Миновав трущиеся друг об дружку тела они прямой наводкой направились в укрытый тёмным бархатом уголок, где поднявшись на несколько ступеней над танцполом приютились мягкие диванчики.
― Кривозубок, ― встретил их весёлый голос Вадика, вскочившего с места при виде них. Причём друга он проигнорировал, словно того и нет, одаривая вниманием лишь его спутницу. Он даже попытался обнять старую знакомую в знак приветствия, но Ульяна предупредительно вытянула руку. Парень не обиделся. ― Если бы я только знал. Если бы только мог предположить… Я бы застолбил тебя ещё в школе. Такая красотка.
Ишь ты, какой самоуверенный. Прям хоть скотч ему дари, чтоб раскатанную губёшку прилепил обратно.
― А кто сказал, что я бы посмотрела на тебя в школе? Я пусть была и не самая популярная, но на что попало и тогда не кидалась. Мозгов хватало понимать, что уж лучше одной, чем с хроническим лоботрясом, который в слове «перемирие» делал две ошибки.
Вадик миролюбиво вскинул ладони, как бы принимая поражение.
― Мышка отрастила зубки?
― И ядом обзавелась. Смотри, укушу ― не откачают.
― Уделала. Однако прошу заметить: мы с Кометовым ходили на пересдачу вместе, но на него ты запала.
― Есть такое. И эту оплошность я списываю исключительно на пубертатный период и плохой вкус. Однако не могу не заметить, Кометов мог учиться, но не хотел. Ты же не мог и не хотел, хоть палками тебя бей.
Вадик задумчиво взъерошил свои пшеничные волосы.
― Вот по мне вроде только что катком проехались, но так красиво, что даже не обидно. Ладно. Садитесь, чё стоим, как не родные. Заказать чего? Пиво, виски, коктейли? «Пина-коладу», «Секс на пляже», «Мохито»? Всё за счёт заведения.
Плюхнувшись на удобный диванчик, Матвеева озадаченно почесала нос.
― Как ты своё дело-то умудрился открыть? Ещё и здесь, в Москве. У тебя же три плюс шесть всегда одиннадцать было.
― Все дороги ведут в столицу. Особенно, когда друг детства знаменитость. Это всегда кстати для бизнеса.
― Я всего лишь позвонил куда надо, чтобы нашли нужного человека, знающего толк в раскрутке, ― ответил на немой вопрос изящно взметнувшейся женской брови Кирилл.
― Очаровательно. Просто очаровательно.
Как всё просто и легко, когда есть связи. Тогда тебе и небо по колено, и море по пояс. Даже обидно. Вот два её ровесника: один еле закончил местное ПТУ в их городе, куда обычно шли, если ни одна бюджетка таких идиотов не брала, а сейчас он владеет собственным клубом. Другой вообще народный любимец. Тоже без образования. Так, вроде музыкальное что-то заканчивал. И она… которая до сих пор училась.
Одиннадцать долбанных классов, два потерянных года на экономическом, когда стало понятно, что это совершенно не её и теперь вот журфак. А там ещё она и психологией собиралась заняться. По итогу дипломов наполучает кучу, а с работой всё равно окажется в пролёте, ибо никому ты не нужен без опыта. А опыт работы брать неоткуда, так как работу тебе не дают. Смех и грех.
― Лена, ― Вадик повелительным "начальственным" движением двух согнутых пальцев подозвал мельтешащую возле столиков официантку. ― Принеси нам бутылочку моего любимого, и… ― он посмотрел на Матвееву. ― Ты будешь что?
― Водки. Чтоб в слюни ужраться, ― буркнула та, но заметив три пары округлившихся в недоумении глаз, грустно вздохнула. ― Шучу, шучу. Кофе. И чего-нибудь пожрать. Я голодная.
Её желание было исполнено, правда лёгким перекусом: фруктовая тарелка, да бутерброды с красной рыбой ― здешнее меню отличалось унылой скромностью в разделе закусок. Зато алкоголь занимал аж восемь разворотов. Правда когда стало понятно, что этим она не наестся, Вадик распорядился, чтобы повар намутил какого-нибудь посущественней и где-то через полчаса ей принесли цезарь.
