Пленум постановил:
«1. Исключить тт. Бухарина и Рыкова из состава кандидатов в члены ЦК ВКП(б) и из рядов ВКП(б).
2. Передать дело Бухарина и Рыкова в НКВД».
27 февраля прямо на пленуме оба исключённых были арестованы.
Затем с докладом выступил Вячеслав Молотов, который сказал, что за пять месяцев в наркоматах и учреждениях страны было осуждено 2049 человек, и добавил:
«Из одной только этой справки, очень пустой, нужно уже выводы делать такие, что успокаиваться нам никак не приходится. Надо посерьёзнее покопаться в вопросах, которые связаны с вредительством».
С докладом о положении дел в наркомате путей сообщения выступил Лазарь Каганович. Он сказал, что в 1936 году в его ведомстве было разоблачено и арестовано 3800 троцкистов. Призвав к искоренению «врагов народа», Каганович добавил:
«Тут вредны слёзы по поводу того, что могут арестовать невиновных».
Вышедший на трибуну Николай Ежов рассказал о вредительстве и предательстве в органах НКВД, жёстко раскритиковал Генриха Ягоду и признался, что только активное участие товарища Сталина в раскрытии вредительских групп помогло выявить и арестовать вредителей.
А центральные советские газеты продолжали комментировать «Пушкинский пленум». 27 февраля «Правда» сообщила:
«Выступлением, по существу и по форме недостойным советского поэта, была речь Сельвинского, который изображал себя невинной жертвой советской критики.
Отповедь И.Сельвинскому дал А.Безыменский:
– О Маяковском Сельвинский писал в “Декларации прав”:
В этой схиме столько же поэзииСколько авиации в лифте…
– Это была, – говорит оратор, – попытка вывести из строя мастеров политической поэзии, охаять Маяковского, оторвать от нас писателей, подсунув им в качестве образца творчество наиболее далёкого от современности поэта».
«Вечерняя Москва» 27 февраля:
«Резким диссонансом в работе пленума прозвучало неправильное истерическое, недостойное советского поэта выступление Сельвинского.
Выступавшие вслед за ним т.т. Безыменский, Фадеев и другие подвергли резкой критике выступление Сельвинского».
В статье «Закрытие Пушкинского пленума» 28 февраля «Известия» написали:
«Тов. Ставский зачитал письмо, полученное им к концу пленума от И. Сельвинского, в котором последний сам признаёт допущенную им грубую политическую ошибку».
В стенограмме выступления Ставского (до того, как он заговорил о письме Сельвинского) есть ещё и такие слова:
«Товарищ Сталин говорит: надо жалеть людей, беречь людей, а это значит – правду им в глаза говорить, смело их критиковать, указывать им на их недостатки».
3 марта на вечернем заседании партийного пленума выступил Иосиф Сталин. Речь его начиналась так:
«Сталин. – Товарищи! Из докладов и прений по ним, заслушанных на пленуме, видно, что мы имеем здесь дело со следующими тремя основными фактами.
Во-первых, вредительская и диверсионная работа агентов иностранных государств, в числе которых довольно активную роль играли троцкисты, задела в той или иной степени все или почти все наши организации, как хозяйственные, так и административные и партийные.
Во-вторых, агенты иностранных государств, в том числе троцкисты, проникли не только в низовые организации, но и на некоторые ответственные посты.
В третьих, некоторые наши руководящие товарищи, как в центре, так и на местах, не только не сумели разглядеть настоящее лицо этих вредителей, диверсантов, шпионов и убийц, но оказались до того беспечными, благодушными и наивными, что нередко сами содействовали продвижению агентов иностранных государств на те или иные ответственные посты. Таковы три бесспорных факта, естественно вытекающие из докладов и прений по ним.
Чем объяснить, что наши руководящие товарищи, имеющие богатый опыт борьбы со всякого рода антипартийными и антисоветскими течениями, оказались в данном случае столь наивными и слепыми, что не сумели разглядеть настоящее лицо врагов народа, не сумели распознать волков в овечьей шкуре, не сумели сорвать с них маску?»
Отвечая на этот свой вопрос, Сталин сказал, что троцкисты сумели перестроиться. А затем объяснил, чего добиваются троцкисты:
«Сталин. – Реставрация капитализма, ликвидация колхозов и совхозов, восстановление системы эксплуатации, союз с фашистскими силами Германии и Японии для приближения войны с Советским Союзом, борьба за войну и против мира, территориальное расчленение Советского Союза с отдачей Украины немцам, а Приморья – японцам, подготовка военного поражения Советского Союза в случае нападения на него враждебных государств и как средство достижения этих задач – вредительство, диверсия, индивидуальный террор против руководителей советской власти, шпионаж в пользу японо-немецких фашистских сил – такова развёрнутая Пятаковым, Радеком и Сокольниковым политическая платформа нынешнего троцкизма…
Современный троцкизм есть не политическое движение в рабочем классе, а беспринципная и безыдейная банда вредителей, диверсантов, разведчиков, шпионов и убийц, банда заклятых врагов рабочего класса, действующая по найму у разведывательных органов иностранных государств».
И Сталин поставил задачу, которую должны были выполнять все:
«Сталин. -…в борьбе с современным троцкизмом нужны теперь не старые методы, не методы дискуссий, а новые методы, методы выкорчёвывания и разгрома».
Даже скончавшегося Орджоникидзе вождь в своей речи подверг резкой критике за «примиренчество и либерализм».
Пленум поручил наркому Ежову очистить НКВД от проникших туда троцкистов и зиновьевцев.
Тут сразу вспоминается давний разговор будущего писателя Льва Разгона с бывшим любимцем Сталина Иваном Москвиным, который «нашёл, достал, вырастил и выпестовал» Николая Ежова:
«Когда Ежов… в течение всего нескольких лет сделал невероятную карьеру, став секретарём ЦК, председателем ЦКК и генеральным комиссаром государственной безопасности, я спросил у Ивана Михайловича: “Что такое Ежов?” Иван Михайлович слегка задумался, а потом сказал:
– Я не знаю более идеального работника, чем Ежов. Вернее, не работника, а исполнителя. Поручив ему что-нибудь, можно не проверять и быть уверенным – он всё сделает…»
Но Ежову в его работе всё-таки требовалась помощь – вот газеты и принялись разоблачать тех, кого Бухарин назвал лучшими советскими поэтами. Поэтому, как ни славили советскую власть и её вождей Пастернак и Сельвинский, как ни ставили свои подписи под резолюциями и письмами, требовавшими смерти «врагам народа», это не спасло их от разящей критики. И уже 5 марта «Литературная газета», подхватив эстафету от «Правды», напечатала призыв:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
