Пройдя скрытый под снегом брод, войско Артси раздалось вширь, спеша перегородить русло. С севера их прикрыл крутой и высокий берег - обрывистые, обледенелые скалы, на которых и летом не росло ничего, кроме лишайников; оттуда коварной атаки можно не опасаться. Южный фланг остался открытым - теперь всё зависело от дружины и ополченцев. И, конечно, от остальных картиров.
Алки не колебались: им нужно расправиться с дерзким арьергардом северян, и уже затем гнаться за остальными. Дикари понесли потери, утратили боевой дух, решимость, почти лишились копий и щитов. Если атаковать сейчас, можно довершить разгром - и не станет картирских наёмников, чтобы помочь. А стало быть...
Два стремительных, рокочущих залпа и грохот пушки слились воедино. Почти сразу же рыцари пришпорили коней, бросая их на строй бойцов Артси. И вновь, теперь уже на глазах картиров, две стальные лавины столкнулись с лязгом, хряском и многоголосыми криками. Больше таиться нет смысла, и Моос, вскочив на ноги, крутнул над головой пращу:
- Бе-е-ей!!!
Камень вырвался из ременной петли и, с басовитым гудением вспоров морозный возух, ударил в шлем пехотинца-алка. Звонкий удар, мёрзлый металлический хруст, будто выстуженный до стеклянного звона металл ломают о колено. Из-под расколотого шлема брызгает красным, воин, выронив копьё, валится под ноги товарищам. Десятки и сотни других камней, перемежаемых маленькими, но ещё более опасными свинцовыми ядрами, отстали от камня Мооса всего на миг...
...А с юга, на так же оставшийся открытым фланг алков, уже накатывали уцелевшие дружинники и ополченцы, и разноголосица клановых кличей повисла в морозной мгле...
- Стоять крепко! - командовал Авенат своей тающей на глазах роте, перекрикивая грохот боя. - Щиты не терять, строй не рвать!
Это казалось безумием. Уже добрый час, полуокружённые, они отбивались от атак ополчецев, бойцов неведомого картирского предводителя, да ещё и самих картиров, которых совершенно зря сбрасывали со счетов обе стороны. Одним алкам пришлось бы туго - но дружинники прикрыли фланг, ещё недавно бывший тылом, и уверенно держали накатывающих дикарей. Впрочем, а сами-то они кто?
Хуже всего были камни. Их ливень не ослабевал ни на секунду, увесистые гостинцы дробили шлемы и уцелевшие щиты, выбивали из рук оружие, а если попадали в лицо, "правки" не требовалось. Из своих, таких на первый взгляд несерьёзных, пращей картиры стреляли на метко, не хуже выучеников покойного Тьерри. Попадание в плечи, в грудь, в живот тоже несло мало приятного: кольчугу камни не пробьют, тем более щит - но вот отбить внутренности, сломать руку, ребро или ключицу могут запросто: даже тёплая одежда, отчасти гасящая мощь ударов, не спасала. Один такой снаряд, проскользнув в щель между щитами, ударил по рёбрам - внутри что-то хрустнуло, и дышать стало больно. Стоящему рядом латнику свинцовое ядро попало прямо в лицо; в глаза ротному брызнуло красным, скулу оцарапали осколки черепа.
Но это - у алков, как один закованных в стальные латы, что изготовили на заводе мастера Михалиса. А в ряды дружинников, в пылу схватки растерявших щиты, камни и свинцовые шары вносили опустошение. Только храбрость юного королька, бившегося в первых рядах, не давала им побежать без урона для чести, заставляла теснее сплачивать ряды и из последних сил держать натиск ивэ и рипуариев.
Атакующие не давали передышки ни на миг: на войско короля выплеснулась вековая ненависть и злоба за неудачно начатое нынешнее сражение. Валом валили воины королевы - но их натиск в основном приходился на людей Харайна. Бойцы картирского предводителя наседали на самих алков. "Быстро же они разобрались с джезайлами и пушкой!" - отметил Авенат, глядя, как методично палят вражеские стрелки по отряду. Хорошо хоть, пушка пока молчит: наверное, иссякли снаряды. Один выстрел вдоль запруженного войсками русла, наверное, может положить сопротивлению конец.
И всё-таки Авенат не поддавался отчаянию, совсем как Харайн, он орудовал мечом в первых рядах. Какой-то пожилой ополченец зазевался - и лишился головы, королевский дружинник отвлёкся на богато одетого врага - и прозевал момент, когда чуть повыше бедра в тело вошли сразу два копья, упал раненый латник - но меч Авената вошёл в не защищённый кольчугой бок северянина, помешав добить... Руки действовали сами по себе, а мысль настойчиво искала путь к спасению. Амори не терпел глупой храбрости - зато мог простить отступление, если не было иного выхода, и если в итоге удалось победить. Ирлиф побери эту проклятую землю, всё ещё можно исправить!
Да, он потерпел поражение. Но ещё не поздно проломиться сквозь рыхлую толпу врагов и, парой рыцарских атак заставив их остановить преследование, уйти в Бирру. А там такие укрепления, и такие запасы еды, что можно продержаться до лета. Летом же король должен перебросить в Бирру весь полк. Тогда посмотрим, кто будет победителем! Интересно, как головастый предводитель картиров будет искать выход из ситуации?
- Всем! - прорываемся! - во всю мощь лёгких, перекрывая грохот боя, крикнул Авенат. - Харайн, на твоих людей вся надежда!
Пустоголовые королевские вояки ещё должны последний раз выручить алков, проложив им путь.
Но что это? Будто круги от упавшего в воду камня, по дружине короля пронеслось смятение. И словно кто-то могущественный выдернул из них стальной стержень - ещё недавно могучее войско рассыпалось на множество спасающих свою жизнь людей. Кто-то просто драпал, и - удивительное дело! - на них не обращали внимание враги. Кто-то вкладывал оружие в ножны. Именно так сдаются в плен северные воители, для которых бросить оружие - позор на всю жизнь и на весь род. Были и такие, кто продолжали ожесточённо биться, прорываясь прочь - но и эти уже не слушали приказы. В многоголосом хоре проклятий, стонов, брани родилась и окрепла одна-единственная фраза:
- Короля уби-или!!!
Вот теперь Авенат почувствовал, как холодная змея обречённости заползает в сердце. Без дружинников им не вырваться, а дружина... Здешние воители храбры и бесстрашны, готовы жизнь отдать за сюзерена и почитают за честь погибнуть прежде него. Но стоит пасть предводителю дружины - и всё войско превращается в скопище спасающихся людей: с гибелью вождя продолжать битву становится бессмысленно. Ради кого? Раз уж так вышло, не позорно и спасаться бегством. А там, чем Ирлиф не шутит, попробовать присоединиться к победителю. Ведь раз Боги судили победу ему, значит, он Им более угоден?
Разумеется, всё понимают и победители. Они почти не препятствовали бегущим, несущим с собой тело короля дружинникам - зато всеми силами, и уже со всех сторон наваливались на алков. "Хорошо, если прямо тут не повернут оружие!" - зло подумал Авенат. Для дружинников, в отличие от короля, алки - тоже презренные южане, заслуживающие смерти...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
