— Значит, варны ушли? — спросила Амнита, когда Диннар закончил свой рассказ…
— Да. Увидев «болотного бога» поверженным, они признали своё поражение. Они обещали вернуться в северные леса и больше никогда не вмешиваться в нашу жизнь. Думаю, варны сдержат своё обещание. Они были очень напуганы. Кстати… Марвиды потом нашли около гор растерзанный труп. Его показали мне… — Диннар поморщился. — Я не уверен, но по-моему, это был Тагай. Скорее всего… Хотя узнать было трудно.
— Ничего удивительного, — пожала плечами Амнита. — Он обманул их. Они же считали, что баллур разбудил самого могущественного из богов, который поможет им стать хозяевами этого мира. Оказывается, они молились своему «болотному богу» уже не один цикл. Болото, в котором он лежал, почти всё заросло, но его лицо было видно. На этом месте оставалось окно чистой воды. Тагая заинтересовали разговоры дикарей, и он решил взглянуть на загадочного болотного великана. Тут-то у него и созрел план… Мне кажется, всё было именно так. Вселить в изваяние душу было нетрудно. Статуя лежала неглубоко — прежде чем превратиться в болото, озеро сильно обмелело. Когда нафф Эрина вселилась в каменного великана, он поднялся из болот. Видимо, Тагай был с варнами в пустыне, а когда понял, что проигрывает, не успел скрыться. Поделом ему.
— Ему-то поделом, — вздохнул Диннар. — Как ты думаешь, сколько они ещё смогут поддерживать в её теле хоть какие-то жизненные силы? На сколько хватит этого… хоматина?
— Хоматина для Гинты хватит дней на тридцать, не больше. Вообще-то это запас на несколько лет, просто в данном случае его приходится расходовать очень быстро. Но время ещё есть. Должен же быть какой-то выход. Я не верю, что она умрёт.
— Эрлин тоже…
Тело Гинты уже восьмой день находилось здесь, в Эриндорне, в лаборатории Айнагура, и было подключено к особой, разработанной им лет десять назад системе питания. Чёрный абеллург сам предложил свою помощь, а также свои запасы хоматина, которых ему хватило бы ещё года на четыре.
— Они мне всё равно больше не пригодятся, — сказал Айнагур.
В последнее время он действительно перестал омолаживаться и старел на глазах. Сейчас он выглядел гораздо старше Аххана, который приехал в Эриндорн семь дней назад. Эрг-нумад Ингамарны и главный абеллург почти круглые сутки проводили возле Гинты. Один спасал от разложения её гинн, другой, концентрируя над ней наому, укреплял её тонкое тело. Странно было видеть этих людей рядом. Когда Аххан, едва прибыв в Белый замок, увидел Айнагура возле своей внучки, его первой реакцией был протест.
— Я не хочу, чтобы этот человек к ней прикасался! От него исходит зло. Такой не способен исцелять…
— Почтенный Аххан, он действительно готов помочь Гинте, — принялась убеждать старика Амнита. — Наука абеллургов приносит людям не только зло. Ты же сам в этом недавно убедился.
— За свою жизнь я сделал достаточно зла, — спокойно сказал Айнагур. — Неужели ты лишишь меня возможности хотя бы в самом конце пути сделать что-нибудь доброе? Если эта женщина умрёт, Эрлин тоже не сможет жить. Я хочу спасти её и сделаю всё, что в моих силах. Клянусь Ральдом. Тем, кого я любил всю жизнь. Тем, кто всё же вернулся ко мне через столько лет. Какой бы я ни был, я знаю, что такое любовь, сантариец. Не отвергай мою помощь.
Амнита и Диннар то и дело наведывались в лабораторию, где сантарийский и валлонский мудрецы творили чудеса, не позволяя Гинте умереть. Почти все нумады Сантарн пытались сейчас решить одну единственную задачу — как освободить её душу из камня. Время у них ещё было, но они знали, что есть загадки, которые не разгадаешь и за миллион лет.
Как ни странно, Аххан и Айнагур прекрасно сработались. Не питая друг к другу ни малейшей симпатии, они всё же не могли не оценить друг друга по достоинству. Когда они, задумавшись, сидели рядом, то напоминали изображения Нэффса и Танхаронна в мандаварском храме Двух Богов. Два величественных бородатых старца. Временами казалось, что их темные, худощавые, отточенные годами лица имеют между собой какое-то неуловимое сходство. Правда, лицо Аххана было тёмным из-за смуглого цвета кожи и загара, а ярко-синие глаза освещали его глубоким внутренним светом. Сумрачно-серые глаза Айнагура напротив как будто гасили свет. Душа, выжженная дотла, смотрела на этот мир с тяжёлым спокойствием обречённого. И лицо его было темно не от загара. Оно напоминало лик древнего идола, опалённого давно отгоревшим огнём.
— Почему она так быстро уснула? — недоумевал Диннар.
— Наверное, потратила слишком много сил на борьбу с более массивным маррунгом, — сказала Амнита. — А может, это была защитная реакция… Поскорее забыться. Ничего не видеть, не слышать. Ничего и никого. Не смотреть на отчаяние Эрлина, не чувствовать боли… Хорошо, что она быстро уснула.
— Но она должна проснуться.
— Конечно, Диннар. Мы с тобой тоже должны кое-что сделать. Завтра двадцать первый день тигма. Не пора ли тебе на Танхар? Тебе и Снуффи.
— А разве ты не полетишь с нами?
— Ты же знаешь, где я должна быть в этот дань. В подземном дворце, у аллюгинового озера. Я ведь только оттуда могу ею управлять.
Амнита простилась с Диннаром как можно беспечнее, а остаток дня провела, делая упражнения: для анх. Ночь прошла без снов. Амнита выспалась и прекрасно отдохнула.
«Всё хорошо, — говорила она себе. — Всё получится».
Эрлин сам отвёз её на Агерланд, поднялся вместе с ней в кабину дайверана, помог пристегнуть ремни. В последнее время он очень похудел, осунулся и постоянно пугал её и Диннара своим тоскливым, блуждающим взглядом, но сегодня он казался спокойным, сосредоточенным и производил впечатление человека, который принял какое-то важное решение.
— Вообще-то это никуда не годится. Мы даже не проводили испытания…
— Эрлин, ты же знаешь, что я никогда не попадала в аварии. Даже если дайвер оказывался неисправным. Ты никогда не задумывался, почему?
— Я всегда считал тебя отличным пилотом…
— А дело совсем в другом. При помощи анх я могу устанавливать связь не только с живыми существами, но и с механизмами, особенно если хорошо разбираюсь в том, как они устроены. Ничего удивительного. В конце концов, всё это сделано из природных материалов.
— Один раз ты всё же попала в аварию. В Валлондоле, когда тебя подбили…
— Как видишь, я жива и невредима. На луне нет дальнобойных пушек… Не бойся за меня. Я дотяну до Камы, даже если вдруг что-то разладится, а этого не случится. Все системы исправны. Я это точно знаю. Я чувствую.
— Желаю удачи, — сказал Эрлин, поцеловав Амниту. — И ты пожелай мне того же. Сегодня удивительный день. Ты улетаешь в небо, а я спускаюсь под землю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
