последнем слове кольца оказались, где им и положено, — на безымянных пальцах.
— Наденьте друг другу до конца, — подсказал священник.
А сам тем временем взял у помощника-дьяка книгу.
— Господу помолимся!.. — вновь разнесся над сводами звучный баритон — и полились слова новой молитвы.
Молодые управились с кольцами и вновь встали как полагается. Сергей перевел дух, ощущая в груди горячий прилив: для него надевание колец друг другу на пальцы оказалось самым значимым и волнующим моментом. Хотя опыт чтения русской классики подсказывал, что это еще далеко не конец обряда...
Опыт его не обманул: это было всего лишь обручение. Начался плавный переход к следующему этапу — собственно венчанию.
Завершив молитву, батюшка повернулся к молодым, взял руку жениха, положил на нее ладошку невесты, сверху накрыл полой своего одеяния («епитрахиль», — вспомнил Сергей название) — и повел их за собой в центр храма, зычно и протяжно выпевая какие-то малопонятные слова на церковнославянском. Свидетели и гости двинулись следом.
Перед аналоем, на полу из полированного гранита, был постелен небольшой коврик, а на нем разложено белоснежное полотенце — вот на эту красоту священник и поставил «брачующихся». Сергей мысленно порадовался, что на улице сухо, иначе заляпали бы они с Аней девственную ткань грязными следами.
«Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя!» — старательно выводил хор.
Когда пение завершилось, священник обратился к жениху:
— Имеешь ли произволение благое и мысль крепкую воссоединиться с сей Анной?
— Да, — ответил Сергей, хотя ему показалось, что вопрос прозвучал как-то странновато...
А батюшка вдруг совсем удивил: покачал головой и заговорил самым что ни на есть обычным, мирским тоном:
— Так что ж ты болтаешься вокруг да около, чего выжидаешь? Этак и упустить можно счастье свое. Ну, чего разомлел, раб божий? Сказано же тебе: ищи лодку! Вставай! Пошевеливайся! Слышишь, нет?..
Сергей вздрогнул и раскрыл глаза.
Первое, что он увидел, были его собственные ноги в сапогах, вытянутые во всю длину на мшистом ковре. Над головой, окутанные серым сумраком и словно затянутые сонной пеленой, неподвижно замерли ветки с рядами зубчатых листьев, между ними темнеют гроздья ягод...
Старпом встряхнулся, завертел головой. Да, так и есть: он сидит на земле, за спиной — что-то твердое, шершавое... пень? Тело словно одеревенело: руки и ноги как будто чужие. Воздух стылый, сырой... Утро, что ли?.. Ну и где он на сей раз оказался? И где преследователи?..
Стоп, какие преследователи? Он же без штанов был и босиком, а сейчас вон полностью одетый, как и положено... Черт, опять, что ли, всё пригрезилось?.. Протер глаза — и убедился, что блеклая муть никуда не пропала: перистые листья акации, гроздья рябины — всё вокруг оставалось размытым, нечетким. Ну правильно: он же без линз... Ладно, а очки-то где? В палатке, что ли, остались? А палатка?..
И тут до него внезапно дошло: палатка — там, впереди, выше по течению!.. Он же сам из нее ночью сбежал, когда от двойника своего спасался!.. Но секундочку, а где же тогда топор? Ага, вот он, под боком валяется...
Рука потянулась к карману, нащупала пейджер. На экранчике высветились число и время: 27/08/00, 05:59. Да, вроде бы всё верно...
И теперь Сергея мучило лишь два вопроса: 1) Неужели взаправду весь вчерашний день ему просто-напросто приглючился? 2) Где теперь двойник-литературовед, который ночью терроризировал его цитатами из классики?
Как бы там ни было, сейчас главное — добраться до лагеря, по-быстрому собрать пожитки — и деру! Хотя нет, минуточку... Там ведь еще Леха на другом берегу!.. Вернее, уже не совсем Леха...
Или, может, совсем не Леха? А если он тоже всего лишь ловко притворялся, как те пятеро? «Ты давно уже один. Твоих спутников здесь нет...» — всплыли в уме слова загадочного ночного «дровосека».
«Но ведь это был сон», — напомнил себе Сергей.
А впрочем, он уже не знал, что считать сном, а что реальностью. Одно ничем не отличалось от другого. Может, наоборот, это сейчас он спит? Вернее, валяется без сознания посреди леса, а над ним уже склоняются настигшие его преследователи — тянут к беспомощной жертве крючковатые пальцы, скалятся в злорадном предвкушении...
Сергею вдруг сделалось до того страшно, что он чуть не взвыл. Сунул в рот согнутый палец и не помня себя стиснул дрожащие челюсти... Резкая боль пронзила всю руку, отдаваясь в мозгу, сквозь горло продрался сдавленный крик.
Зато и страх отступил. Старпом уставился на ноющий сустав: в продавленных зубами вмятинах выступила кровь. Нет, похоже, это все-таки явь, а не сон...
Вновь отправил палец в рот, на сей раз зализывая рану. На языке солоноватый привкус — всё по-настоящему... Хотя и «вчерашние» чувства и ощущения казались совершенно реальными. Один аромат кофе чего стоит...
Сергей помотал головой. Ладно, шут с ним. Сейчас главное — осторожно пробраться назад, к лодке с палаткой. И очень хочется верить, что он найдет их на прежнем месте...
Однако опасения оказались напрасными: в лагере всё осталось как было. А вот ночного гостя-литературоведа и след простыл. У Сергея вырвался вздох облегчения. Взгляд переметнулся на другой берег. Где-то там, среди зарослей, должна быть и Лехина палатка... Но никудышное зрение не позволяло разглядеть ее в утреннем сумраке. Старпом чертыхнулся: надо хоть очки надеть — всё полегче будет. Они, наверное, так и лежат в палатке — в кармане боковой стенки...
Он отвернул полог и сунулся внутрь.
И чуть не вскрикнул, наткнувшись на чьи-то ноги. Тут же отпрянул с бешено колотящимся сердцем.
В проеме входа бледнели знакомые сапоги. Даже в тусклой зыби занимающегося рассвета можно было понять, что они красные...
Юлька!..
Сергей попятился, дико и затравленно озираясь. Похоже, пока он отсиживался в лесу, с ним решили сыграть злую шутку — вот и подбросили окоченевший труп сестры. Больные извращенцы, отморозки... Чего они добиваются? Чтобы у него психика надломилась?.. И где они сами? А вдруг сидят в кустах и злорадно наблюдают за всей этой сценой?.. Сволочи!.. Что же делать?..
В голове снова зазвучали слова «дровосека»:
«Держись подальше от любого, кого встретишь. Иначе не выберешься...»
Сергей встряхнулся. Да, надо бежать! Это самое разумное, что можно сейчас сделать! Куда угодно — лишь бы подальше от этих жутких человекообразных оборотней, которые явно испытывают изуверское наслаждение оттого, что играют со своей жертвой!..
Дальше он действовал с лихорадочной поспешностью. Стаскал все вещи в ту лодку, что лежала ближе к воде, не забыв и про котелок. Вот только палатку, наверное, придется
