class="p1">— А вы… прошу прощения, действительно вышли?
— Не знаю, — с чувством сказала миссис Райвл. — Поженились мы, как полагается. Даже в церкви венчались, но я понятия не имею, сколько раз и под сколькими именами он так женился. Когда я выходила за него, его звали Гарри Каслтон. Но не думаю, что у него было одно имя.
— Гарри Каслтон. Правильно?
— Да.
— И вы жили в этом местечке, в Шилтон Бьюс, как муж и жена. Сколько вы там прожили?
— Около двух лет. А до этого — в Донкастере. Не могу сказать, что в тот день, когда он пришел и все рассказал, я очень уж удивилась. Мне кажется, я уже тогда понимала, что он занимается чем-то подобным. Просто, видите ли, трудно в такое поверить сразу. Он всегда казался таким положительным. Этаким настоящим джентльменом.
— А потом?
— А потом он сказал, что сматываться надо быстро, а я сказала, что он может идти на все четыре стороны и что мне все это не нравится, — отвечала она задумчиво. — Я дала ему десять фунтов. Это все, что тогда было в доме. Он сказал, ему нужны деньги… С тех пор я его не видела ни разу. До сегодняшнего дня. Вернее, до того, как наткнулась на фотографию в газете.
— Не было ли у него каких-то особых примет? Шрамов от операций? Переломов? Или чего-нибудь в этом роде?
Она покачала головой.
— Не помню.
— Он когда-нибудь назывался Корри?
— Корри? Нет, не помню. Я, во всяком случае, не слыхала.
Хардкасл пододвинул к ней визитную карточку.
— Лежала у него в кармане, — сказал он.
— Все еще страховой агент, понятно, — бросила она. — Так я и думала… я говорю, все-таки он пользовался разными именами.
— Вы сказали, что не виделись с ним пятнадцать лет?
— Он ни разу не прислал мне даже рождественской открытки, если вы это имеете в виду, — сказала миссис Райвл, неожиданно улыбнувшись. — Но не думаю, что он знал, где меня искать. Вскоре после его бегства я вернулась на сцену. Труппа большей частью ездила по гастролям. Жизнь эта не то чтобы очень, и я отказалась от имени Каслтон и снова взяла свой прежний псевдоним.
— Значит, Мерлина… не настоящее имя?
Она покачала головой, и на губах ее появилась легкая, задорная улыбка.
— Я сама его придумала. Оно необычно. По-настоящему меня зовут Флосси Гэпп. Окрестили меня Флоренс, и все и всегда называли меня или Флосси, или Фло. Флосси Гэпп. Не слишком-то романтично, правда?
— Чем вы сейчас занимаетесь, миссис Райвл? Все еще на сцене?
— Играю время от времени, — несколько уклончиво ответила миссис Райвл. — Потихоньку, если так можно выразиться.
Хардкасл был человеком тактичным.
— Понятно, — сказал он.
— Я берусь за любую работу, — сказала она. — Помогаю устраивать небольшие приемы, играю там роль хозяйки, ну и все такое. Совсем неплохо. Во всяком случае, встречаешь разных людей. Правда, иногда дела — из рук вон.
— С тех пор, как вы расстались с Гарри Каслтоном, вы ничего о нем не слышали?
— Ни единого звука. Я думала, что, быть может, он за границей… или умер.
— Я хочу задать вам еще один вопрос, миссис Райвл: не приходит ли вам в голову, зачем ваш бывший муж мог приехать в наш город?
— Нет. Конечно же, не приходит. Я понятия не имею, чем он все эти годы занимался.
— Мог он заниматься продажей фальшивых страховок или чем-то вроде?
— Просто не знаю. Думаю, на него это не слишком похоже. Я хочу сказать, что Гарри всегда был очень осторожным. Он не стал бы рисковать и соваться туда, где можно попасться. Скорей уж он охотился за невестами.
— Как вы думаете, он был способен на шантаж?
— Даже не знаю… при случае, может, и да. Например, на шантаж какой-нибудь дамы, которой не хочется, чтобы нечто из ее прошлого растрезвонили всему свету. Он бы действовал наверняка. Учтите, я не утверждаю, я лишь говорю «возможно». И знаете ли, мне кажется, что не так-то уж он и гонялся за деньгами. Или сознательно губил чьи-то жизни. Просто у него была своя небольшая коллекция. — И она утвердительно кивнула головой. — Вот-вот, именно коллекция.
— Женщины любили его, не так ли?
— Да. И всегда легко попадались на его удочку. Наверняка оттого, что с виду он казался порядочным, положительным человеком. Они радовались, когда им удавалось заполучить такого жениха. Им уже мерещилась спокойная, устроенная жизнь. Похоже, что так. Я и сама на это надеялась, — призналась она.
— Осталась одна мелочь. — Хардкасл вызвал сержанта. — Принесите, пожалуйста, часы.
Сержант принес на подносе часы, прикрытые салфеткой. Хардкасл сдернул ее и представил поднос на обозрение миссис Райвл. Она разглядывала их с откровенным любопытством и удовольствием.
— Очень миленькие, вам нравятся? Мне эти вот — очень. — И она коснулась пальцем бронзовых позолоченных часов.
— Не случалось ли вам видеть их раньше? Они ни о чем вам не напоминают?
— Нет, ни о чем. А разве они должны мне о чем-то напомнить?
— Не упоминал ли когда-нибудь ваш муж имени Розмари?
— Розмари? Погодите-ка. Была одна рыжая… нет, ту звали Розали. Боюсь, мне уже не вспомнить. Но я ведь могла и не знать о ней. Гарри не очень-то любил болтать.
— А если бы стрелки часов стояли на четырех тринадцати… — Хардкасл не договорил.
Миссис Райвл жизнерадостно хохотнула:
— Я подумала бы, что скоро пора пить чай.
Хардкасл вздохнул.
— Хорошо, миссис Райвл, — сказал он, — мы очень вам благодарны. Следующее слушание состоится, как я уже говорил, послезавтра. Вы сможете прийти, чтобы дать показания?
— Да. Да, конечно. Мне нужно будет только сказать, кто он? В подробности ведь вдаваться необязательно? Мне не понадобится рассказывать, чем он занимался?
— На этот раз нет. Вы только подтвердите под присягой, что убитый — Гарри Каслтон, ваш бывший муж. Точную дату мы найдем в записях Сомерсет-хауза. Где вы поженились? Вы помните?
— В местечке Донбрук в церкви Святого Михаила. Кажется, это случилось уже больше двадцати лет тому назад. Вы заставляете меня признать, что я одной ногой в могиле, — сказала миссис Райвл.
Она встала и подала ему руку. Инспектор попрощался. Потом снова сел и сидел, постукивая по столу карандашом. Вошел сержант Крэй.
— Вы довольны? — спросил он.
— По-моему, да, — ответил инспектор. — Гарри Каслтон… может быть, может быть. Посмотрим, что у нас есть на этого парня. Кажется, не у одной женщины найдутся веские основания поквитаться с Гарри Каслтоном.
— А с виду такой приличный, — сказал Крэй.
— Это, — сказал Хардкасл, — был его основной капитал.
Он опять посмотрел на часы с надписью «Розмари».
