Васак же, все последние дни ломавший голову в поисках выхода из создавшегося положения, казалось, нашел его сейчас: его «вынудили», его «торопили» царские сановники, и он «вынужден был подчиниться». От ответа, написанного при подобных обстоятельствах, он ничего доброго не ждал, но решил использовать этот оборот дела, чтобы ловким движением снова всплыть на поверхность и утопить Деншапуха.
Молчание не нарушалось, поскольку каждый из присутствующих был озабочен только своей личной судьбой. Вехмихра, между прочим, уязвило и то, что Васак, обращаясь к дворецкому, велел пригласить к себе среди прочих нахараров и азарапета: ведь в глазах персидского двора Ваан Аматуни был сановником смещенным и не имел права ни быть азарапетом, ни даже именоваться им! «Нет, в этой стране ничего не изменилось! А если и изменилось, то только внешне…» – подумал Вехмихр.
То же самое сознавал и могпэт, только что высказавший недовольство тем, что духовные суды продолжают тайно заседать. О несломленном сопротивлении армян раздумывал и Деншапух Он обложил непосильными поборами монастыри и церкви и угнетал народ тяжкими налогами, чтоб заставить его принять огнепоклонничество, как единственный выход из невыносимого положения. И что же?.. Повсюду непоколебимое сопротивление!.. А теперь и этот марзпан, призванный помогать ему в мероприятиях персидского двора, также проявляет сопротивление. «Нет, неладно все идет, неладно! – с горечью повторял он про себя. – Ничего еще не сделано. Я сместил азарапета, а его продолжают именовать азарапетом! Я привез могпэта, а он не пользуется здесь никаким влиянием!..» Задумался Деншапух и над собственным своим положением: он уже видел самого себя в опасности.
Через окна упали в зал снопы света и затрепетали на стенах. Послышался скрип ворот Быстрым шагом вошли Вардан Мамиконян и Ваан Аматуни, Их сопровождали остальные нахарары. Когда они дошли до середины зала, Васак встал и приветствовал их. Нахарары почтительно ответили на его приветствие. Марзпан вновь сел и пригласил нахараров занять места.
Васак вынул из-за пояса смуглую узкую руку, сверкнул золотым кольцом и многозначительно взглянул на нахараров.
– Я счел необходимым пригласить вас во дворец в присутствии царских сановников, – заговорил он спокойным голосом, – за что и приношу извинение нахарарам. Но сейчас я принужден просить вас подготовиться к созыву совещания в ближайшие же дни для составления подобающего ответа на указ царя царей…
Все молчали, ожидая дальнейших слов Васака.
– Сановники царя царей настаивают на том, чтоб ответ на указ был написан сегодня же утром. Царь царей, по заявлению этих достойных лиц, наистрожайшим образом требует скорого ответа.
Вардан окинул быстрым взглядом присутствующих и сказал:
– Если желательно кому-либо знать, каков будет мой лично ответ, я могу заявить напрямик и сейчас же. Однако я полагаю, что вельмож интересует ответ не только мой. Вам угодно знать ответ всего нашего народа? Это вы услышите из его же уст.
– Согласись, Спарапет, что нам должно дать царю царей ответ пристойный и миролюбивый, – сказал Васак.
Остальные нахарары продолжали хранить каменное молчание. Казалось, они остерегаются говорить или, быть может, по молчаливому сговору согласились предоставить слово двум первым нахарарам страны…
Но вот нашел нужным вмешаться Ваан Аматуни:
– Пристойный ответ и будет, несомненно, дан. Прежде всего к нам обратился ведь не царь царей, а азарапет арийцев, и царя царей мы не оскорбим, что бы ни случилось. А азарапету мы ответим на то, чего, в сущности, он и требует от нас: высказать суждение о двух вероучениях и выбрать из них то, какое мы пожелаем…
– И какое вы избираете? – прервал его могпэт Ормизд.
– Государь могпэт, мы свое вероучение избрали, и даже очень давно! Свидетель тому – Шапух…
– Ты сейчас скажи, что вы избрали?
– Для арийцев- веру Зрадашта, для нас – христианство. Может ли быть иначе?
Деншапух вскочил с места:
– Да это мятеж! Вы хотите кровопролития? Вардан со спокойным пренебрежением взглянул на Деншапуха сбоку и произнес:
– Мы не ищем кровопролития, мы бежим от него. Но если кровопролитие уж очень будет гнаться за нами, то мы обернемся к нему лицом! Вот! – Затем он обратился к Васаку: – Прости меня, государь марзпан, я не хотел бы далее заниматься пустословием. Мы имеем дело с азарапетом Персии, ему и будем отвечать.
– Истинно так, – поддержал его Васак. – Мы имеем дело с азарапетом Персии!..
