Даже не сопротивляюсь. Это бессмысленно, а во-вторых, его поглаживания вызывают такую сладость во всем теле, что трудно заставить его прекратить. Раньше я не встречала таких мужчин, как он. Точнее, обычно парни в институте были более сдержанные, было пару мажорчиков, но они были больше нахальные и тупые, не похожи на него. А со взрослыми мужчинами я никогда не общалась, мне не были интересны дяди по старше, как некоторым девочкам. Мои фантазии заканчивались желанием поцелуя с Глебом.
Глеб. Раньше я думала, что влюблена в него. А сейчас понимаю, что была влюблена в мысль о страстном романе. Глеб еще совсем мальчик, который ждёт от меня первых шагов ему на встречу. Теперь его робость меня раздражает.
— Зачем? — все же упрямлюсь, но уже ради приличия, чтобы не терять марку. — Какая разница кого насиловать?
— Тебя кто-то насилует? — он недобро усмехается, удивленно расширяя глаза, делая вид, что шокирован. Только его руки придерживают меня за талию и обтирают о свой каменный стояк.
Уже понимаю, что это игра.
— Меня планируют изнасиловать, взять силой. — выдавливаю я, вытягиваю руки и пытаюсь оттолкнуть его.
— Кто он? Оторву ему руки! — Ахмед делает еще более удивленное лицо.
— ТЫ! — указываю на него пальчиком и улыбаюсь как дура. Стоило ему стать улыбчивее и мой мозг растёкся лужицей.
— Ты знаешь, что такое взять силой?
— Заставить сексом заниматься принудительно!
— Вот именно. Принудительный секс, это когда женщина плачет и абсолютно сухая, ее можно порвать при отсутствии смазки. Но когда она хлюпает, стонет и дрожит… мне кажется, она просто набивает себе цену.
Я даже задыхаюсь от такого наглого заявления, толкаю в его грудь кулаком, вызывая новый приступ смеха у него. В ответ на моё возмущение он лишь отодвигает трусики и трет пальцем клитор, растирая выступившую смазку; так он намекает, что я теку и хлюпаю для него.
Пытаюсь отстраниться, но у меня не получается, он лишь крепче прижимает меня к себе. Мои ноги разъезжаются в разные стороны и я буквально восседаю просто на нем.
— Как так получилось, что ты приехала сюда с тюфяком, который даже не завалил тебя? Или Вы занимаетесь только анальным сексом? — кто о чем, а грязный все о бане. Видимо это все, что его интересует. Эмир и сам сказал, что я ему нужна только для коллекции. Ему нравится приобретать разных женщин, я просто одна из многих.
Этот мужчина даже не может предположить, что кто-то из женщин может воздерживаться от беспорядочных половых связей.
— Не твоё дело! — буркнула я, моё хорошее настроение улетучивается.
— Нет, моё… — рычит Аль-МАктум насаживая меня на себя сильнее. — Я хочу знать, кто был в тебе.
— Не было никого… — сдавленно бормочу я, почему-то стесняясь этого.
— Это хорошо, что не было. Я буду первым… Везде… — с этими словами он подминает меня под себя, укладывая на горячий песок. Широкие ладони скользят по моему телу, пробуждая мой внутренний вулкан. Он уже искрит, горячая лава растекается моим венам. Будоражуще.
Даже не хочу думать, что он подразумевает под «везде».
Контраст наших тел, цвета кожи дурманит меня, в голове проносится сравнение: мы как Луна и солнце, горький кофе и молоко, как черно-белые полоски у зебры. Непроизвольно провожу рукой по загорелой с золотистой корочкой кожей. Пальцы подрагивают от страха.
Боже, что я творю?
Мое любопытство Ахмед расценивает как зелёный свет. Горячие, полные губы накрывают мои, ставят печать, после чего он слегка прикусывает мою нижнюю губу, чувственно ее трепет. Аль-Мактум целует меня, до боли всасывает мой язык и заключает в плен, пытает меня. Применяют силу даже в поцелуи, навязывает свои правила.
Все моё тело становится сплошным оголенным нервом, по которому бежит искрящий ток. Загораюсь. Поддаюсь тяжести его тела и расставляю широко ноги, мне просто необходимо его чувствовать. Член самого Эмира упирается мне в лоно, готовое ворваться в меня, наполнить и лишить девственности.
