– Ой, Демочка… – Павлина вздохнула. – Такая беда случилась… Настоящая трагедия. Убили его! – Тетя Паша снова полезла за платком. – Прямо около нашего дома убили. Они только ушли, поздно вечером, и вдруг Алексей прибегает – весь в крови. И говорит: "Милицию надо вызывать!" Мама заплакала тут же. Алеша не хотел маму пускать – туда, к Пете. Говорит: "Тебе лучше не смотреть". Но она вырвалась и побежала, она как сумасшедшая стала. Мы – за ней. А там такое… – Тетя Паша закрыла глаза рукой, голос ее стал совсем тихим. – Его прямо пополам перерубили, прости Господи. Как так можно? От плеча, как будто мечом… А Маша как увидела его… Она так закричала! И упала прямо на него, и обнимает, и пытается кровь стереть. И очки разбитые ему надевает, говорит что-то ему ласково, по волосам гладит. А он мертвый уж совсем… Надо бы поднять ее… А Алексей оцепенел, стоит бледный весь, и сделать ничего не может. А потом я услышала, что он Богу молится. Я в первый раз тогда услышала, как Богу молятся. Мы ведь все атеистками были. Комсомолками. Боже мой, Боже мой… Ведь Машенька так его любила, так любила…
Тетушка уткнулась лицом в платок и заплакала. Демид мрачно молчал. Лека поняла, что ей отчаянно хочется курить. Она бросила курить после встречи с Демой, но сейчас с удовольствием затянулась бы – хоть чем, хоть "Беломором". Демид налил себе остывшего чая, но не пил, уставившись на собственное изображение в чашке. Потом сделал маленький глоток и прокашлялся.
– Тетя Паша… Нашли убийцу?
– Нет, конечно. Сказали, что бандитское нападение. Но никого не нашли. Петю похоронили, но без Маши. Она сразу в больницу попала – нервное потрясение. Скоро она вышла, поправилась. И ты знаешь, Дема, она забыла Петю. Совсем забыла. И Алексея забыла – словно стерлось из памяти все это. А потом оказалось, что она беременна. Но она не помнила Петю, и я не решилась ей напоминать. Потом уже Маша придумала какую-то сказку, что, мол, апостол Петр к ней приходил. Отчество дала тебе Петрович. Верующей она стала, и странной немножко. А я… Я не напоминала ей об этом, решила, что так к лучшему. И тебе ничего не рассказывала. Машенька родила тебя, Демочка. А через год и замуж вышла. Я думала, что все наладилось в жизни. Да вот как все получилось… Тогда, видать, разум ее и повредился, но это только через много лет проявилось…
– Да… – Демид поднялся. – Извини, тетя Паша. Разбередили мы твою душу. Спасибо тебе. Мы пойдем, пожалуй?
* * *
– Знаешь, что единственное утешает меня в этой истории? – спросил Демид. Они сидели в машине, и Лека положила голову на его плечо.
– Что?
– Я боялся, что моим отцом окажется Алексей. Я почему-то думал, что он – мой отец… Я чувствовал, что между нами есть что-то родственное.
– А Петр, отец твой? Ты понял, кем он был?
– Да. Он был помощником Алексея, учеником Защитника. Как и ты, Лека. А убил его Агей. Конечно, Агей, колдун сволочной! Я знаю, что Алексей очень переживал эту смерть. И больше уже не находил учеников. Он страшно рисковал, работая в одиночку. Но он больше не хотел видеть, как гибнут люди, затянутые им в смертельную игру.
– Я знаю, о чем ты думаешь, Демид. Не бойся, я не дам себя убить! Я не погибну.
– Дай Бог, дай Бог…
– Демид… Агея ведь убил ты? Получается, ты отмстил за своего отца?
– Получается, так. Но за тебя мне мстить не хочется. Я хочу видеть тебя живой. Милая моя! – Демид неожиданно повернулся к Леке, нежно провел рукой по ее лицу и посмотрел прямо в глаза. – Будь осторожна, солнышко! Если ты умрешь, я тоже сойду с ума…
ГЛАВА 8.
