Дуглас Приччи в прошлом был американском моряком, и служил в компании "Уорд Лайн". Более того, он несколько лет, также как Эббот и Данфилд, плавал на лайнере "Морро Касл", и в последнем рейсе присутствовал на его борту в качестве старшего матроса. После разбирательств морской комиссии итальянец был уволен из компании за "непрофессиональное отношение к собственным обязанностям", но без работы надолго не остался. В 1935 году он "схлестнулся" с прибывшим в Америку Монтегю, и новая профессия пришлась ему по душе…
В 1941 году, после вступления США в мировую войну, Приччи командует одним из кораблей "ямайской флотилии" Монтегю. Он принимает участие в поисках немецких субмарин у берегов Кубы и Флориды, попутно доставляя контрабанду в американские порты. Через несколько лет он оседает в Штатах и налаживает связи между Монтегю и итальянской общиной на восточном побережье страны. Когда возникает проблема с итальянскими "друзьями" Лобре, он отправляется на Сицилию, чтобы прозондировать почву и выясняет, что бандиты и понятия не имеют, кто расправился с их шефом, в любом случае Лобре вне всяких подозрений, иначе они давно бы уже его разыскали. Это обстоятельство еще больше сблизило француза и Монтегю, потому что у последнего появилась отличная возможность для шантажа с целью усиления контроля за всей деятельностью лобре в Европе.
В 1947 году Лобре отправляется во Францию и оседает в Марселе — своем родном городе, где создает надежную перевалочную базу для грузов, которые поступают из Западного полушария от Монтегю. Подробности, касающиеся характера этих грузов, Лобре в своем рассказе опустил, мотивировав это тем обстоятельством, что его рассказ без них все равно ничего не потеряет, а людям "еще работать и работать…" Гораздо важнее в тот момент для меня было упоминание о том, что в один прекрасный день 1949 года из Веракруса в Марсель прибыл некий Карл Гершвин — доверенное лицо Монтегю. Гершвин является третьим "погорельцем" с "Морро Касла", поступившим на службу к Бубу Монтегю!
Карл Гершвин в 1934 году служил на "Морро Касл" палубным матросом и в ту роковую для лайнера ночь сбежал в одной шлюпке с Эбботом и Приччи. Также как и эти лица, после суда он был уволен за "непрофессиональное отношение…", но в отличие от своего коллеги Приччи, контрабандистом он стал далеко не сразу. До осени 1941 года этот прощелыга промышлял грабежом мелких закусочных и автозаправок в Техасе, два раза попадал в тюрьму на незначительные сроки, но когда его вдруг вознамерились по законам военного времени привлечь к службе на военно-морском флоте, он скрылся от властей на Ямайке, где и встретился со своим будущим шефом.
За несколько плодотворных лет, проведенных в "карибском флоте", Гершвин приблизился к Монтегю настолько, что стал его доверенным лицом. Спустя восемь лет по заданию шефа он заявился во Францию для участия в делах Лобре, что тому не очень-то и понравилось. Между Гершвином и Лобре стали возникать конфликты, потому что француз вел не совсем честную по отношению к "мексиканскому затворнику" игру, и американец требовал свою долю "левой" прибыли от его махинаций с капиталом Монтегю. В довершение ко всем бедам Гершвин откуда-то прознал про убитых Лобре во время войны итальянцах. Дальше терпеть не было сил, и Лобре решается на крайнюю меру — убрать зарвавшегося шантажиста с глаз долой.
Однако устранение американца автоматически означало крах всех дальнейших планов, и поэтому француз решил подстроить всё так, чтобы у "мексиканца" не возникло абсолютно никаких подозрений. Трудная задача ему предстояла, ведь Монтегю был не из тех простаков, которых так просто можно дернуть за нос. Гершвин был прислан специально для контроля за французскими делами, в первую очередь — за самим Лобре, и его смерть могла стать прямым вызовом хозяину.
Но Лобре не мудрствовал лукаво, а связался с сицилийцами и навел их на своего надсмотрщика, обьяснив заводным южанам, что именно Гершвин в свое время разделался с их бывшим предводителем. Невероятно, но провокация удалась, и никто ничего не заподозрил. Если бы Гершвин знал, в какое именно дерьмо он вляпался, он может быть и выкрутился, но американец с самого начала повел себя неправильно, и сицилийцы просто утопили его в море на американский манер — зацементировав по пояс в пустой винной бочке…
После гибели Гершвина Лобре отправился в Мексику к Монтегю и потребовал защитить его от мафии, "иначе во Франции он больше не покажется". Однако он просчитался — оказалось, что он и понятия не имел о состоянии делов Монтегю в Западном полушарии: в тот момент дела у "мексиканца" шли неважно, предстояла очередная смена специализации всей империи Монтегю, и возможности француза в этом начинании пока предусмотрены не были ни в каком варианте. Потому Монтегю послал Лобре ко всем чертям и прекратил все свои поставки в Европу. Лобре обанкротился в очередной раз.
