— Чего это вы торгуете моим телом, господин Блюститель? Я, между прочим, благородная девушка, товарищ жлоб.
— Торговля была ложная, мы ведь не собираемся заниматься любовью за шкафом. Хотя убавь мне лет двадцать, прибавь тебе кое-где пару размеров, и будь мы, конечно, не такие благородные…
Почкин осекся, смутившись. Он даже двадцать лет назад не стал бы послушно ломиться невесть куда по первому свистку какой-то невзрачной пигалицы. А сейчас нежданно-негаданно сделался шахматной фигуркой в ее узенькой ладошке. Увы, надо признать, что кабы не хотел он выпендриться перед девчонкой, все страсти по Кологривову ограничились бы поминальной чаркой. И никакое мужество не проснулось бы. Жизненный опыт давно научил тому, что не стоит каждую вредную задницу прикрывать собственными ладошками.
Но истинно мужское желание «быть пред бабами великим и могучим» сейчас подначило его и пересилило жизненный опыт. Правда, в древности такое желание удовлетворялось куда проще — угробил побольше соперников сучковатой дубиной и оплодотворил максимальное число самочек.
Через узкое оконце была видна крыша лабораторного корпуса. В трех метрах ниже и в двух метрах сбоку. Крюком не за что зацепиться, все трубы на крыше гладкие, с колпаками.
Почкин подвинул проржавевшие запоры и дернул на себя поддавшиеся ставни.
— Кто-то струхнул или мне почудилось? - не упустил он возможности поиздеваться, хотя и сам был в миноре. — Куда ж подевался гонор, березовская дворянка? Да, выбор не богат, это вам не рынок. Однако в окно надо.
— Не стоит таким тарахтеньем прикрывать собственную робость, огрызнулась девушка.
Блюститель спустился на карниз. Ася за ним.
— Ступай приставными шагами. Повторяй, дядя Почкин вместе с тобой.
— Это мне очень поможет, если я полечу вниз головой, — вякнула она.
— Я полечу тебя ведомым.
Пора была прыгать; даже Почкину, участвовавшему в разных переделках во время знаменитой алтайской кампании, показалось не слишком приятным преодолевать эти два метра вперед и три вниз. Блюститель быстро присел и, напружинив ноги, сильно толкнулся. Мгновение спустя понял, что уцелел.
Почкин, глянув на новую подружку, вдруг подумал, что, если она улетит не туда, куда положено, то не исключено, что он, раскинув руки, сиганет следом. Уж не ведьма-ворожейка ли эта девчонка?
— Аська, обвяжись тросом и брось мне один конец. — Девица несколько дрожащими руками выполнила указание напарника. Тот, отойдя подальше, закрепился на вентиляционной трубе. — Ну, вперед, кавалеры приглашают, дам.
«Ведьму», видимо, вспугнули какие-то шумы, поэтому оттолкнулась она неудачно и, завершив полет, не удержалась на краю. Однако Почкин, оперативно и мощно смотав веревку, втянул девицу на крышу. Ася благодаря незначительному весу быстро оказалась в его руках, и компаньоны простояли, обнявшись, чуть дольше, чем необходимо..
«Едрить мою налево и направо, — подумал Почкин, — кажется, мне дорога каждая ее косточка».
Тут в окне, из которого они держали воздушный путь, возникло несколько рож. И несколько стволов.
— Именем Чистоты, стойте! — протрубила одна из них.
Мужчина и девушка бросились улепетывать. Вдогонку понеслись свинцовые поцелуи. Поэтому пришлось спешно укрывать тела за вентиляционными трубами.
— Труба в прямом и переносном смысле, — горестно выдохнул Почкин. — Либо — протискивайся в дырку, либо пропадай.
Он заработал своим кольтом, заставив стрелков в окне вести себя осторожнее. Но распахнулись еще одни ставни — теперь уже угрожал перекрестный обстрел.
— Я много лет активно занимаюсь похудением, но худеют, видно, одни мозги. А тебе габариты трубы вполне подходят, — намекнул Блюститель своей напарнице.
Он перезарядил револьвер, сорвал колпак вентиляционного тоннеля и открыл рьяную пальбу по окнам цитадели. Девица, пользуясь прикрытием, нырнула в темное отверстие.
И очутилась внутри здания, пользующегося сомнительной репутацией. Вначале Асе показалось, что вокруг, словно мухи, порхают какие-то пятна. Потом глаза смогли использовать фотоны скудного освещения, благодаря чему она ощутила зрительную перспективу и разглядела с десяток колобков, которые прыгали, как мячи во время тренировки какой-нибудь спортивной команды. Впрочем, рядышком не было видно ни футболистов, ни баскетболистов.
Мячи болтались в другом конце зала, дрожали, жужжали и, казалось, имели весьма скромные размеры.
И вдруг бодро направились в ее сторону, все более разбухая.
Команда колобков стремительно приближалась. Ася драпанула от них, а когда поняла, что не успеет, то опрокинулась на пол. Мячи, удачно скакнув, пролетели над ней. Девчонка устремилась в другую сторону, но неопознанные прыгучие объекты опять рванули следом. Она снова рухнула, и колобки пронеслись впритык к голове, так что чубчик с козырьком подскочили от порыва ветра.
Надо было срочно менять тактику. Поднявшись, Ася не нашла ничего более подходящего, как пойти в атаку на наглые мячи. Хотя атака была, конечно же, психической, однако неопознанные объекты принялись вести себя в другом ключе. Выстроились в рядок, напряженно подрыгиваясь на одном месте и как бы ожидая чего-то. Когда девица остановилась, какой-то из них запрыгал к ней, причем весьма аккуратно, без ража. Ася почувствовала некое успокоение — есть контакт! — и влупила по нему ногой.
После чего заварилось что-то вроде игры. Ася пинала мяч, тот, впилившись в ряд своих товарищей, отскакивал обратно. Когда предсказуемо, а иногда довольно странно. Затем девчонке надо было успеть к отскочившему колобку и снова отправить его в шеренгу товарищей. Если Ася не успевала, то мяч, отразившись от стенки, обязательно шлепал ее по затылку или спине. Можно было возмущенно вопить, но это не смягчало наказания. Иногда из ряда бодро выскакивал еще один колобок и, если Ася поспевала к нему, то первый мяч, становился куда более деликатным, даже замедленным. Немного погодя девица прочувствовала связи меж собой, колобками и стенами, будто все они были скреплены пружинками.
В разгар матча из проема вентиляционной шахты появился Почкин.
— Я себя наполовину испарил, но все равно пузо ободрал, пока протискивался. А она тут балуется. Ну, хватит играть не поймешь с кем.
— Это вроде той игры у ацтеков, когда проигравшей команде отрубают головы и пускают ее на бифштексы, — сквозь шумные вдохи и выдохи пожаловалась юная дворянка.
— Ага, понятно — принудили маленькую девочку. Квазиживая органика, она ведь с рефлексами. Ну, давай двигать помаленьку. Вон там, кажется, трап.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