– Привет!
Игорь обернулся. Он сразу узнал парня, положившего руку ему на плечо. Тот, на которого он обратил внимание ночью на поляне. Тот самый здоровяк, не поддавшийся гипнозу Ираклия.
– Добрый вечер.
– Тебя как зовут?
– Гоша.
– А меня – Владислав. Владик. – Парень подал Игорю руку. Узкая гошина кисть утонула в мясистой ручище Владика, Игорь смущенно улыбнулся. Новый его знакомый выглядел внушительно. Куртка пятьдесят шестого размера плотно обтягивала круглые плечи, круглой была и голова с короткими темными волосами и оттопыренными ушами. Переносица была сломана и вдавлена посередине. Небольшие, почти немигающие глаза не имели определенного выражения. Нет, пожалуй, Гоша не выбрал бы такого человека себе в друзья. Откуда он вообще появился в этой компании? Такие, как он, обычно преуспевают в жизни. Крутые парни, крутые девочки, крутые машины, крутые дела…
– Ну и как тебе все это? – Толстые губы Владика расплылись в улыбке. Выглядел он вполне доброжелательно.
– Что – это?
– Ну, вся эта заваруха, которую Ирокез затеял? Всеобщий трах на поляне? Я упоролся! Все сношались, как кролики. И, главное, на утро никто ничего не помнит! И, опять же, никому не интересно, что все-таки там происходило! Помнят только, что кайф ловили и еще хотят. Готовы бегать за Ираклием хвостом, только бы он снова что-нибудь такое отчебучил.
– А ты что, отвар не пил, который отец Ираклий давал? – Игорь лихорадочно соображал, стоит ли доверять Владику.
– Бурду эту? Пил, чуть не сблевал. Только на меня она не подействовала совсем. Смотрю, все шатаются, как чумные, глаза по семь копеек. Ржачка, да? А потом вижу – один только ты сидишь нормальный, притворяешься, что тоже крыша поехала. Я сразу узрел, что ты в порядке. Можешь не отнекиваться. Не бойся, Ирокез тебя не засек. Ты как на бабенку залез, сразу стал, как все. Типа, кайф словил. В первый раз, что ли, трахался? Дергался как паралитик.
Игорь покраснел. Он вспомнил, как неудержимо потянуло его тогда в сон. А когда проснулся, все уже разошлись, один он валялся на поляне – голый, окоченевший, небрежно прикрытый чужими джинсами и чьей-то курткой (свою одежду он так и не нашел). Гоша до сих пор кашлял по ночам – простыл не на шутку. Ничего себе кайф!
– Знаешь, Гоша, ты все же поосторожнее будь. Кто знает, что у этого Ирокеза на уме? Не засвечивайся.
– Да я чего?.. А ты вот? Ты-то не боишься его?
– Не! – Владик опять улыбнулся. – Он ко мне подходит со своей псиной: «Ты чего, мол, не участвуешь?» А я ему: "А что с меня взять? Я – импотент на триста процентов. Я бы и рад, да не поднимается, хоть палку привязывай". Он и отвязался. Чего мне его бояться? Я ведь его в две секунды вырублю, если возбухать начнет. И собачонке его хвост вокруг шеи завяжу. Подумаешь, десантник выискался!
– А ты что – правда того…
– Импотент? Ага. Я вообще инвалид! Не смотри, что такой здоровый. Это все из-за анаболиков. Перекачался я малость гормонами. Все у меня полетело – и печенка, и это хозяйство. Вот здесь, на спине, знаешь какие гнойники были? Прямо под мышцами. Три раза резали, по поллитра гноищи откачивали. Мы ведь прямо в спину стероиды кололи, чтоб действовало лучше. Такие дозы зашарашивали – слона свалить можно. А потом оказалось, что мне анаболики вообще нельзя. Ребятки у нас и больше кололи – и ничего. А у меня предрасположенность какая-то слабая оказалась. Вот я и скопытился. Целый год по больницам мотался, всю душу вынули…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
