Ладно, пора начинать, а то мысли не в ту степь скачут.
— Готовься, Чода, — бросил я своему клону и приступил к снятию печати.
Хлопок ладоней прозвучал в тишине зала неестественно громко. Он потерялся в пустом пространстве, отражаясь от далеких стен и выстроенных ровными рядами валунов на полу ниже святилища и тропы к нему. Ток чакры в теле на миг вскружил голову прежде, чем сила вырвалась наружу, вплетаясь в чужое фуиндзюцу.
Круг с двумя томое посередине разрезала черная линия. С тихим шорохом камня о камень передняя стенка разделилась на две створки, распахнувшиеся навстречу нам и открывшие клубящуюся за ней тьму.
Глухой, утробный рев разнесся по пещере. Чужая сила дохнула в лицо, словно дуновение ветра из склепа. Да, теперь я чувствую родство этого демона с Нулехвостым.
— О, я вспоминаю. Этот мир… Я вернулся в него.
— Еще не совсем, — поправил я чужой голос.
Внимание тьмы обратилось на меня:
— Кто ты?
— Я Рюджин. Я призвал тебя, потому что помню, что ты хотел возвести вечное царство, объединяющее два континента. У меня сейчас схожие планы, поэтому я рассчитывал, что нам удастся объединить силы и помочь друг другу.
— Объединить силы? Без своего тела я не могу покинуть сие место, мой дух развеется, если я выйду из этого узилища.
— Эту проблему я уже решил. Чода!
Мой клон молча повернулся спиной к дольмену и скинул с плеч кимоно, открыв узкую спину, практически всю площадь которой покрывала тусклая пурпурная татуировка четырехглавого дракона. Длинные змеиные шеи извивались, сплетались и скручивались в кольца, злобно скалясь и сверкая алыми бусинками глаз. Тело Морьё было запечатано с помощью той же техники, которой я когда-то поглотил тело Манды, только существенно доработанной после доступа к знаниям Узумаки. Тело Морьё было не совсем типичным материальным организмом, оно скорее напоминало созданные из чакры тела биджу, так что ему потребовалось более мощное фуиндзюцу.
— Как видишь, я…
Договорить я не успел, так как мимо меня стремительно пронеслось облако тьмы, врываясь в моего клона. Энергия Морьё подхватила тело ребенка, заставив его воспарить. Мрак впивался в Чоду, быстро исчезая под его кожей. Под сводами пещеры загремел неестественно низкий и громогласный смех, извергаемый детскими устами:
— Ах-ха-ха-ха-ха! Мое тело! Я вновь един! Ты молодец, Рюджин, но ты глупец! Объединить силы?! Мы объединим силы! Я — господин этого мира! И вы — мои слуги, будете моей силой! Подчиняйтесь мне!
Грохот чужого голоса эхом отдавался от каменных стен. С треском начали раскалываться окружающие нас валуны, выпуская запечатанных в них каменных марионеток, напоминающих внешним видом закованных в броню самураев с алебардами. Ясунеко недовольно чихнул от поднявшейся пыли, но продолжал с любопытством разглядывать высокомерно смотрящего на нас Чоду. Кот вольготно уселся на пятую точку, с интересом ожидая развития событий. Ему, наверное, единственному сейчас ничего не грозило, так как он был в своей стихии и мог спокойно исчезнуть, скрывшись в ином мире.
— Мне что-то с этим сделать? — деловито поинтересовался у меня Чомей, тоже наблюдающий за восставшей армией марионеток и одержимым ребенком, окруженным фиолетовой аурой чакры.
— Нет. Это было ожидаемо, хотя я надеялся, что удастся подобного избежать, — скривившись от досады, ответил я Семихвостому, прося Ичикишимахиме вернуть мне хранимый ею предмет, после чего уже крикнул демону, сложив новую ручную печать. — Эй, Морьё, ты обзываешь других глупцами, хотя сам надел на себя одежку не по размеру.
Надеть привезенную из храма Узумаки маску было делом доли секунд. Энергия артефакта вторглась в кейракукей, заставляя чакру в теле взбунтоваться и принимать новые, совершенно не типичные свойства. Впрочем, используя полученные от Мито знания, подавить эти изменения удалось быстро. Несколько ручных печатей — и чакра излилась из меня, направляясь к Чоде незримым потоком. Эта техника кардинально отличалась от той, которую обычно используют каннаги из септа Узуме клана Узумаки. Я не позволял чужому сознанию захватить свое тело, я делал нечто совершенно противоположное.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что ты… А-а-а!!!
