тем временем ее искала мать, по песчинке просеивая барханы во всей округе, – вздохнул я.
– Ну не бежать же было девушке голой и босой в пустыню, в надежде, что матушка окажется именно в нужном месте? – возмутилась Фергия.
– Могла спрятаться в шатре старухи.
– Это ей не по статусу, Вейриш. Нет, насколько я поняла, в определенных ситуациях Эрра-Тане не зазорно было бы скрыться у Ари-Мары, но эта к таковым не относилась: жизни девушки, в сущности, уже ничто не угрожало – наши знакомые стражники могли искать ее еще очень и очень долго, – ухмыльнулась Фергия. – Вдобавок она обещала кое-что Искеру и намерена была исполнить клятву. И она вернулась, точно так же спрятавшись среди служанок с корзинами и кувшинами, кто их там по головам-то пересчитывает…
– Как она ухитрилась прятаться в городе несколько дней? – задумчиво произнес Энкиль, погладив короткую бородку. – Бардазины не очень-то хорошо в нем ориентируются.
– Зря ты так думаешь, шодан, – покачала головой Фергия. – Они дети пустыни, и они с младенчества привыкли замечать различие даже между двумя песчинками. Неужели ты веришь, будто бардазин способен заблудиться в городе, где каждый переулок отличается от другого, каждая дверь покрашена иначе, если не блуждает в пустыне, между одинаковыми барханами?
– Случалось такое, и не раз, я слышал.
– Ири-Хтара со свитой не плутала, – фыркнула она, – хотя в Адмаре, как я поняла, бывала всего раз-другой. Что до прочих… кто знает, зачем им потребовалось свернуть не туда? Даже если Эрра-Тана в городах не бывала, что вряд ли, то рассказы слышала, подмечать детали умеет, прятаться – тем более. Но, шоданы, это всего лишь мои измышления! Вот найдем – расспросим! Как вам идея?
Братьям идея пришлась по нраву, а вот мне… Нет, я могу унести хоть троих, хоть дюжину, просто сама мысль о том, что наследники рашудана, пускай они поклялись кровью не разглашать мою тайну, увидят меня в настоящем облике, была неприятна.
Ну а потом я вдруг подумал: что я теряю? Я всегда могу покинуть Адмар, пускай и любимый, на десятки лет и вернуться, когда обо мне не вспомнят даже внуки живущих, назваться другим именем… А они – они никогда не видели сверху пустыню в звездном свете… Ночью она совсем иная, нежели днем. Нет, днем я летал редко, только вынужденно и где-то очень далеко от города, но все же хорошо знал разницу. Тени ночью другие, очертания барханов вовсе не узнаешь…
Они шарахнулись от меня, как от огня, и Энкиль, я видел, схватился за саблю. Повредить он мне не мог, но… Я вспомнил нелепую гибель Араша, сына дяди Гарреша, и убрал лапу подальше от воинственного человека. Этак подрежет мне жилу, и я истеку кровью прежде, чем Фергия сообразит, как меняспасать.
– Огромный… – прошептал Аскаль, глядя на меня снизу вверх. В глазах его отражались звезды.
– Это вы его старших родственников не видели, они побольше будут, – ответила Фергия, деловито сновавшая по моей спине с ремнями.
Когда, интересно, успела соорудить новую сбрую? Старую-то мы в пещере змеедевы позабыли… И откуда ей знать, каковы мои родственники? Впрочем, она соврет – недорого возьмет.
– Что встали? – окликнула она. – Помогите ремни затянуть, не то загремим посреди пустыни, то-то картина получится!
– Вейриш-шодан никогда никому не причинял вреда, – осторожно произнес Энкиль, очутившись у меня на загривке. – Ведь так?
– Да если бы и собрался, так проспал такое событие! – фыркнула она. – Большего лентяя в жизни своей не видела… Уселись, шоданы? Тогда… Летим!
Я пригнулся и взмыл в небо, набирая высоту, так, чтобы у этих вредных… нет, не мог я их назвать людишками. Аю тоже была человеком, и многие другие… Ладно, чтобы у этих вредных типов дух захватило!
– Как же красиво… – прошептал Аскаль. Ну, на самом деле он наверняка кричал, чтобы брат его услышал, но для меня это был едва различимый шепот.
– Ничего лучше нет! – ответил Энкиль, а я не удержался и принялся подниматься по восходящей спирали, а когда оказался вовсе уж высоко, сложил крылья, перевернулся и камнем рухнул вниз.
Что всадники с меня не свалятся, я был уверен: Фергия сама проверила сбрую и пристегнула братьев как следует. А вот что именно они вопили то ли от ужаса, то ли от восторга, я, к сожалению, не расслышал. Подозреваю, это были дивной красоты словесные конструкции…
Раскрыв крылья едва не над самой землей – даже чиркнул хвостом по бархану, – я снова поднялся повыше и взял прежний курс.
Фергия вдруг свистнула и завопила:
– Вейриш, вон они! Вон тот караван!
«Ну и что мне, сверху на него сесть, что ли?» – подумал я.
– Они правят к оазису во-он там, – продолжала она, барабаня по моей броне, – к нему и летим. Как раз к утру они дойдут, а мы успеем передохнуть… И будем их ждать!
И Фергия разразилась чудовищным хохотом, я даже вздрогнул от неожиданности. Нет, я знал, что глотка у нее луженая, но не предполагал, будто такие звуки может издавать молодая женщина…
Глава 21
Фергия оказалась права: мы успели и отдохнуть, и перекусить – эта запасливая особа, оказывается, навьючила на меня здоровенный мешок с провизией… и правильно сделала.
– Он так всегда ест, Фергия-шади? – едва слышно спросил Аскаль, глядя, как я пожираю холодное жаркое.
– Только после полетов. А что?
– Нет, ничего. Просто я подумал, что содержать дракона на постоянном довольствии выйдет слишком дорого, – невозмутимо ответил он, и я поперхнулся.
– Я не просился к вам на службу!
– А я и не предлагал, – улыбнулся он даже слишком спокойно для человека, пережившего потрясение при виде дракона, ночной перелет на нем же и приземление носом в песок (крепление лопнуло, какая незадача). – Просто мысли вслух, Вейриш-шодан. Я уже понял, что ты не станешь мечом Адмара, но, может, согласишься служить его щитом… время от времени? Когда чародеи выдохнутся?
– С кем это вы собрались воевать, шоданы, что опасаетесь, будто ваши чародеи не справятся? – удивилась Фергия.
– Мы ни с кем не собираемся воевать в ближайшее время, – сказал Аскаль и опустил голову. – Но, возможно, нам придется…
– Скажи им! – велел Энкиль. – Они и так знают более чем достаточно! Быть может, сумеют помочь или хоть подсказать, раз уж ты не нашел ответов в своих книгах!
– Да что случилось-то? – недоуменно спросил я.
– Пророчество, – негромко ответил Аскаль. – Когда-то очень давно один человек произнес его, и эти слова сбываются, одно за другим. Я проследил – больше трех десятков лет исполняется сказанное. Рано или поздно дойдет дело
