Будят. Трясут за плечо, просят встать и сообщают, что мы выезжаем. Угрюмо встаю, пытаясь одновременно проснуться и не огрызаться. Мурз уже скачет снаружи по сверкающей искрами росы траве – мокрый и довольный.
Выхожу, зеваю. Настроение – хреновое. Вижу, что Хорт уже оседлал лошадей и теперь полез в палатку за одеялами. Мрачно улыбаюсь и расколдовываю палатку, пока он внутри. Маленькая месть за раннюю побудку, так сказать.
Белое покрывало опадает вниз, плотно облепляет дергающееся тело и… взрывается с резким противным хлопком, сгорая в синем пламени. Подошел Мурз. Встал рядом с ошарашенной мною. Тихо заметил:
– Я бы его убил менее болезненно. Но тебе, конечно, виднее.
Икаю. Меня трясет. Кажется, я только что нечаяно угробила любовь всей своей жизни.
Тихие стоны, черная дымящаяся рука, показывающаяся из разъезжающихся серых мясистых листов. Кидаюсь вперед, прижимаю руку к груди, испуганно зову по имени. Громкий стон был мне ответом.
– А, я и забыл, что он теперь вампир. Ну тогда ничего, выкарабкается. – Довольно сзади.
Сжимаю зубы и пытаюсь раскидать магией листы палатки в разные стороны. Тихий визг ветра. Руку выдирает из моих объятий и охотника куда-то уносит. Куда-то вверх. Впечатывает в ветку, отпускает. И он снова падает вниз. К моим ногам. Грохнув об землю, подняв кучу пыли и даже не дернувшись. Стоим, смотрим. Мурз кашляет в лапку, по-моему ржет.
– Что смешного? – с ужасом глядя на тело.
Котенок откашливается, принимает серьезный вид, подходит к Хорту и щупает у него пульс. Даже у мертвых он есть? Не знала.
– Знаешь, Вирх, – не оборачиваясь, уже вливая в тело вампира свою энергию, – ты просто слишком сильно волнуешься, когда он рядом, вот и колдуешь как-то неправильно. Если бы успокоился – все прошло бы хорошо. Киваю, сжимая зубы и хмурясь.
– С другой стороны, если ты и впрямь считаешь себя малолетней девчонкой.
– Мне 19.
– Не триста же. Так что малолетней. Ну так вот, если считаешь себя ею, то волнение вполне понятно. Контролировать эмоции учишься не год и не два, а сто и больше лет. Так что… лучше пока не колдуй.
– Совсем?
– Ну… – Котенок показывает лапкой на дымящегося охотника.
– А… тренировка. Как же я без тренировки? – Испуганно. – А если что случится? Я ведь сначала его угроблю, и только потом врагов.
– Ну…
– Отойди.
Мурз отходит, давая мне сесть рядом с Хортом и осторожно перевернуть его на спину.
– А в принципе, колдуй. Радостно смотрю на него.
– Я себя защитить смогу. А его не жалко. Улыбку перекашивается. Хочется кого-то придушить. Вот ведь язва.
Так. Ладно. Осторожно приподнимаю его за плечи, прислоняю лицо к своей шее и отвожу с нее волосы.
– Опять кровь на халяву? – Недовольно.
– Иначе ему не выкарабкаться.
– Слишком часто. Привыкнет.
Но я его не слушаю. Пусть. Пусть привыкает. Могла бы – привязала к себе так, что без меня и дня прожить не смог. Но… не могу. Так просто не честно.
Тонкие коготки медленно выходят из длинных пальцев. Сжав зубы, делаю первый надрез на белой коже. Так, чтобы алые капли скользнули вниз, мазнув по его щеке и дурманя своим запахом.
Тело вздрогнуло. Черные глаза распахнулись, наливаясь кровью, а меня сжали в руках так, что еле смогла вдохнуть сквозь сжатые зубы.
Длинные острые клыки мягко вошли в шею, разрывая ткани и неся боль. Горячие губы прижались к коже, а крепко держащее меня в своих объятьях существо, с тихим дольным рычанием начало пить кровь. Сглатывая, щурясь от удовольствия и действуя на одних лишь инстинктах.
Мне страшно. Дергаюсь, но хватка становится сильнее. Когти раздирают куртку, входя под ребра, а из горла пробивается недовольный рык. Сжимаю зубы и смотрю на Мурза.
– А что сразу я. – Хмуро. – Я предупреждал. Его сейчас – либо напоить вдоволь, либо прибить, чтоб не мучился. Ты что предпочитаешь? Сжимаю зубы и опускаю голову. Зажмуриться. Не обращать внимания на режущую боль и отсчитывать секунды. Одна. Две. Три… десять.
Я не… перед глазами все плывет. Страх накатывает дурманящими волнами и хочется плакать и выть. Открываю глаза. Мурза нет. Нет? Твою ж…
Дернуться. Взвыть от его хватки и с криком рвануться на пределе сил. Когти достали легкие, от чего захлебываюсь кровью. Рычит, прижимает к себе и не собирается отрываться от шеи. А мне больно. Так больно… и страшно. Щурю глаза и сжимаю зубы. Ну и пусть.
