Что это — напоминание?
Глава 22
Рассказывает Колин Овн
1
— Ну вот ты и вернулся, — сказал Эркюль Пуаро. Он аккуратно положил в книгу закладку, чтобы не потерять место, где остановился. На этот раз подле его локтя стояла чашка горячего шоколада. У Пуаро, определенно, в отношении напитков был отвратительный вкус. В кои-то веки он не стал заставлять меня составить компанию.
— Как дела? — спросил я.
— Скверно. Очень скверно. У нас в доме все что-то перестраивают и переделывают. Даже планировку квартир.
— Вы не хотите, чтобы они стали удобней?
— Они-то, конечно, станут удобней. Но для меня одни неудобства. Придется менять распорядок дня. А чего стоит один запах краски! — И он взглянул на меня почти гневно.
Потом, отмахнувшись от всех неприятностей одним движением руки, спросил:
— Ну а ты, удачно ли съездил?
Я медленно проговорил:
— Не знаю.
— А-а! Значит, удачно.
— Я узнал все, что требовалось. Но самого человека упустил. Не знаю, что им важней. Информация или тело?
— Если уж зашла речь о телах, я прочел отчет о предварительном слушании дела в Краудине. Преднамеренное убийство, совершенное неизвестным или неизвестными. А твоему трупу наконец дали имя.
Я кивнул:
— Гарри Каслтон.
— Его опознала жена. Ты уже был в Краудине?
— Пока нет. Думал поехать завтра.
— У тебя отпуск?
— Пока нет. Я еще на работе. Мне и нужно туда по делу. — Я немного помолчал и сказал:
— Я почти ничего не знаю о том, что там произошло, пока меня не было. Только то, что опознан труп, А что об этом думаете вы?
Пуаро пожал плечами:
— Этого следовало ожидать.
— Что ж, полицейские опытные…
— А жены — очень ответственные.
— Миссис Мерлина Райвл. Ну и имечко!
— Что-то мне оно напоминает, — сказал Пуаро. — Но вот что?
Он задумчиво посмотрел на меня, но я и не пытался подсказывать. Насколько я знал Пуаро, в таких случаях ему могло прийти в голову все что угодно.
— Поездка к друзьям… деревня… — размышлял он вслух, потом покачал головой. — Нет, слишком давно.
— Когда я вернусь, я расскажу вам об этой миссис все, что узнаю от Хардкасла, — пообещал я.
Пуаро махнул рукой и сказал:
— Нет необходимости.
— Вы хотите сказать, что и так все о ней знаете?
— Нет. Я хочу сказать, она мне не нужна.
— Не нужна? Но почему? Не понимаю. — Я покачал головой.
— Сосредоточиться нужно на главном. Расскажи мне лучше про Эдну — ту самую девушку, которую убили на Полумесяце в телефонной будке.
— Мне нечего рассказывать, я все рассказал. Я и сам о ней ничего не знаю.
— Итак, единственное, что тебе известно и что ты можешь сказать, — с упреком проговорил Пуаро, — это что ты познакомился в машинописном бюро с Эдной Брент, бедной маленькой девушкой, похожей на кролика, когда она сломала каблук о решетку на тротуаре. — Он помолчал. — Кстати, где именно она его сломала?
— Но право же, Пуаро, я-то откуда знаю?
— Ты бы узнал, если бы спросил. Как же ты думаешь узнать что-нибудь, если не задаешь верных вопросов?
— Но какая разница, где?
— Может быть, и никакой, но тогда мы точно бы знали, где была Эдна, кого она видела, и могли выяснить, что там произошло.
— Все вы притягиваете за уши. Я знаю только, что он отлетел рядом с конторой — она сказала, что едва она купила сдобную булочку, как пришлось вернуться, еще сказала, не знает, как ей, бедняжке, добраться до дому.
— А-а. Ну и как же она добралась?
Я так и воззрился на него.
— Понятия не имею.
— Нет, это невозможно, ты не спрашиваешь о самом необходимом. И в результате ничего не знаешь.
— Вам лучше самому съездить в Краудин и самому обо всем спросить, — сказал я, уязвленный.
— Сейчас это невозможно. На следующей неделе начнется самая интересная распродажа авторских рукописей.
— Вы еще ими увлекаетесь?
— Да, и очень. — Глаза его заблестели. — Взять романы Джона Диксона Карра, или Картера Диксона, как он иногда подписывал…
Я сослался на важное свидание и сбежал, пока он не разошелся. У меня не было настроения слушать лекции о былых мастерах, прославивших искусство создания криминального романа.
2
На следующий вечер я сидел на ступеньках у дверей Хардкасла и, когда, уже затемно, он вернулся домой, поднялся ему навстречу.
— Колин? Привет. Откуда ты взялся, из-под земли, что ли?
— Если бы ты сказал «из-за стены», было бы точнее.
— Давно тут сидишь?
— С полчаса.
— Жаль, что ты не смог войти.
— Я смог бы войти запросто, — сказал я с негодованием. — Ты не представляешь, чему нас учат.
— Так что ж ты сидел здесь?
— Не хотелось никоим образом ронять твой авторитет, — пояснил я. — Если всякие разные начнут воровски, да еще запросто, забираться в дом инспектора уголовной полиции, его авторитет немедленно упадет.
Хардкасл достал из кармана ключ и отпер входную дверь.
— Входи, — сказал он, — и не болтай чепухи.
Он первым прошел в гостиную и занялся освежающими напитками.
— Скажи, когда хватит.
Я сказал, но не слишком поспешно, и мы уселись, держа в руках по бокалу.
— Наконец дело сдвинулось, — сказал Хардкасл. — Опознали труп.
— Знаю. Читал газеты. Кто такой Гарри Каслтон?
— Чрезвычайно порядочный человек, который зарабатывал на жизнь женитьбой или помолвкой с состоятельными и доверчивыми особами. Они, впечатлившись его знанием делового мира, вверяли ему все свои сбережения, после чего он вскоре испарялся, как туман.
— Не похож что-то он на такого, — сказал я, припомнив лицо Гарри Каслтона.
— На это и был расчет.
— Судим?
— Нет, мы наводили справки, но не так-то просто собрать информацию. Имена он менял довольно часто. И хотя Скотланд-Ярд считает, что Гарри Каслтон, Раймонд Блейр, Лоуренс Делтон и Роджер Байрон одно лицо, доказательств у нас нет. Видишь ли, женщины не любят рассказывать о таких вещах. Им лучше лишиться денег. Имен у него было более чем достаточно, работал он в разных местах — всегда одинаково, но был поистине неуловим. Роджер Байрон исчез в Саутэнде, а потом объявился в Ньюкасле-на-Тайне и обстряпывал свои делишки там. Фотографироваться он не любил, игнорируя попытки друзей и дам сделать снимок на память. И так лет пятнадцать или двадцать кряду. Одно время он, казалось, исчез. Даже пошел слух, будто он умер, но потом кто-то встретил его за границей.
— И никто ничего о нем не слышал, пока его не нашли мертвым на коврике в доме мисс Пебмарш? — спросил я.
— Вот именно.
— Тогда все может быть.
— Все что угодно.
— Например, отвергнутая женщина, которая ничего не забыла, — подбросил я.