И черт…
Кажется, я не против …
— Мне страшно. — честно говорю я. Не боюсь боли, всем известно, что в первый раз может быть неприятно. До усрачки боюсь дальнейшего, что взбредёт ему в голову.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Не стоит бояться. — смеется Ахмед. — Будешь просить еще и еще. Умолять будешь…
Он нависает надо мной, чувствую тяжесть его тела, рифлёные мышцы, он касается губами моих губ, его челка касается моего лба, щекочет до мурашек на ногах. Непроизвольно отмечаю, какие у него длинные и густые ресницы, придающие чувственности взгляду, как в зеленом омуте не пляшет дикий огонь.
— Не сопротивляйся. Все равно возьму, вопрос в том — как. — расцениваю его слова как предупреждение. Мой первый раз может быть почти нежным, или же жестким, если буду сопротивляться.
Ахмед приспускает тесёмки моего купальника, открывая холмики грудей. Он неторопливо поглаживает пальцем ореолы, играет со мной. От его прикосновений биение моего сердца спускает вниз, дико стучит и пульсирует где-то между ног. Рвано дышу, глотая воздух как рыбка.
— Красивая… — тянет он. — Аллах сохранил тебя для меня…
Тело немеет и не подчиняется мне, пугливо смотрю него, как баран на заклании. Сглатываю и облизываю пересохшие губы.
— Закинь на меня ноги. — хрипло говорит он в ухо, сжимая грудь и спускаясь к шее. Я подчиняюсь, уже не соображая, просто отдаваясь во власть его командному тону. — Возьми в руки мой член…
Запускаю руку в его шорты, обхватываю толстый ствол и сама начинаю двигать ладошкой вверх-вниз, догадываясь о его желании. Прижимаюсь писечкой к нему, потираюсь, чувствуя животную тягу.
Ему все мало…
Ахмед не смеется надо мной, просто целует как маленькую девочку, поощряет моё хорошее поведение. Шлепает грудь, заставляя ее колыхаться, она краснеет.
Одна его рука спускается между моих ног, дотрагивается до мокрого клитора. Он прижимает его большим пальцем, вызывая импульс физической боли. Я хочу большего, ощущаю пустоту.
— Ты будешь моей. — утвердительно говорит он и добавляет что-то на арабском. Звучит очень волнительно и красиво.
— Человек не может никому принадлежать. — слабо говорю я. — Рабства больше нет, каждый сам себе хозяин… НУ, и может быть немного папы и мамы…
Ахмед проскальзывает пальцами в моё лоно и задаёт темп, не переставая выписывать круги вокруг клитора большим пальцем. Шероховатые пальцы растягивают внутри нежную плоть, заставляя меня выгибаться и извиваться под ним. С моих губ срываются стоны, которые я не смогу сдержать.
— Хватит нести ересь. — с усмешкой говорит он мне в губы. — Я ТВОЙ ХОЗЯИН. Ты принадлежишь мне…
Он набрасывается на мои губы и в такт пальцам начинает трахать языком мой рот. Мысли в голове крошатся в винегрет, есть только его пальцы и сводящий меня с ума поцелуй.
Я разрываюсь на молекулы и атомы, тело становится невесомым. Крепче обхватываю ногами Ахмеда, прижимая его к себе, стискиваю член ладошкой, который продолжает пульсировать. Меня накрывает оргазм. Прижимаюсь к нему, ища защиты, цепляюсь, оставляю царапины ногтями, утыкаюсь носом в мощную шею.
— Ахмед… — не понимаю, как бормочу его имя.
Эмир достаёт пальцы из меня и облизывает их, вызывая во мне новую волну возбуждения. Это было так пошло.
— Моя очередь… — Он сжимает мою ладонь своей и направляет движения, наблюдаю за розовой головкой и снова облизуюсь, вспоминая как несколько минут назад она была в моем рту. — Хочешь еще пососать?
Вздрагиваю и краснею, он лишь смеется. Белое семя вырывается и заливает мне руку и ногу. Аль-Мактум лишь шумно дышит, продолжат наблюдать за мной. Когда последние капли спермы стекают из его члена, он подносит мою ладонь к его лицу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Смотрю на него как зачарованная.
Я не сделаю это… но слова заостряют в горле. Эмир давит на меня, сжимает мой грудь сильнее, зажав сосок между пальцами.
Сжимаю губы и наивно качаю головой. Почему-то не могу переступить через этот порог.
Ахмед поднимает руку, поглаживает мою пухлую щечку, протискивает палец в рот, заставляя почувствовать вкус моей смазки.
