И не имеет ни малейшего понятия, с какой стати и каким образом этот треклятый государственный преступник испарился из запертой камеры. Сбежал, подлец, не иначе. А Сорен… на эту тему господин Алларэ говорить отказывается, потому что это касается только его и покойного. Впрочем, казалось, что со дня потери прошел добрый год, если не все пять лет. Куда больше Гильома пугало, что о подлинных событиях того дня помнили лишь несколько участников. Он сам, регент, госпожа Эйма, мэтр Те йн. Остальные — даже плененный комендант — забыли все напрочь к утру следующего дня. Да, зачем-то всем в одночасье понадобился арестант. Да, господин комендант был против того, чтобы в крепость ломились все и сразу, но не более того. Впору было предположить, что им четверым это все приснилось, а на самом деле все было так, как считал Реми, комендант, его заместитель, спутники Тейна… Даже чудеса на месте остались! И время определялось, и навигаторы водили корабли, и об распространении удушливого поветрия пока что гонцы не сообщали. Вот только показания тщательно допрошенного палача никак не выходили из памяти. Особенно начало рассказа, согласно которому жертва до последней возможности уговаривала Реми не доводить дело до логического конца. Имея в виду алларский обычай, а вовсе не свою участь. Жизнь, дескать, стоит того, чтобы ее жить, а то, что собирается сотворить с ним господин Алларэ — и понятно, и вполне оправданно ввиду сложившихся обстоятельств. А в городе может случиться новый бунт, и господину главе тайной службы найдется дело… Придумать подобное палач не мог.
Поверить в то, что и вправду так было — такое могло быть — Гильому не помогал и протокол допроса. Читать протокол тоже не хотелось: вдруг становилось мучительно стыдно, словно он подглядывал за чем-то недопустимым, не имея возможности прекратить. Правда, порой Аэлласу тоже хотелось сотворить с герцогом Скорингом что-то непотребное. При виде проклятой строки — так и особенно. Взбаламутил воду — и где его теперь искать? «Реформатор наш, спуститесь с небеси?»
— Соображайте! — сердито буркнул казначей. — На основании чего, хотел бы я знать?
— На основании вот этого, — палец постучал по корешку верхней, непотребной расцветки, книги. Желтое, красное, оранжевое, все это блестит — ну мыслимое ли дело, чтобы книга выглядела таким чудовищным образом?.. Гильом медленно поднял глаза, посмотрел на стоящего рядом с его столом высокого светловолосого человека в ослепительно белой рубахе и ярко-алой огандской косынке. То ли свечей было недостаточно, то ли он был самую чуточку прозрачным.
— Господин герцог, подскажите, пьют ли в божественном состоянии вино?
— Пьют, господин казначей, — кивнул гость. — Особенно, если предстоит работать всю ночь.
© Copyright Апраксина Татьяна, Оуэн А.Н. ([email protected])
