- Единственный способ не дать врагу прийти в наш дом - выйти навстречу. Борэйны уже ходили за море, чтобы помочь южным союзникам бороться со сколенским Императором. - "А ведь с точки зрения борэйнов они и правда южане, - подумала Эвинна. - Интересно, считают ли крамцы и прочие борэйнов "людьми в шкурах"?" Мысль мелькнула и исчезла, вытесненная более насущными. - Пора вновь переправиться за море: алки собираются сделать то, что делал сколенский Император, только среди южан этого никто не понимает. За морем, мы добудем славу своим родам и богатство - себе. Бездомные получат землю, более щедрую, чем наша. Борэйн никогда больше не будет зависеть от заморского хлеба. А алки убедятся в том, что нас не покорить - как когда-то убедились сколенцы. Я поведу картиров на завоевание земли - той, которую они могли бы назвать своей. А вам предлагаю выбор - присоединиться к нам и разделить славу победы, или остаться тут и дожидаться алков в гости. Выбирайте.
Повисла тишина. Здесь не было ополченцев, которые хотят вернуться домой, к привычной жизни, к жёнам и детям. Только дружинники племён и королевы, бывшие воины Харайна и Сигиберта. Для них война - единственное достойное мужчины занятие, можно сказать, и образ жизни. Их легче подвигнуть на поход, если дать понять, что ожидается добыча, а уж если пошла речь о новых землях...
Собственно, на это Эвинна и рассчитывала: встретить понимание у ополченцев было бы труднее. Если ополченцы и пойдут дальше, то только вслед за вождями и их дружинами. Присоединятся и не участвовавшие в смуте племена. Три, а то и шесть тысячи бойцов помогут картирам закрепиться на северном берегу Сэрхирга, к ним будут подходить материковые картиры, готовые драться за своё королевство, изгои из старых племён, жадные до войны вожди - победоносная армия со щедрым вождём должна расти, как снежный ком. А потом вся эта силища, может десять тысяч, а может, и двадцать, должна двинуться дальше. Куда - Эвинна пока не решила, но вариантов не так уж много. Пожалуй, лишь два, и оба имеют как достоинства, так и недостатки.
- И самое главное: Боги благословят смелых, трусов же и домоседов проклянут.
"Ведь жрецы всегда поддерживают того, кто сильнее!" - мысленно закончила она.
- Да зачем нам за море-то идти?! - прорвал тишину первый голос.
И понеслось! Казалось, от гвалта трясутся сами стены пиршественной залы.
- Ага! Ищи дураков!
- Да кто пойдёт-то с картирами?!
- Ну, я бы пошёл...
- А с кем воевать-то придётся? Алки же дальше...
- Если будет добыча, я пойду, и мой клан тоже. Плевать на алков.
- А девочки на Юге хорошенькие?
- Там не только девочки, Ирвен, мечи там тоже острые.
- Нам своей земли хватает!
- Да кто сказал-то, что алки ещё придут?!
Эвинна слушала разноголосый гвалт, и вспоминала слова, сказанные в Стиглоновом царстве для праведников. Каждый сам по себе и сам за себя. Почему-то только алки готовы встать друг за друга горой, выполнить приказ своего короля без лишней болтовни. Не потому ли и смогли за несколько лет овладеть третью Сэрхирга? Она невольно поймала себя на том, что понимает Авената в его презрении к "дикарям". Да, расшевелить это болото будет непросто.
Тем временем голоса смолкли резко, как по команде; столь же резко, будто за спиной раздалось змеиное шипение, Эвинна обернулась. Семенящей походкой в пиршественный зал вошёл тот, кому, казалось бы, нет места среди буйных дружинников и вождей. Дряхлый, высушенный временем, худой как палка старец с горящими глазами прирождённого проповедника, опирающийся на выточенный из китовой кости массивный посох. Одет старик просто, почти по-нищенски - отчего же притихли кичащиеся знатностью и богатством племенные вожди?
- Харсаг! - понеслось по рядам. - Сам Харсаг пожаловал... Сейчас скажет...
Эвинна с неудовольствием взглянула на старика. В качестве союзника ему бы цены не было - но едва ли тот пришёл, чтобы её поддержать. Да и взгляд - два сердитых уголька под кустами выбеленных временем бровей - убеждал в обратном. Увы, и приказать старику молчать Эвинна не могла. И вовсе не потому, что это разбило бы образ божьей избранницы.
Если и был на Борэйне кто-то, кого побаивались и короли, и - в старые времена - законоговорители острова, так это он. Верховный жрец богини Борэйн, повелевавший, если верить легендам, непонятными и очень опасными силами, которые получал от самой богини смерти. Его магическую силу некто не видел, но хватало и обыкновенной земной власти. Наверное, выступи он в самом начале на стороне королевы или короля, его слова бы хватило, чтобы противники сложили оружие без боя, да ещё выдали вождей на суд и расправу. Но тогда жрец Харсаг ван Истувег предпочёл смотреть на смуту со стороны. А теперь почтил пирующих своим вниманием... для чего?
Говорят, вспомнила Эвинна обронённую кем-то фразу, он родился в тот же год и в тот же день, что и сколенский Арангур Третий, и вся его молодость пришлась на Северные походы. Так это или нет, сказать сложно. Зато доподлинно известно, что именно он был душой сопротивления Сколенской Империи по всему Северу. А последний раз он покинул свою обитель, чтобы благословить на войну со сколенцами принца Ольвара. Зачем же теперь покинул свою обитель этот осколок прошлой эпохи?
- Я долго не желал вмешиваться, в конце концов, людские войны не задевают Богиню, - начал он, сразу завладев вниманием людей. Эвинна поморщилась: её лишь милостиво соглашались слушать, а жрецу внимали, затаив дыхание. - Великая Борэйн так и так получит всех - и победителей, и побеждённых. Но, как когда уходил в бой Ольвар, сейчас особый случай. Знайте - Богиня явилась мне и сказала: пойди и проследи, чтобы древние традиции не попирались, и каждый обладал своим, не посягая на чужое. Эта женщина, - указал он на Эвинну-Артси, всё так же стоящую на столе, - заявляет, что она избранница Богов. Она это доказала, вырвав из рук алкских псов победу.
Жрец перевёл дыхание, всё-таки когда тебе почти девяносто, непросто долго говорить, а уж странствовать по скованной лютой зимой земле в разгар Долгой ночи... Но сила воли и уверенность, исходящие от жреца, внушали уважение. Такой был бы незаменимым союзником, с сожалением подумала Эвинна. Если б не шёл обманчиво-торной дорожкой Эльфера. С каждым мгновением старый жрец всё больше напоминал перешедшего на алкскую службу учителя.
"А ведь ему и самому непросто!" - вдруг сообразила Эвинна. Прямо назвать её ведьмой, смущающей людей, он мог в самом начале, до Долины Тысячи Камней - но не сейчас. В глазах северян победа над сильным врагом невозможна без милости Богов. А уж превращение разгрома в победу... Скажи он, что эта победа одержана вопреки богине - и, во-первых, придётся признать правоту побеждённых, поссорившись с победителями. А во-вторых, что ещё важнее - то, что победу можно одержать вопреки Богине. Ну, и какая она после этого Богиня? "Так что же ты скажешь, старик?" - ломала голову Эвинна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