Долгий крик снова ударился о камни, проносясь вдоль рядов каменных воинов. Пламя чужой чакры вокруг Чоды начало стремительно угасать, исчезая в теле, которое приобрело характерные для насыщения моей сендзюцу-чакрой изменения. Я предполагал, что общение с демоном может пойти не так гладко, как с Курамой, так что подготовил несколько проверок его на благонадежность. И все-таки Морьё разочаровал. Он попался в первую же ловушку, но это еще ладно. Вот извергаемые им полные пафоса и скудные на смысл слова уронили это существо в моих глазах ниже некуда.
— Это было неприятно, — недовольно проворчал Чода, почесав выросшие драконьи рожки.
Прежде, чем клон вновь накинул на плечи кимоно, можно было увидеть, как налилась фиолетовым цветом татуировка на его спине, наполнившись новой силой.
— Н-да, иногда переговоры имеют свойство не удаваться, — покачал головой я, прокомментировав произошедшее. — Ну да и ладно, и так тоже можно жить.
Глава 39. Пылающие камни
23 августа 47 года от начала Эпохи Какурезато
Сегодня меня многое раздражало: испепеляющее солнце над головой, раскаленные камни под ногами, летящий в лицо мелкий песок. В общем, все то, на что я обычно не обращал большого внимания в Стране Песка. Но больше всего на свете меня раздражало упрямство Сальмы, которой взбрело в голову лично отправиться на встречу с родом шиноби, подозреваемым в причастности к контрабанде запрещенных Роуранским престолом товаров. Снова какие-то малопонятные мне тонкости этикета и политического устройства западных государств Великой Пустыни. Я до сих пор поражаюсь традициям восточных держав, но запад этого мира в несколько раз более причудлив.
— Ну же, Омушимару-сан, я же вижу, что вы хотите что-то сказать, — со всем возможным участием и интересом произнесла Сальма. — Не нужно сдерживаться, говорите.
Смерив королеву ироничным взглядом, я ей скромно ответил, нарочито использовав не очень любимую Сальмой форму обращения:
— С вашим опытом и мудростью, я уверен, вы прекрасно знаете, что я хочу сказать, Сераму-сама.
На самом деле, все свои претензии к данному начинанию, а именно к путешествию во владения некоего рода каких-то недошиноби, я высказал еще вчера и был выслушан. Но не услышан. В общем, Сальма просто поступила по-своему. Что ж, ее право, но это не значит, что я согласен с ее самодурством. Королевы Роурана никогда не оставляли шиноби равнодушными, и, покинув укрепленный и охраняемый город, Сальма совсем не иллюзорно рисковала своей жизнью. Особенно сейчас, когда на континенте война, растет количество дезертиров, нукенинов и, вообще, всякий сброд начинает чувствовать себя вольготнее, когда шиноби заняты умерщвлением друг друга, а не выполнением миссий по охране и поддержанию правопорядка.
Пришлось мне сняться с места и сопровождать Ее величество. Я, конечно, признаю, что эти самураи и онна-бугейша на что-то способны, но все-таки своим способностям я доверяю больше. И, главное, сама королева, несмотря на связь с Рюмьяку и большое количество подконтрольной чакры, слаба и беззащитна даже перед генином. Она и путешествует-то на арбе, одноосной крытой и богато украшенной повозке, в которую были запряжены самые обычные, пусть и по-пустынному выносливые, лошадки. За ней в похожем транспорте двигались еще пара чиновников или секретарей, что-то в этом роде, остальные сопровождающие королевы передвигались пешим ходом, что было и удобнее, и привычнее для них. Самураи и их женщины только обрядились по местной моде, чтобы не перегреваться на солнце, так что сейчас напоминали туарегов из-за намотанных на головы белых и синих тюрбанов с вуалями, чего-то вроде тагельмустов.
Сам я обходился на солнцепеке простым кимоно и регуляцией чакры, а вот взятые мною с собой шиноби Ото предпочли также отдать дань местной моде. В конце концов это просто практично, в Суне тоже многие ходят с чалмой на головах.