Мои когти пронизывают его грудь, пытаясь оторвать от себя. Сила потоками вливается в мышцы, появляясь словно из ниоткуда. Еще чу-чуть. Еще…
Рывком выдрать его когти из тела. Пнуть ногой так, что отлетает назад, врезается в ствол и падает вниз на четвереньки, скалясь окровавленными клыками и прожигая взглядом мою шею.
– Нельзя! – Это приказ.
Сквозь кровь и боль вырывается только хрип. Но он замирает. Втягивает когти и медленно садится обратно на землю.
– Нельзя. – Шепот. И постепенно исчезающие алые всполохи из его глаз.
Киваю и откидываюсь спиной на ствол дерева, судорожно регенерируя и пытаясь снова начать дышать.
– Ты как? Поднимаю голову вверх и вижу Мурза.
– Ты…. – хрипло кашляю, – бросил меня.
– Дурак. – Беззлобно. – Сверху я бы смог попасть прицельно по нему, не боясь, что он разорвет тебе шею окончательно. Вот и забрался сюда. Но ты, я вижу, и сам уже справился.
Прыжок вниз. В живот врезается тяжелое и мягкое, а о грудь довольно трутся пушистым ухом.
– Я почти горжусь тобой, ученик. Хоть и мнишь себя слабым и бесполезным, а умирать не спешишь. Криво улыбаюсь и прикрываю глаза. Нда-аа… недаром я терпеть не могу рано вставать.
Глава 9.
Наконец-то выехали из леса.
Хорт всю дорогу молчал, не удостаивая меня даже руганью. Мурз в основном спал в его корзинке, так же не спеша общаться дни напролет. На ночь я снова делала такие палатки. Но Хорт упорно ночевал снаружи, разводя свой личный костер, на котором я нагло жарила мясо. Ибо разводить костер в палатке было лень, а если ее закрыть на ночь – тепло было, как днем (Мурз что-то там с обогревом намагичил).
Но теперь все позади. Перед нами горы, и мы стоим у кромки леса, оглядывая широкую долину у их подножия. Вид, кстати у нее был немного странный. Будто кто-то когда-то одним махом выжег весь лес заклинанием и не оставил даже воспоминаний деревьях, подступающих к подножию каменных гигантов. Хотя… ну что я понимаю в горах? Стоят и стоят. Мне-то что.
– Вон та гора.
Радостно смотрю на Хорта. Со мной говорят? Ура. Я-то уж испугалась, что теперь максимум, что он может – прирезать меня во сне, радостно хохоча и сверкая безумными глазами… что-то я увлеклась.
– Ты понял? Это мне? Судорожно киваю, глупо улыбаясь.
– Он описался. На. Удивленного Мурза передают мне.
– Чего я сделал? – Кот, ошарашено глядя на передаваемую следом мокрую корзинку. Но Хорт уже уехал вперед, оставив нас позади.
– Какой мужчина. – С придыханием, пока Мурз обнюхивал корзинку.
– Это просто дождь шел, вот и накапало! А воняет… мясо! Размокло, протухло, вот и… ты меня слушаешь, Хорт?
– Я передумал. – Глядя ему вслед и чему-то улыбаясь. Мурз полез откапывать мясо, спеша выкинуть его подальше и зажимая нос лапой. – Я понял, что конец этой сказки: моя свадьба на принцессе.
Мясо шмякнулось на землю. Мурз заклинанием сушил корзинку. Запах поднялся сногсшибающий, мы закашлялись.
– Мурз!
– Прости, прости. Так о чем ты там? Кстати, можешь закрепить на луке? Уже не пахнет. Почти. Смаргивая слезы и магича что-то от вони, объясняю мысль.
– Не хочу, чтобы счастливым концом стала свадьба на принцессе. Пусть даже красивой. Так что прекращаю действовать по правилам и…
Вонь пропала, корзинка закреплена на луке. Опять же не без помощи магии, которая срастила седло и дерево. Мурз радостно устроился внутри.
– А как? – Проявляя внимание к моим самокопаниям.
– А так. Я читала, что заклятье злой ведьмы может снять только поцелуй первой любви. Я, конечно, не чудовище, но и он не красавица. Должно прокатить.
– Что?
– Поцелуй.
– С кем? – Тихо. Напряженно.
– С Хортом. Он в меня влюбляется, целует и бум! Я – девушка, и конец счастливый. Стон из корзинки.
– Как ты себе это представляешь? – Взывая к разуму и глядя почти с жалостью. Ударяю пятками по бокам лошади, посылая ее вслед за уже спустившимся в долину Хортом. – Он влюбляется в парня, целует его поцелуем первой голубой любви и… бубух – ты девушка?
– Почему голубой?
– А какой?! – Истерически.
– Ну… у меня есть виноград, и если я вспомню то заклинание, которым его в женщину превратила…
– Так. Все. С тобой спорить бесполезно. Мне надоело. Как только планеты встанут как надо – Тут же переправлю тебя к сестре. И пусть она разбирается. А у меня уже крыша едет.
