Переход от кочевого образа жизни к оседлости, богатая дань, роскошные откупные дары со стороны греков, а позднее дипломатические подарки римлян представителям племенной верхушки, участие в чужих войнах для получения военных трофеев и захвата новых земель — все это приводило к резко выраженному социальному и имущественному расслоению, обогащению знати и превращению племенных вождей в единоличных правителей, которых греки и римляне по-прежнему называли царями. У скифов Крыма во II в. до н. э. на ведущие позиции в политике выдвинулись цари Аргот, Скилур, Палак, а у сарматов в I в. до н. э. — I в. н. э. цари прикубанских сираков Абеак и Зорсин и цари аорсов в Закубанье и Северном Прикаспии Спадин и Евнон. У сарматов, не имевших прочного государства, укрепление власти племенных вождей не способствовало преодолению раздробленности и не избавляло от необходимости перемены мест обитания. Причина этого заключалась в том, что в степях Северного Причерноморья сохранялась межплеменная борьба, а знать постоянно стремилась к захвату добычи и новых земель, причем не с целью развития аграрного производства, а для превращения их в пастбища. При этом источником обогащения племенной верхушки оставалось взимание дани с оседлого населения степных районов и аграрной периферии греческих городов. Это послужило одной из причин передвижения сарматов из Подонья и Северного Кавказа в Поднестровье и Подунавье, где во II в. до н. э. появились сарматы-«царские», языги и урги, а позднее — на рубеже эр и в I в. н. э. — племена аорсов. Последние в первой половине — середине I в. н. э. в междуречье Днестра и Днепра образовали свое царство во главе с Фарзоем, Инисмеем и неким Умабием, которого римляне и греки называли одним из царей Великой Аорсии. Тесную связь аорсской племенной верхушки с Ольвией подтверждают золотые монеты, чеканенные там царями Фарзоем и Инисмеем, а также многочисленные посольства ольвиополитов и римлян к «царям Великой Аорсии». Во второй половине I в. н. э. в этот регион с востока передвинулись племена воинственных аланов, которые также управлялись племенными вождями — «царями аланов», как их именовали боспорцы и римляне.
Северное Причерноморье II в. до н. э. — II вв. н. э.
1 — направления миграций племен; 2 — территория Римской империи во II в. н. э.; 3 — территория Боспорского царства
К III в. до н. э. под напором сарматских племен с востока и кельтских племен с запада большая часть скифских племен выдвинулась в Добруджу, где еще со времен царя Атея скифы эксплуатировали оседлые местные племена гетов. Скифское государство в Добрудже, получившее у греков название «Малой Скифии», просуществовало приблизительно с середины — второй половины III до конца II или начала I в. до н. э. Это раннеклассовое, с сильными пережитками племенных отношений, государство было построено на традиционных для иранских кочевников взаимоотношениях между оседлым земледельческим населением и скифской аристократией — данничестве в пользу знати и использовании экономического потенциала греческих городов для получения доходов в виде той же дани, но уже с их аграрной округи. Скифские цари в Добрудже — Ремакс, Фрадмон, Тануса, Канит, Сариак, Акросак, Хараспа, Элий, которых мы знаем по именам из надписей Истрии, Том, Одесса и по чеканенным ими монетам, имели неплохие отношения с греческими западнопонтийскими полисами, установили связи с эллинистическими царями Восточного Средиземноморья и привлекали на службу греческих стратегов и наемников. Однако такая политика приводила лишь к поверхностной эллинизации позднескифского общества, не затрагивая социально-экономической его основы — земельной собственности, которая принадлежала гетским общинам. Позднескифское царство в Добрудже не являлось эллинистическим в полном смысле этого понятия: одной из отличительных черт эллинизма было основание городов как центров ремесла и торговли, притом что полисная гражданская община получала часть земельной собственности, остававшейся в руках верховного собственника-царя. Придунайские же скифы не основывали никаких полисов, они ограничились тем, что взимали дань с греческих городов и их округи. Возникшие еще во время греческой колонизации греческие полисы Западного Причерноморья оставались формально независимыми от скифских правителей.
Под давлением усилившихся к югу от Дуная гетских племен, а также участившихся вторжений сарматов, бастарнов и бритолагов (кельтов из Центральной Европы), Скифское царство в Добрудже пало. В результате скифы и часть гетских (фракийских) племен передвинулись в междуречье Южного Буга и Южного Днепра. Современные исследования нижнеднепровских городищ, ранее входивших в состав дальней сельской округи Ольвии, показывают, что большая их часть возрождается на рубеже II–I вв. до н. э. Здесь на земледельческих поселениях II–I вв. до н. э. археологами обнаружена гетская керамика. Она показывает, что в состав населения этих городищ входили скифы, бастарны, геты, т. е. этнический субстрат, пришедший из Западного Причерноморья.