"Опарафинившийся" француз хотел было снова остаться на Мартинике, но к тому времени американцы эвакуировались с острова, и от их "щедрот" не осталось и следа — все растащили полуголодные сограждане Лобре. Тогда Лобре решил передислоцироваться в Алжир, где к тому времени начала разворачиваться национально-освободительная война между арабами и французами, и поэтому повстанцам требовалось очень много оружия. И Алжир, и торговля военным снаряжением были прекрасно знакомы Лобре еще со времен войны, и потому он с полным правом мог рассчитывать на успех в этом весьма перспективном деле…
Вначале все и на самом деле шло гладко. Лобре заложил свой дом и ресторан, продал все американские акции, которые у него только имелись, и провернул операцию, которая с лихвой окупила все его расходы. Правда, винтовки, которые он закупил в бывшем немецком арсенале в Тулузе, были далеки от совершенства, но арабы были готовы платить тройную цену за любое дерьмо. Где они брали такие деньги, контрабандиста не интересовало, но вскоре выяснилось, что они расплатились с ним долларами, полученными в долг от итальянской мафии. Итальянцы, в свою очередь, взяли их у одного богатого американца, приехавшего по каким-то делам в Палермо, в качестве выкупа за жизнь его дочери, похищенной незадолго до этого известной американской журналистки, и вот теперь по следу этих денег шло ЦРУ…
Проклиная злосчастных вымогателей на чем свет стоит, Лобре поспешил укрыться в Египте, где незадолго до этого произошел прокоммунистический переворот, и куда западным спецслужбам путь был отныне закрыт. Новые египетские власти с пониманием отнеслись к контрабандисту-неудачнику, быстро получившему статус "борца за освобождение арабов от империалистического гнёта" и обещали ему свою защиту в обмен за помощь с поставками оружия пытающемуся удержаться на ногах диктаторскому режиму подполковника Насера. Это вполне устраивало отчаявшегося уже было француза, и он с радостью согласился. Но в начале 1953 года он подхватил лихорадку и на несколько месяцев вышел из строя.
На время своего вынужденного безделья Лобре поселился в Александрии на берегу Средиземного моря, славящейся своим животворным, в отличие от всего остального Египта, климатом. И каково же было его удивление и смятение, когда во время одной из своих прогулок по вечернему городу он повстречался с… американцем Робертом Данфилдом!
Сначала Лобре заподозрил, что американец — агент ЦРУ, и выслеживает именно его. Этому способствовал также тот факт, что на территории Египта у Данфилда были документы австралийского торговца, прибывшего якобы в Александрию с чисто коммерческими целями. Увидав Лобре, Данфилд перепугался не меньше, чем сам француз, но после выяснения отношений, происшедших в европейском ресторане на набережной, выяснилось, что визит американца в Египет в это не самое подходящее для граждан западных держав время отнюдь не связан с какими-то бы ни было интересами каких бы то не было спецслужб.
Американец рассказал французу, что уже давным-давно уволен из разведки, и на Востоке собирается уладить свои собственные дела. Австралийский паспорт был призван решить многие проблемы, сопровождающие подданных Англии и США в этой стране после переворота. Данфилд, нисколько не сомневаясь в своем бывшем сообщнике, сходу предложил французу поучаствовать в новом деле, и сделал это с той же непринужденностью, как и десять лет назад в Дакаре. Дело было в следующем.
Глава 8. В Александрийских катакомбах
Незадолго перед государственным переворотом, а точнее — за полтора месяца до него, военная полиция Порт-Саида, сплошь состоявшая из революционно настроенных офицеров, решила помешать своему зарвавшемуся королю Фаруку переправить за границу фамильные драгоценности, и с этой целью затеяла проверку багажа всех отбывающих в Европу иностранцев. Нельзя сказать, что и до этого содержимое багажа, покидающего страну, не подвергалось контролю, однако учитывая степень коррупции королевских таможенников, иллюзий по поводу соблюдения правил на досмотровых пунктах можно было не строить. Когда будущие "свободные офицеры" принялись за работу, они вдруг поразились тому, сколько из их страны уплывает за границу подлинных археологических ценностей, не зарегистрированных в таможенных декларациях по той простой причине, что вывоз их из Египта уже давно был запрещен соответствующим законом.
