однако совершенно не преуспел в этом. Мировой нефтяной картель, в состав которого входила и «Бритиш Петролеум» — хозяин АИНК, фактически заблокировал не только финансовые расчёты по иранской нефти, но и возможности фрахта танкеров. Лишь три так называемых независимых компании из Италии, Греции и Нидерландов с 1951 по 1952 г. закупали относительно небольшие объёмы иранской нефти. Как впоследствии выяснилось, все три эти компании входили в большую сеть подставных коммерческих компаний ЦРУ. Смысл небольших закупок нефти состоял единственно в том, что полученные от продажи средства позволяли проводить текущий ремонт скважин и нефтеперерабатывающего оборудования. Иными словами, американцы обеспечивали сохранение ресурсной базы АИНК в работоспособном состоянии и не допускали техногенных катастроф, которые бы затруднили эксплуатацию после разрешения кризиса. В этих условиях иранское правительство опять же обратилось к Советскому Союзу. Как пишет видный отечественный ирановед С. Алиев: «Иранское правительство вступило в переговоры с СССР,
Чехословакией, Венгрией и Афганистаном о поставках в эти страны иранской нефти.
Однако в переговорах с представителями социалистических стран успехов достигнуть не удалось, прежде всего, из — за слишком осторожной политики Мосаддыка, который опасался вызвать новый конфликт с США и Англией»[867].
В реальности дело было не в Мосаддыке. Вот что мы читаем в недавно рассекреченных архивных документах: «Весной 1952 г. между И. Садчиковым (послом СССР в Иране) и ближайшим сподвижником М. Мосаддыка аятоллой А. Кашани начались секретные переговоры по поводу советских закупок иранской нефти. 6 апреля 1952 г. И. Садчиков встретился с Ш. Каземи — секретарём активного участника движения за национализацию нефтяной промышленности, позднее председателя иранского меджлиса А. Кашани. При этом Ш. Каземи сообщил министру иностранных дел Багиру Каземи ответы СССР по закупке иранской нефти. Кашани просил министра принять И. Садчикова и начать переговоры по продаже нефти Советскому Союзу. Б. Каземи ответил согласием. В то же время А. Кашани просил И. Садчикова при встрече с Б. Каземи подтвердить намерения СССР покупать иранскую нефть. А. Вышинский 11 апреля 1952 г. информировал И. Сталина: “Кашани через своего секретаря передал И. Садчикову, чтобы в случае благополучного окончания переговоров о продаже нефти мы заверили иранское правительство, что эта покупка не будет использована как средство или повод к вмешательству во внутренние дела Ирана и что если Иран в связи с продажей нам нефти подвергнется внешнему нажиму, то мы не оставим его без поддержки и окажем ему необходимую финансовую помощь”»[868].
После оценки этой информации из Тегерана МИД СССР подготовил для Садчикова конспект его ответов на переговорах с Б. Каземи и направил их для утверждения в ЦК ВКП(б). В этом конспекте значилось: «Первое. Если министр иностранных дел Каземи поставит перед Вами вопрос о продаже Советскому Союзу нефти и нефтепродуктов, Вам следует дать ему ответ, аналогичный ответу, который Вы дали Кашани в соответствии с нашими указаниями в телеграмме № 106 от 23 марта, заявив, что мы сочувствуем положению, в котором находится в настоящее время Иран, и готовы купить иранскую нефть, но мы хотели бы получить конкретные предложения: какая имеется в виду к продаже нефть — сырая или переработанная в нефтепродукты и в какие именно и т. д. Скажите также, что с нефтеналивным флотом мы испытываем затруднения.
По вопросу о финансовой помощи Вам следует руководствоваться ранее данными указаниями (телеграмма № 74 от 9 марта), разъяснив, что этот вопрос связан с урегулированием взаимных финансовых претензий и что с советской стороны было сделано всё возможное, чтобы договориться с иранским правительством по этому вопросу. Если соглашение до сих пор не состоялось, то не по вине советской стороны.
Второе. Если Каземи также затронет вопрос о заверении с нашей стороны, что закупка иранской нефти не будет использована для вмешательства во внутренние дела Ирана, то Вам следует категорически отвести обсуждение этого вопроса, заявив, что предложение о таком заверении лишено всякого основания»[869].
Когда же иранцы в соответствии с пожеланиями передали спецификацию по предлагаемой поставке сырой нефти и нефтепродуктов, а также транспортные условия поставки, то послу И. Садчикову были даны указания не соглашаться с предлагаемыми вариантами, а требовать новых, ещё более льготных. Кроме того, советская сторона категорически отказывалась связываться с танкерным флотом и требовала поставки в порт на побережье Каспийского моря[870]. Такой транспортной логистики в то время у Ирана просто не было. Поэтому сколько — нибудь крупных поставок иранской нефти в СССР, решавших финансовые проблемы страны, осуществить на таких условиях было невозможно. Что же касается поставок в Венгрию, Чехословакию и Польшу, то их предлагалось осуществлять не при помощи танкеров, а через пункт на Каспийском море с последующей перегрузкой в нефтеналивные баржи. Иными словами, советская сторона вполне сознательно отказывалась от покупки у Ирана нефти и нефтепродуктов, и боязнь Мосаддыка США и Великобритании была совершенно ни при чём.
Оказавшись в финансово безвыходном положении, правительство Мосаддыка искало внешние источники получения финансовых средств. Так, Мосаддык обращался лично к Гарри Трумэну с просьбой предоставить либо напрямую, либо через Международный валютный фонд заём в размере 120 млн долларов, который позволил бы стране продержаться на плаву. Трумэн прямо не отверг это предложение, но обусловил предоставление займа разрешением кризиса вокруг АИНК.
И здесь мы прикасаемся к одному из самых поразительных сюжетов, связанных с Персидским кризисом. Дело в том, что в ходе оккупации советскими войсками Ирана ими был захвачен, а впоследствии перевезён на территорию СССР иранский государственный золотой запас в размере 11,2 т золота и 8,6 млн долларов. Сразу после окончания Второй мировой войны шахские правительства неоднократно предпринимали попытки по возврату иранских золотовалютных ресурсов. Однако они наталкивались на стойкое неприятие Советского Союза, аргументировавшего свою позицию наличием многочисленных неурегулированных финансовых вопросов в ирано — советских отношениях. Естественно, одним из первых шагов правительства М. Мосаддыка стали усилия по возврату столь необходимого ему золотовалютного резерва. Реакция советской стороны на активность Мосаддыка была следующей: «Иранцы настаивают на передаче им золота в натуре и не соглашаются на компенсацию его стоимости товарными поставками, указывая, что золото по соглашению 1943 г. является собственностью иранского государства, находится лишь на хранении в Госбанке СССР и составляет часть золотого обеспечения иранской валюты»[871]. 29 сентября 1951 г. А. Вышинский, А. Зверев и М. Меньшиков в очередном отчёте на имя И. Сталина отмечали, что на завершившемся втором этапе переговоров «иранская сторона никаких серьёзных дополнительных уступок не сделала»[872]. На этом основании соответствующие советские министерства выступили против подписания заключительного протокола в противовес тому, что предлагали Садчиков и Чечулин. В решении ЦК ВКП(б),