– Видимо, не приходится ждать здесь чего-либо доброго! – гневно воскликнул Деншапух. – Я вижу, что… Васак махнул рукой, перебивая его:
– Пожелал этого ты сам… Мне остается лишь стараться, чтоб не случилось по-твоему.
Деншапух подал знак, персидские сановники встали.
– Идем.
– Все, что в силах моих, я сделаю для царя царей. А что невозможно – невозможным и останется! -повысил голос Васак.
Деншапух холодно склонился и направился к выходу. За ним последовали и остальные персы.
Дворецкий с почтительным поклоном проводил гостей до двери, откуда двое факельщиков должны были проводить их по улицам Арташата в отведенные им покои.
Недолгая суета, последний раскат громового кашля Вехмихра – и все вокруг дворца марзпана погрузилось в тьму.
Смущение и растерянность овладели теми, кто еще оставался в тронном зале. Резкие ответы Вардана были не по душе ни самому Васаку, ни некоторым из нахараров. Васак вел игру, желая обуздать Деншапуха. Однако он совершенно не желал, чтобы Вардан возглавил восстание. Он стал выжидать. Ему хотелось, чтобы с требованием умеренности выступили нахарары, а не он.
Ждать пришлось недолго. С неожиданной и дерзкой прямотой нарушил неловкое молчание Артак Рштуни:
– Государи нахарары! Я думаю, всем нам ясно, что ответ царю царей составить надо. Но ведь указ направлен духовенству! Почему же отвечать должны нахарары, а не духовенство?
– Указ направлен и духовенству и нахарарам. И ответить на него должны и нахарары и духовенство! – сказал Вардан.
– Государь Мамиконян, нахарары могут остаться в стороне от этого спора!
– Почему так? – гневно пробормотал Ваан Аматуни.
– Дело идет о религии, это не касается нахараров.
– Дело идет не только о религии, а о сохранении власти нахараров, о свободе. И без мнения нахараров никакой ответ не может быть послан! – твердо заявил Вардан.
Васак сделал знак, что хочет говорить.
– Я полагаю иначе. Спарапет в одном прав- в ответе надо выразить и мнение нахараров. Но весь вопрос в том, кто будет говорить с царем царей. Указ направлен «вельможам страны армян», то есть нам, нахарарам. Но указ-то ведь религиозный! Не будем спешить, обдумаем, кто должен отвечать: мы, нахарары, или же духовенство?
Вардан вспыхнул:
– Это уж решайте по своему разумению, государь марзпан и государи нахарары! Но я полагаю, что в ответе должно быть и ясное слово нахараров, ибо за решение духовенства, в случае возможного кровопролития, будут отвечать и нахарары!
Васак почувствовал, что Вардан повлиял на нахараров, и поспешил положить конец обсуждению:
– Обдумаем все это, обсудим на собрании нахараров… А до этого не будем ничего разглашать.
– Как знать, государь марзпан… Может, придется и разгласить, – возразил Вардан и поднялся.
Склонившись в почтительном поклоне, он вышел. За ним последовали остальные нахарары, кроме Гадишо, Гюта и Артака Рштуни.
Оставшиеся ждали, чтобы первым заговорил Васак. Создалось положение, при котором первый заговоривший делался как бы ответственным за последствия или же инициатором некоего заговора. Молчание длилось долго, так долго, что уже переставало скрывать намерения нахараров. Почувствовав это, Гадишо взглянул на Васака и вздохнул:
– Что ж, государь марзпан, мы зашли в тупик?
– Завтра от нас потребуют определенного ответа, – отозвался Васак. – Положение крайне тревожно. Здесь, между собой, спорить и ссориться нам нетрудно: погрыземся – и помиримся. Но вступать в спор с царем царей опасно, смертельно опасно. Он не простит нам двусмысленного ответа. Ответ ему нужно дать определенный и окончательный.
– Мы и дадим ему ответ определенный и окончательный, – заявил Гадишо.
– В чем он будет заключаться? – спросил Васак. Насторожились и остальные.
– Нахарары в смятении, – продолжал Гадишо. – Но ведь все мы – люди; если уступка – признак слабости, то и упорство тоже слабость. Нахарары пойдут за Спарапетом.
– Ты уверен? – удрученно спросил Васак.
– Да уж уверен… Недаром жизнь прожили, кое-что повидали.
Васак задумался над тем, возможно ли посеять разлад среди нахараров, самому оставаясь в стороне. Уже намечалось явление, имеющее крайне важное значение: нахарары начинали разбиваться на группы. Трое фактически уже примкнули к Васаку. Этот переход следовало закрепить. Поэтому Васак начал пространно описывать тяжкие последствия, которые постигнут Армению в случае противодействия царю царей.
