целью переворота было воспрепятствовать установлению советского господства в Иране. Мы останавливали коммунистов. Что же касается вопросов нефти, то они были, несомненно, важны, но второстепенны»[850].
В значительной степени сходную позицию занял и автор всемирного бестселлера «Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть», лауреат Пулитцеровской премии Д. Ергин. В качестве важнейшей причины событий в Иране в начале 1950‑х гг. он выделил следующую: «В начале апреля 1946 г., когда Советы наконец начали выводить свои войска, американский посол в Москве поздно вечером отправился в Кремль на личную встречу со Сталиным. “Чего хочет Советский Союз и как далеко собирается идти Россия?” — спросил посол. “Мы дальше не пойдём”, — был не вполне утешительный ответ советского диктатора. Затем он описал попытки Советов расширить влияние в Иране как шаг по защите собственного нефтяного положения. “Нефтяные месторождения в Баку являются нашим основным источником снабжения, — сказал он, — они находятся рядом с иранской границей и совсем не защищены”. Сталин, ставший революционером в Баку за четыре десятилетия до этого, добавил, что “саботажники, даже человек с коробкой спичек, могут нанести нам серьёзный урон. Мы не собираемся подвергать риску наше нефтяное снабжение”. Фактически Сталин интересовался иранской нефтью. Советское производство нефти в 1945 г. составляло только 60 процентов от уровня 1941 г. Во время войны страна в отчаянии мобилизовала ряд заменителей — от нефтяного импорта из Соединённых Штатов до работающих на древесине двигателей для грузовиков. Вскоре после войны Сталин беседовал со своим министром нефтяной промышленности Николаем Байбаковым (который впоследствии в течение двадцати лет отвечал за советскую экономику вплоть до 1985 г., когда Михаил Горбачёв снял его). Как всегда неправильно произнося его имя, Сталин спросил, что Советский Союз собирается предпринять для выправления положения с нефтью. Его нефтяные месторождения серьёзно пострадали и были истощены, и перспективы вряд ли предвиделись. Как можно перестроить экономику без нефти? Усилия должны быть удвоены, сказал диктатор»[851].
Прямо противоположную оценку свержению Мосаддыка давали советские историки — востоковеды. Так, в наиболее полной и адекватной книге по новейшей истории Ирана они сделали вывод о том, что «свержение Мосаддыка стало результатом неприкрытой агрессии США и Великобритании против иранского народа с целью подавить левые, демократические и национально — освободительные силы народа и лишить Иран его природных богатств»[852].
Автор наиболее популярной работы, посвящённой свержению правительства Мосаддыка, Стивен Кинзер, оценивает свержение Мосаддыка как результат столкновения восточного, традиционного ресурсного государства, пронизанного родовыми, клановыми и религиозными связями, построенного на клиентских отношениях, с западными транснациональными корпорациями, за спиной которых стояли наиболее могущественные организации тогдашнего мира[853].
В последние годы появилась принципиально новая трактовка событий в Иране, связывающая их с корпоратократией. Так, русский историк А. И. Фурсов пишет: «После Второй мировой войны на свет вышла молодая и очень хищная фракция мирового капиталистического класса — корпоратократия. Её первое явление миру — свержение правительства Мосаддыка в Иране в 1953 г., проведённое в угоду не государственным, а корпорационным интересам»[854].
Как это ни парадоксально, все приведённые выше точки зрения, хотя и в различной степени, базируются на фактах, характеризующих события, произошедшие в начале 1950‑х гг. в Иране. Для того чтобы за калейдоскопом фактов увидеть геополитические тенденции и прагматику конкретных действий элитных групп и держав, необходимо сделать небольшой экскурс в художественный бизнес.
Хорошо известно, что с появлением после Второй мировой войны эффективных средств неразрушающего анализа живописных полотен обязательным стандартом при приобретении того или иного произведения искусства стала его магниторезонансная экспертиза.
Дело в том, что в X1V–XVIII веках хорошие холсты и грунтовка в Европе были очень дороги. Поэтому художники средней руки зачастую использовали для своих полотен картины более ранних художников. Они наскоро обрабатывали написанные на старых холстах картины и использовали их как грунтовку для собственных полотен. Причём это происходило не раз, а два и даже три раза. В итоге под одним слоем живописи оказывалось ещё два — три. Причём, как правило, каждый следующий художник обладал меньшим дарованием, чем предыдущий, и использовал в качестве холста и грунтовки гораздо более ценные и с художественной, и с финансовой точки зрения произведения искусства. Сегодня насчитываются уже не десятки, а сотни случаев, когда под полотнами второ— и третьесортных художников обнаруживались картины не только малых голландцев, но и таких корифеев, как Ван Эйк, Кранах, Брейгель и др.
Нечто похожее складывается и при анализе исторических источников. При должном внимании, наличии времени и незашоренном взгляде под слоем фактов первого порядка можно обнаружить объясняющие их факты второго и даже третьего порядка. Именно подобной исторической реставрацией мы и займёмся дальше.
Практически все авторы работ о свержении Мосаддыка, даже стоящие на диаметрально противоположных точках зрения относительно сути события, едины в оценке позиции и роли Советского Союза как антагониста западных держав и элитных группировок. Однако так ли это было на самом деле? Итог переворота 1953 г. в немалой степени был предопределён событиями, произошедшими семью годами ранее, в конце 1946 — начале 1947 г. Из всего многообразия событий того времени необходимо выделить применительно к нашей теме три ключевых.
Прежде всего, в условиях катастрофического положения в британской экономике вновь избранное лейбористское правительство К. Эттли лихорадочно искало пути быстрого и стабильного пополнения государственной казны, не связанные с повышением налогов на и без того обескровленный войной британский бизнес. Естественно, взор был обращён на Англо — Иранскую нефтяную компанию (АИНК). Британское правительство потребовало увеличить от компании размеры поступающих в казну налогов и резко ограничить дивиденды, выплачиваемые частным акционерам. В результате, например, в 1948 г. Иран получил от АИНК концессионных платежей в сумме 9,2 млн фунтов стерлингов, из них в качестве подоходного налога 1,3 млн ф. ст. Британская же казна получила в качестве подоходного налога более 28 млн ф. ст., а с учётом дивидендных платежей, приходившихся на государственные акции, более 40 млн ф. ст. Иными словами, Британия получала от нефтяной компании более чем вчетверо больше средств, чем Иран[855]. Но и это ещё не всё. АИНК была обязана снабжать британскую армию и флот нефтью и нефтепродуктами по льготным ценам, а также по аналогичным ценам передавать нефтепродукты американскому флоту в счёт расчётов по ленд — лизу. С учётом этих факторов сумма доходов Британии от АИНК была примерно в 6 раз больше, чем Ирана, и это различие продолжало нарастать в период с 1947 по 1952 г.[856]
Вторым судьбоносным событием стало разрешение так называемого южноазербайджанского кризиса 1945–1946 гг. Как известно, во время Великой Отечественной войны территория Ирана была поделена на зоны советской
