Глаза Строкова округлились до размеров дверных ручек. Каким быстрым ни был «Бентли», мысли Тома Шарпа оказались еще стремительнее.
— Что вы имеете в виду?
— А то, что у нас есть фотографии, на которых ты заснят в аэропорту «Хитроу», откуда ты покидал Великобританию после того, как убил нашего доброго друга на Вестминстерском мосту. Скотленд-Ярд вышел на твой след, старина, но ты успел смыться из страны за несколько минут до того, как был получен ордер на твой арест. Тогда тебе повезло. Однако сейчас наша задача состоит в том, чтобы арестовать тебя. К твоему несчастью, полковник, ты убедишься, что мы не такие воспитанные, как Скотленд-Ярд. Ты убил человека на английской земле. Ее величество королева Великобритании не прощает подобные преступления, полковник.
— Но…
— Том, к чему тратить время на разговоры с этим ублюдком? — вставил Райан, подыгрывая англичанину. — У нас ведь есть четкий приказ, так?
— Терпение, Джек, терпение. Он ведь от нас никуда не денется, правда?
— Я требую предоставить мне возможность позвонить в свое посольство, — произнес Строков — как показалось Райану, весьма неубедительным тоном.
— А затем он потребует для себя адвоката, — насмешливо заметил Шарп. — Что ж, в Лондоне у тебя был бы адвокат, но вот только мы ведь не в Лондоне, правда, старина?
— И не в Скотленд-Ярде, — добавил Джек, подхватывая игру Шарпа. — Надо было бы прикончить его прямо на площади, Том.
Шарп покачал головой.
— Слишком много шума. Лучше мы сделаем так, что он просто… исчезнет. Ты не согласен, Джек? Полагаю, Георгий Марков нас бы понял.
По выражению лица Строкова было очевидно, что он, так часто решавший судьбу других людей, не привык к тому, чтобы в его присутствии обсуждали его собственную судьбу. Болгарин быстро приходил к выводу, что гораздо проще быть храбрым, когда именно у тебя в руке пистолет.
— Том, да я вовсе не собирался его убивать — только перебить ему спинной мозг выше талии. Понимаешь, усадить его до конца жизни в инвалидное кресло, сделать его беспомощным, словно младенца. Как ты думаешь, будет ли он нужен таким своему правительству?
Шарп прыснул со смеху.
— Будет ли он нужен «Държавне сигурности»? Умоляю, Джек. Будь серьезным. Его запрут в какой-нибудь клинике, скорее всего, в психлечебнице, и он будет почитать за счастье, если ему дважды в день будут вытирать задницу.
Райан почувствовал, что тут английский разведчик попал в самую точку. Спецслужбы стран Восточного блока никогда не отличались особой преданностью в отношении своих сотрудников, даже в отношение тех, кто сам оставался преданным до конца. И Строкову это было хорошо известно. Нет, допустив осечку, человек оказывался по уши в дерьме, и все его друзья испарялись, будто утренний туман, — а Райану почему-то показалось, что у Строкова и так друзей было раз, два и обчелся. Даже в своем собственном ведомстве он считался чем-то вроде бойцовой собаки — которая, возможно, и нужна, но ее не любят и ей не доверяют играть с детьми.
— Так или иначе, пока мы с Борисом будем обсуждать его будущее, тебе надо поспешить, чтобы успеть на самолет, — сказал Шарп. Что было и к лучшему, поскольку у Райана уже иссяк дух импровизации. — Передашь от меня привет сэру Бейзилу, договорились?
— Хорошо, Томми.
Выйдя из помещения, Райан набрал полную грудь воздуха. За дверью его ждали Мик Кинг и остальные. Кто-то уже успел сходить в резиденцию Шарпа и собрать вещи Джека. Посольский микроавтобус доставил всех в аэропорт. Там уже ждал «Боинг-737» компании «Бритиш эруэйз». Разведчики успели на него вовремя; у всех были билеты в салон первого класса. Райан сел рядом с Кингом.
— Мик, — спросил он, — что вы собираетесь с ним сделать?
— С кем, со Строковым? Хороший вопрос, — ответил Кинг. — А ты действительно хочешь узнать ответ на него?
Глава тридцать вторая
Бал-маскарад
За два часа перелета до «Хитроу» Райан позволил себе выпить три маленьких рюмки виски, в основном потому, что других крепких напитков пассажирам не предлагали. Страх перед самолетами каким-то образом отступил на дальний план — не в последнюю очередь потому, что полет проходил так гладко, словно «Боинг» стоял неподвижно на бетонной полосе аэродрома. Но самое главное, голова Райана была заполнена другими мыслями.
— В чем мы просчитались, Мик? — спросил Райан Кинга, когда они пролетали над Альпами.