На полукруглые балкончики, врезанные в стену, к тому времени вышли девочки гоу-гоу. Подуставший народ моментально оживился при виде красивых полуголых тел в мини-юбочках. Подключилось светопреставление, пустили по залу ещё больше сухого дыма. Ди-джей что-то подвывал в микрофон, колдуя над пультом, но его слова сложно было разобрать за громкой музыкой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Народ всё прибавлялся, что неудивительно. К полуночи обычно начиналось самое веселье. А вот за vip-столиком царила тоска и уныние. Пока Ульяна неторопливо уминала ужин, заедая курицу ломтиками апельсина, Вадик и Кирилл о чём-то разговаривали. Какие-то свои дела, смысл которых ускользал от посторонних ушей. На человека, сидящего рядом, внимания больше никто не обращал, словно она декорация. Это для этого её сюда позвали? А как же дружная встреча одноклассников? Комплименты? Расспросы там?
Хотя какая там дружная встреча. Уж точно не с этими двумя. Помнила она Лысенко. Как и помнила, как тот стоял вместе с остальными и ржал для слёз, когда Кирилл на школьной дискотеке с чувством и расстановкой зачитывал вслух подложенную ему тайком валентинку, где ей хватило ума подписаться своим именем под пламенным признанием в любви. Первая и последняя валентинка, которую она когда-либо кому-то писала.
Матвеева всё помнила. Зато Вадик словно напрочь позабыл тот некрасивый момент. Или же правда забыл, хотя дурацкую кличку-то помнил, вон, до сих пор. Да и Кирилл виноватым себя явно не считал. Так, что-то вроде: спрос с меня маленький, извиняться не буду, но знай, что мне вроде как неловко. И она сейчас находится рядом с этими людьми. Лучше компании просто не придумаешь. М-да… Анекдот.
― Куда пошла? ― Кометов оживился, когда она вдруг встала.
― Иду танцевать, ― ответила та, стягивая с себя кардиган в котором уже успела упреть в душном помещении. Ещё и после горячего кофе. ― Надо ведь растрясти всё, что наела.
― О-о-о… Может всё-таки замутим, а? ― Вадик даже рот открыл, разглядывая её кружевной топик. Будто женской груди никогда не видел, честное слово. Да на его девочках, что сейчас трясли в зале задницами было ещё меньше одежды.
― Оденься, ― Кирилл хмуро удержал её за запястье.
― Ага, щас. Слушаюсь и повинуюсь.
― Ты в таком виде одна никуда не пойдешь.
― Значит, ты пойдешь со мной, ― его бесцеремонно подорвали с места, стаскивая с лица очки. ― Это тебе не нужно. Тут и так темно, как в *опе негра.
Кометов не хотел никуда идти, но его с такой резвостью волокли за собой, что он едва не оступился, норовя пересчитать носом немногочисленные ступеньки под собой.
― Ты фильтруешь хоть иногда речь?
― Ясен фиг. Когда с детьми разговариваю. И с родителями. С ними я пай-девочка, краснеющая от слова «девственница». Расслабься и танцуй. Я тебя не трепаться вытащила.
― Не хочу я танцевать.
― Какой же ты нудный. Тогда проваливай и не мешай развлекаться. Я сюда не булки отсиживать приехала. Посидеть я и дома отлично могу.
Да как тут уйдёшь, когда рядом начали так сексуально изгибаться, виляя бёдрами? Кирилла едва ли не к месту приковало это зрелище. Женские руки порхали подобно крыльям, а тело, наполненное страстью, покачивалось в такт музыке так волнующе, так соблазнительно, что воображение уже рисовало совсем другие картины. Многолетние занятия на пилоне не прошли даром, прокачав в Матвеевой по максимуму женственность и умение флиртовать.
Она то и дело кокетливо и как бы невзначай задевала Кирилла, от чего тот начинал нервно сглатывать. Поутихшие инстинкты вспыхнули с новой силой: хотелось касаться, чувствовать, обладать… Сопротивляться этому желанию было невозможно.
В какой-то момент их тела мимолетно соприкоснулись и тут же отстранились, но он сам инстинктивно подался вперед, невольно вовлекая себя в танец. Сплетённые пальцы, прижавшаяся спиной к его груди Ульяна, чуть сбитое дыхание на его коже со вкусом кофе… Это сводило с ума. Эта девица умудрялась заводить его по одной своей прихоти.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Кометов легонько прокружил её, и теперь они оказались лицом к лицу. Так близко, что можно рассмотреть подстёршиеся за вечер стрелки у неё на глазах и маленькую родинку под его правой бровью. Широкая мужская ладонь легла на обнажённую талию, от чего по женскому телу с визгами побежали мурашки. Не оставаясь в долгу, рука Матвеевой легла на его плечо, смяв ткань рубашки.
