикрытые сверкающими доспехами - невероятно широки.
Призванные стояли, вытянувшись в струнку. Воины, которые сейчас шли мимо них: ашварси, аштуг и, сопровождающие их, туги отряда, в котором они будут служить, держали в своих руках их будущую жизнь... или смерть. При их приближении молодые бойцы вскидывали на уровень груди правую руку с раскрытой ладонью и били по ней кулаком левой руки, таким образом, как их обучили на тренировках наставники, по очереди, уважительно приветствуя идущих.
Филиппа едва не прозевала своё приветствие, по-девчачьи засмотревшись на воинов, и, лишь, когда Барт больно наступил ей на ногу, вскинула, как положено, руки. Её большие синие глаза, на изрядно похудевшем личике, сияли чистым завороженным восторгом, как два голубых бриллианта.
«Наверное, это сам Бог Войны отпустил погулять на наши земли своего сына, чтобы он мог с обычными людьми в битвы поиграть», - не сводя очарованного взгляда с ашварси, восхищённо подумала девушка.
Идущие по проходу воины не могли не заметить упитанного парнишку с таким, невероятно сияющим, взором. Филиппа, как все призванные, тоже стояла в шеренге между Тилем и Бартом и чуть приподнималась на носочки, безуспешно пытаясь не казаться слишком маленькой ростом рядом со своими, такими высокими, друзьями.
«Это тот самый Хомяк с синими глазами, который получил от меня наказание палками, в первый же день по прибытии. Хммм...Окреп, порядком сбросил жир, но, всё равно, слабак. Безнадёжен, малополезен», - мимоходом, сделал вывод ашварси.
«Какой милый ребёнок. Ему бы девчонкой родиться. Чему радуется, дурачок? И куда такого наивного кругляша определить? Не проживёт ведь долго... Не выдержит. А взгляд какой ясный... Даже, жаль...», - думал, минуя девушку аштуг Хилберт.
Оценивали Филиппу и, проходящие мимо, туги:
«Смазливая морда...»
«Ишь, как лупит зенки свои синие...»
«Рохля, но в весёлом доме девки будут на шею вешаться...»
«Палаточник...»
«Не за красивые глаза в сотню себе беру, парень, извини...»
«Этот точно ко мне попадёт: невысокий, полноватый, явно слабый. Ну как он у меня будет служить? Синими глазками мешки не переносишь! Да у него пуп развяжется уже через неделю! Вечно мне всё самое жалкое остаётся. Зачем только меня аштуг на распределение гоняет! Сбрасывал бы, по возращении, всё никудышнее, что другим не подошло, в мою казарму и всё!», - раздражённо думал туг сотни палаточников.
Филиппа даже не догадывалась, что обратила на себя внимание всех прибывших. Она восхищённо-почтительно смотрела, как следом за ашварси, в двух шагах позади, шёл первый аштуг, а за ним, также на расстоянии двух шагов - уже остальные.
«Приспешники сына Бога Войны, такие же огромные и грозные, как он», - думала о них Филиппа. – «Мамочки мои, как же я боюсь!».
