фальшивых удостоверениях личности.
Карлос: «Мама говорит, никаких удостоверений, пока не исполнится восемнадцать, считает, что на взрослых правительство не обращает столько внимания. И может, к тому времени они подешевеют».
Пэт: «А мы с Шоном получим свои годам к девяноста, не раньше. Сколько себя помню, мама с папой копят на них деньги».
Иоланда: «Мой отец говорит, что пока ждёт надёжный источник, чтобы не напороться на подделку. Говорит, подделок сейчас очень много».
Джен начала яростно печатать:
«Кому нужны фальшивые удостоверения? Карлос, ну добудут тебе такое на имя Джона Смита, и остаток жизни будешь стараться пройти за англичанина. Мои родители годами уговаривают меня взять фальшивое удостоверение, но я не возьму, пока на нём не будет написано: «Джен Толбот». Тогда оно будет по-настоящему моим. А про митинг забыли? Мы все получим настоящие удостоверения с нашими именами!!! МЫ НЕ ФАЛЬШИВЫЕ! И НЕ БУДЕМ ПРЯТАТЬСЯ!»
Она с такой силой ударила по клавише Enter, что компьютер затрясся.
– Джен, а как же твоё фальшивое удостоверение, с которым вы с матерью ездили за покупками? На нём ещё было написано, что ты её племянница, – робко спросил Люк.
– Нет, это был пропуск в магазины, – яростно взглянув на него, ответила Джен. – Я и этим не люблю пользоваться, но не могу же перечить родителям во всём. А они говорят о том, чтобы получить постоянное фальшивое удостоверение личности. – Она показала на экран компьютера. – Большинство «детей-призраков» со временем ими обзаводятся, живут в чужих семьях, притворяются другим человеком всю оставшуюся жизнь.
– А ты считаешь, лучше прятаться? – спросил Люк.
Он подумал о другом имени, жизни в чужой семье. Жить как другой человек. Он с трудом мог себе это представить.
– Нет, скрываться – тоже не дело, – раздражённо ответила Джен. – Ведь фальшивое удостоверение – это просто другой способ спрятаться. Я хочу быть самой собой и свободно ходить, куда вздумается, как все остальные. На меньшее я не согласна. Поэтому я должна убедить этих дураков, что митинг – их единственный шанс.
После последней записи Джен на экране компьютера образовалась пугающая пустота. Потом Карлос отважился написать: «М-м, Джен, есть под рукой родительские таблетки от давления? Похоже, тебе пора принять парочку».
Джен выключила компьютер. Экран мгновенно потемнел. Она развернулась вместе с креслом и сжала кулаки.
– Чёрт! – расстроенно вскрикнула она.
– Джен? – откликнулся Люк. И на всякий случай отодвинулся, вдруг ей захочется пустить кулаки в ход.
Джен удивлённо повернулась к Люку, будто забыла, что он рядом.
– Разве тебе иногда не хочется завопить «Не могу больше!»? – Она вскочила и начала вышагивать по комнате. – Никогда не хотелось просто выйти на солнышко и сказать: «Надоели прятки! Мне всё равно»? Или только я так себя чувствую?
– Нет, не только ты, – прошептал Люк.
Она повернулась вместе с креслом и указала на компьютер.
– Тогда что с ними? Почему они не понимают? Почему не принимают всерьёз?
Люк прикусил губу.
– Знаешь, люди по-разному выражают свои чувства. Те дети шутят и жалуются. А ты бегаешь, кричишь и пытаешься переубедить.
Он очень гордился собой, что сумел в этом разобраться, хотя на самом деле из всего мира знал лишь пятерых людей. Однако его впервые по-настоящему заинтересовало, как бы на его месте справились остальные члены семьи. Отец бы ворчал. Мать наверняка стойко выносила бы все трудности, однако по ней сразу было бы видно, как она несчастна. Мэтью бы притих и загрустил, как каждый раз при упоминании свиней, которых им нельзя было больше держать. Марк бесконечными стонами и жалобами довёл бы всех до ручки.
Впервые в душе Люка забрезжила гордость, что он переносил свою судьбу достойнее, чем если бы на его месте оказался любой из его семьи. И задумался.
В ответ на его объяснение Джен только фыркнула.
– Без разницы, – сказала она и села в кресло у компьютера. – Митинг будет в апреле. У меня три месяца, чтобы всех подготовить.
Она включила компьютер и начала снова яростно печатать.
Через несколько часов Люк ушёл. Джен этого, похоже, даже не заметила.
21
В феврале отец получил официальное письмо, запрещавшее выращивать что-либо в помещении.
«Нам стало известно, что вы приобрели избыточное количество пластмассовых труб, используемых для проращивания семян, выращивания растений во внутренних помещениях», – так начиналось письмо.
«Поскольку данная методика производства преобладает в выращивании запрещённых культур, приказываем вам немедленно прекратить работы и отказаться от дальнейших противоправных действий…»
Люк прочитал письмо за ужином после неудачных попыток остальных членов семьи понять то, что там было написано. Надо отметить, что, одолев толстенные книги, предложенные ему Джен, он перестал пугаться причудливых слов.
– Тебе приказывают прекратить работы, – пояснил Люк. – Боятся, что ты будешь выращивать что-то незаконное. А здесь, – он ткнул пальцем в письмо, хотя все остальные сидели за столом, далеко от него, а он на своём обычном месте, на лестнице, – здесь говорится: «передать все материалы для вынесения судебного решения». Это значит, ты должен передать им всё купленное оборудование, а они решат, штрафовать тебя или нет.
Родители и братья изумлённо на него уставились.
– Наркотики. Подозревают, что ты собираешься заняться наркотиками, – хихикнул Марк.
Отец бросил на него презрительный взгляд.
– Смешно? Посмотрим, что ты запоёшь через год, когда ботинки станут малы. На новые-то денег нет и не будет.
Марк умолк.
– Как-нибудь переживём, – спокойно сказала мать. – Не вперво́й.
Отец отодвинулся от стола.
– А может, подать заявку? – воскликнул он, ни к кому не обращаясь. – Может, если подам заявку…
К тому времени Люк дочитал письмо до конца.
– На гидропонику разрешения не выдают. Тут дальше говорится, что её всегда применяют для незаконных действий.
На этот раз отец на него только пристально посмотрел.
Отец сильно расстроился, и Люк, чувствуя родительскую тревогу из-за денег, услышал, как внутренний голос в голове прошептал: «А вот без тебя они, может, и осилили бы всё, что хотят». Но ел он не так уж много, ходил в обносках, оставшихся от Мэтью и Марка. Да и разве дорого обходится обогрев чердака?
На внутренний голос он не обращал внимания. Иногда, залезая на стремянку, с которой наблюдал за соседними домами, он находил на ней ледяные сосульки. Гораздо больше его беспокоило то, что, оставив мысли о гидропонике, отец до конца зимы практически не выходил из дома. В феврале Люку удалось побывать у Джен всего один раз и в марте дважды, когда отец стал разъезжать по округе в поисках лучших цен на семена. Каждый раз Джен его обнимала и была искренне рада приходу. Январская вспышка раздражения была забыта. Однажды, решив испечь
