— Надо сделать носилки, — сказал Монте, обрадовавшись своей изобретательности.
— Отлично! — и они, под суетливым руководством того же Монте, который обладал единственным мечом, в их маленькой группе, принялся им рубить две молодые берёзы, после чего мастерски начал сооружать сей предмет, а молодой король искренне ему помогал. Через некоторое время перед ним образовались неплохие носилки. Водрузив туда упрямого больного, твердившего лишь то, чтобы его оставили, (они теперь, даже не обращая внимания на его препирательства) пятеро, то есть четверо, пустились идти дальше.
Дорога была трудная, точнее, этой дороги вообще не было, поэтому им приходилось ее самим протаптывать, ломая хлыставшие по щекам назойливые ветки и валежник, а иногда перебираясь через завалившееся дерево. Поэтому они продвигались медленно, из-за темноты спотыкаясь о невидимые сучья, время от времени останавливаясь, дабы дать, все чаще и чаще немеющим рукам и устающим ногам, немного отдыха. А Эмелина с сестренкой старалась идти впереди, прокладывать мужчинам эту самую, ставшей насущной, дорогу. Они продвигались, — удалялись от опасного места, что немаловажно. Они шли и шли, наступало утро и идти в свете становилось хоть и немного, но все-таки легче.
Пока они не думали о будущем. Что будет завтра, их сейчас не волновало, если даже волновало, то это чувство находилось так глубоко захоронено в застенке сознания, что даже не догадывались о его существовании. Единственную цель, что они замечали перед глазами, и которую во что бы то ни стало, нужно было достичь до зари — это как можно дальше уйти от города, ставшим местом трагедии, где, они знали, обосновался враг. А об остальном они подумают потом. А пока, вперед!
* * *
Все лодки благополучно достигли берега. Он был пуст, но за преградой городских стен, там, на улицах столицы, теперь, видимо, уже превращающиеся в горящие факелы, все еще слышались отголоски не утихающей битвы. Элисар, снова вставший во главе, хоть незамысловатого войска, но состоящего из отважных и верных ему товарищей, скомандовал последовать за собой. Он держал в руке какой-то меч, которого он одолжил, у одного бездыханно лежащего на берегу солдата, (мертвецов было много, поэтому многие незамедлительно последовали его примеру, а некоторые, даже, облачились в кольчугу) и, словно, молодой, мечтающий непременно прославиться, сержант, устремился в зияющую невдалеке дыру.
Перед тем как вступить во внутрь города, Элисар вызвал в добровольцы двух лучших лазутчиков. Ждать, к его великой гордости, не приходилось, — все его верные товарищи, каждый считавший честью отдать свою жизнь за выполнение любого, не зависимо от его трудности, задания, столь прославленного в прошлом сына Далая, мигом вызвались выполнить это поручение. Самыми ярыми приверженцами принципов доброволизма, конечно же, были Фарнак с его другом Тарук. Они, толкая всех, словно десятилетние новобранцы военного кадетского корпуса, маячили перед глазами своего предводителя, чтобы тот именно их отправил на почетную разведку, дабы подкрепить недавнюю славу, с еще более отважным поступком. К их несказанному огорчению, Элисар, сказав им, что будет неблагодарностью с его стороны, если выберет их, безоговорочно, отправил совсем других.
На разведку пошли два солдата. Остальные в ожидании остались стоять около стены. В скором времени Баллин и Яконт (так звали двух счастливчиков) вернулись и доложили пренеприятную новость. По их словам, дело оказалось совсем уж безнадежное, что город фактически пал, во многих местах защитники с белыми флажками в руках стали сдаваться в позорный плен и, что вражеские войны, теперь уже не встречая препятствий на своей дороге, во всю хозяйничают в их столице, громя и грабя все вокруг; и что, если они найдут наглость туда неразумно сунуться, то это будет весьма печально, ибо это, безусловно, приведет их к гибели.
Слушая это известие, Элисар все более и более меняясь в лице, (отнюдь не в лучшую сторону) попросил сорганизовать небольшой совет и начал витийствовать. Он, аргументировав то обстоятельство, что, по истинному закону государства Далая, не имеет права распоряжаться судьбами людей, вовсе не являющимися в данный момент солдатами, сказал, что не сможет их повести на очевидную верную гибель, поскольку и сам еще, по тому же закону, не предводитель. Те почти что хором, хотели его слова тут же опровергнуть ко всем чертям, но непоколебимое упрямство Элисара их поставило в тупик. Однако, подумав мгновение, Элисар произнес:
— Хорошо, — сказал он, оглядывая всех, — Вы очередной раз доказали, что вы истинные товарищи и солдаты! Я не сомневался в Вашей верности мне и, скажу вам, это делает для меня огромную честь, и за это предаю вам не менее огромную благодарность! Спасибо вам за доверие!
А теперь, если Вы все-таки считаете, своим долгом следовать за мной, то я вам говорю, что нам нужно спасти нашего государя и настаиваю отправиться со мной во дворец! И прошу всех в душе молиться господу, чтобы он прибывал в полнейшем здравии, и чтобы наша миссия осуществилась! Идемте же!
Оказавшись внутри города, они воочию убедились в справедливости слов Баллина и Яконта: везде горели дома и сооружения, мертвые тела солдат и горожан устилали каменные улицы города, разбитые окна и выбитые двери, говорили, что грабители давно уже успели приложить свои грязные руки. Пока что это было единственным свидетельством развернувшейся трагедии, поскольку самого врага они еще не увидели. Скорее всего, предположили Элисар и его поверенные, что Он уже сконцентрировался где-то в центре.
В втихомолку пробираясь, печально осматривая трагическую картину и открывая все новые ужасные подробности беды, с тяжелым сердцем, но с укрепляющегося из-за этого ненавистью, они решительно направлялись в сторону дворца. Наконец, выйдя из очередного переулка, которого они преодолели, так же как и остальные улицы без приключений, они вышли на то место, где начиналась малая внутренняя стена города. За ним находился дворец.
По словам тех двух лазутчиков, враг туда, по-видимому, уже пробрался. И когда наши герои, подойдя поближе, посмотрели, убедились в этом. На стенах и перед воротами стояли многочисленные хорошо вооруженные воины неприятеля, а беспрерывные конвои плененных солдат, которых, очевидно, вели либо на допрос, либо в подвалы огромного дворца, превратив их во временные тюрьмы, свидетельствовало, что битва за город проиграна и вряд ли теперь, жалкая горстка плохо экипированных солдат Элисара, могла что-нибудь сделать. Это понимали все. Надежда таяла на глазах и спасение принца, оказывалось не такой уж легкой задачей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