— Просчитались мы в том, что наш друг Строков вовсе не собирался убивать папу сам. Для этой работы он нашел другого человека.
— Тогда почему же у него был пистолет с глушителем?
— Хочешь услышать мое мнение? Готов поспорить, Строков собирался прикончить убийцу, после чего затеряться в толпе и беспрепятственно покинуть место преступления. Джек, в чужую голову не залезешь, — добавил Кинг.
— Итак, мы потерпели неудачу, — заключил Райан.
— Возможно. Все зависит от того, куда попали пули. Спарроу говорит, что одна попала в грудь, другая зацепила руку, а третья или вообще пролетела мимо, или в худшем случае задела папу вскользь. Так что останется ли понтифик жить, сейчас зависит от того, какой хирург им занимается. — Кинг пожал плечами. — Мы тут уже ничем помочь не можем.
— Твою мать, — пробормотал Райан.
— Сэр Джон, ты сделал все, что было в твоих силах?
Джек встрепенулся.
— Да… я хочу сказать, конечно. Мы сделали все, что было в наших силах.
— А ведь это большее, что может сказать человек, так? Джек, я сам занимаюсь оперативной работой… дай-ка сообразить… вот уже двенадцать лет. Иногда все происходит так, как было запланировано. Иногда — нет. Если учесть, какой скудной информацией мы располагали и как нас было мало, невозможно представить, что мы могли бы сработать лучше. Ты ведь аналитик, так?
— Верно.
— Ну, для кабинетного червя ты вел себя очень хорошо. Теперь тебе многое известно про оперативную работу. В нашем ремесле никаких гарантий не бывает. — Кинг отпил глоток виски. — Не могу сказать, что мне это по душе. Два года назад я потерял в Москве одного из своих агентов. Это был офицер Советской Армии, молодой капитан. Похоже, очень приличный парень. У него остались жена и маленький сын. Его, разумеется, расстреляли. Одному богу известно, что сталось с его семьей. Насколько я разбираюсь в таких вещах, жена сейчас или в трудовом лагере, или в каком-нибудь богом забытом городке в Сибири. Понимаешь, выяснить это невозможно. Безымянные, безликие жертвы, но тем не менее жертвы.
— Президент вне себя от ярости, — сообщил своим заместителям судья Мур.
От состоявшегося десять минут назад разговора по телефону у него до сих пор горело правое ухо.
— Все так плохо? — спросил Грир.
— Так плохо, — подтвердил директор ЦРУ. — Рейган хочет узнать, кто это сделал и почему, причем предпочтительно, чтобы эти сведения были у него до обеда.
— Но это невозможно, — заметил Риттер.
— Боб, вот телефон. Можете позвонить президенту и сказать ему об этом, — предложил Мур.
Высшим руководителям Управления еще ни разу не приходилось видеть Рейгана в ярости. По большей части все стремятся избежать этой участи.
— Значит, Джек был прав? — сказал Грир.
— Возможно, Райан и высказал верную догадку, — парировал Риттер. — Но он ничего не сделал, чтобы предотвратить покушение.
— Что ж, Артур, по крайней мере, вы можете сказать президенту об этом, — в голосе Грира прозвучала слабая надежда.
— Попробую. Теперь остается только полагаться на искусство итальянских врачей.
— Что можно сказать про здоровье его святейшества? — спросил Грир. — Нам что-нибудь известно?
— Одно серьезное пулевое ранение в грудь. Президент уже поставлен в известность, — ответил Мур. — Еще два ранения, но оба легких.
— Предлагаю позвонить Чарли Уэзерсу из Гарвардского университета и спросить, каков его прогноз. — Это взял слово Риттер.
— Президент уже говорил с нашими ведущими хирургами из клиники Уолтера Рида. Те полны оптимизма, но ничего определенного не сказали.
— Не сомневаюсь, они заявили что-нибудь вроде: «Если бы я был там, все было бы в порядке,» — добавил Грир.
У него был большой опыт общения в военными врачами. По части самоуверенности летчики-истребители в сравнении с ними кажутся увядшими фиалками.
— Сейчас я собираюсь позвонить Бейзилу и попросить переправить «кролика» сюда сразу же, как только наша авиация выделит самолет. Если Райан освободился — а его уже должны были отозвать из Рима, насколько я знаю Бейзила, — пусть вылетает этим же самолетом.
— Зачем? — спросил Риттер.
— Пусть расскажет нам, а может быть, и президенту, о своих аналитических выводах относительно готовившегося покушения.
— Помилуй бог, Артур! — чуть не взорвался Грир. — Эта информация поступила же к нам всего четыре — нет, пять дней назад!
— Однако мы хотели сами поговорить с русским перебежчиком, — напомнил Мур. — Знаю, Джеймс, знаю.