Другой анклав позднескифской культуры сложился в Таврике, где скифы также основали свое царство. Этому предшествовали опустошительные набеги в междуречье Дона и Днепра сарматов, очевидно, роксоланов, когда значительная часть населения Скифии, как сообщает античная традиция, была побеждена и уничтожена. Основной удар сарматских кочевников был направлен на запад, но их периодические набеги затронули и Крымские степи. Уже в первой половине III в. до н. э. отдельные сарматские отряды доходили до владений Херсонеса Таврического, греческого города в Юго-Западной Таврике. Во второй половине III — начале II в. до н. э. сарматы выступили союзниками херсонесцев, земли которых подвергались нападениям соседних скифов. Союз Херсонеса и сарматов, возглавляемых царем Гаталом, который они заключили против скифов, получил даже международную известность. Эти два причерноморских государства в 179 г. до н. э. попали в число участников мирного договора, ознаменовавшего окончание войны в Малой Азии между Фарнаком I, царем Понтийского царства, и коалицией соседних царств. Своим участием в этом мирном договоре Херсонес стремился не только закрепить союз с сарматами, чтобы предохранить себя от их возможных вторжений, но в большей степени намеревался использовать его для привлечения в союзники Понтийского царства и даже римлян. Это удалось, и в том же 179 г. до н. э. Херсонес Таврический заключил договор о союзе и взаимопомощи с Фарнаком I, по которому, в случае нападения «соседних варваров» на его хору, понтийский царь обязывался оказывать херсонеситам помощь. Договор был направлен как против сарматов, так и против скифов Таврики.
Появление первых сарматских погребений во II–I вв. до н. э. в районе Присивашья и к северу от Перекопа свидетельствует, что сарматы еще не закрепились в Центральной Таврике. Их продвижению в Крым препятствовало образовавшееся во II в. до н. э. и быстро крепнувшее Позднескифское царство, столицей которого считается Неаполь (на окраинах совр. Симферополя). Поэтому вплоть до падения этого государства в конце II в. до н. э. сарматы ограничивались лишь отдельными набегами на таврические земли. Это хорошо иллюстрируется археологическими раскопками в Неаполе Скифском. Ок. 130 г. до н. э., после разрушения возникшего в начале II в. до н. э. и расширенного в середине этого столетия комплекса укрепленных строений на его акрополе, что произошло, очевидно, в результате очередного набега (может быть, сарматского), Неаполь превратился в дворцово-культовый центр — резиденцию позднескифских царей Аргота и Скилура, выходцев из одного царского рода. Расцвет Позднескифского государства и его столицы пришелся на вторую половину II в. до н. э. Ок. 114–107 гг. до н. э. они были завоеваны Митридатом Евпатором, властителем Понтийского царства.
Сравнительно позднее появление Скифского государства в Таврике совпало по времени с усилением Позднескифского царства в Добрудже, отсутствием оседлых скифских поселений в Нижнем Поднепровье, реорганизацией сельской округи на Европейском Боспоре, когда в центральных районах Керченского п-ова с первой половины III в. до н. э. прекратили существование неукрепленные земледельческие деревни-комы, принадлежавшие скифским оседлым земледельцам, а к концу столетия стали появляться большие укрепленные поселения и усадьбы. Одной из основных причин этих изменений ученые считают усиление в Северном Причерноморье сарматов и появление там новых племен — сатархов. В результате этого часть скифов с хоры Боспора могла перебраться в Центральный Крым, а другая группа оседлого нижнеднепровского земледельческого населения, в том числе и скифского, передвинуться в Добруджу и частично в Таврику.
В науке до сих пор ведутся споры, когда же сарматские племена пришли в степи Северного Причерноморья и вытеснили оттуда скифов. Об этих событиях на далекой периферии античного мира сохранилось красочное описание Диодора: «Эти последние (т. е. сарматы), много лет спустя сделавшись сильнее, опустошили значительную часть Скифии и, поголовно истребляя побежденных, превратили большую часть страны в пустыню». Это свидетельство долгое время относили к событиям, якобы случившимся ближе к концу IV — началу III в. до н. э. В настоящее время их убедительно связывают с ситуацией в Северном Причерноморье во II в. до н. э., а некоторые даже относят их еще к доэллинистической эпохе. Дело в том, что археологические свидетельства датируют распространение сарматских погребальных памятников в северочерноморских степях не ранее II в. до н. э. Однако это нисколько не противоречит тому факту, что первые вторжения сарматских племен в Скифию начались уже в первой половине-середине III в. до н. э. Эти вторжения постепенно привели к исчезновению скифских памятников III — начала II в. до н. э. Они же обострили ситуацию в Нижнем Подонье, где прекратил существование греко-варварский эмпорий на Елизаветовском городище. Появление сарматов сказалось на обстановке в подвластных Херсонесу областях Северо-Западного Крыма и на хоре Ольвии. Окончательное расселение сарматов в северопричерноморских степях завершилось к середине II в. до н. э., что и подтверждается археологией. Поэтому процессы складывания новых этнополитических объединений в Северном Причерноморье могли растянуться приблизительно на 50-100 лет.
