Рейтинговые книги
Читем онлайн Великая. История «железной» Маргарет - Маргарет Тэтчер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 169 170 171 172 173 174 175 176 177 ... 184

В агитации в свою поддержку я не участвовала, и никто серьезно не думал, что это необходимо. Я одержала победу с 314 голосами, сэр Антони Мейер набрал 33. Было 24 испорченных бюллетеня, 3 члена партии отсутствовали во время голосования. Но в ходе борьбы выявилось, как сообщил мне Джордж Янгер, определенное недовольство. Соответственно, я часто наведывалась к этому источнику слухов, в чайную комнату Палаты общин.

Я также начала проводить регулярные встречи с группами заднескамеечников, обычно набираемых по региональной принадлежности, для того, чтобы получить широкий спектр мнений. Во время этих встреч я просила всех присутствующих за столом высказываться и вступала со словом в завершение, отвечая по каждому пункту. С обеих сторон это был честный разговор – однажды какой-то заднескамеечник высказал мнение, что я засиделась на посту. Возможно, я не соглашалась, но прислушивалась. Впрочем, ни дискуссии, ни внимание к личной уязвимости не могли компенсировать политическую ситуацию, сложившуюся к лету 1990 г. Высокие суммы выставленного районного налога вызывали обеспокоенность у членов партии по поводу их мест в парламенте. Сохранялись высокие уровни инфляции и процентной ставки. Усилился раскол в парламентской фракции партии и правительстве по вопросу Европы по мере ускорения темпов федералистской программы.

Рядовые члены партии все еще были на моей стороне, что будет видно по их поддержке на партийной конференции 1990 г., пожалуй, даже более сильной, чем ранее. Но очень многие мои коллеги имели невысказанные претензии к членам партии, кого они считали не более чем организационной массовкой, не имевшей реального права на собственное политическое мнение. И в данном случае никто серьезно к ним не прислушался, хотя они официально давали консультации и громко высказывались в мою поддержку в то время, когда должна была решиться моя судьба. Со своей стороны, у меня сохранялась уверенность, что мы сможем выбраться из трудностей и одержать победу на следующих выборах. Уже начало сказываться влияние высоких процентных ставок: уровень инфляции понижался вопреки показателям в верхних строках индекса розничных цен. Я дожидалась признаков, когда денежная масса будет четко контролироваться, и только после этого уменьшать процентные ставки – и в будущем урезать их, даже если это приведет к изменению в паритете механизма валютных курсов.

К концу апреля у меня прошел ряд серьезных обсуждений с политическим отделением относительно стратегий, которые могли войти в следующий предвыборный манифест. И тем летом я обсуждала с коллегами вопрос о создании групп по выработке политики для манифеста. Моя речь на конференции партии 1990 г. приподняла завесу лишь над малой частью вопросов манифеста, описав предложения о проведении приватизации, введении учебных дотаций (и дав понять об образовательных дотациях) и об увеличении числа субсидируемых школ.

Я хотела быть во всеоружии к лету 1991 г. Было еще много чего, что мне хотелось сделать. Непосредственно сейчас необходимо было разгромить Саддама Хусейна и создать долгосрочную систему безопасности для стран Персидского залива. Экономика в основе была прочной, но я намеревалась побороть инфляцию и рецессию и восстановить постоянное стимулирование роста. Я думала, что открывались благоприятные перспективы в отношении того, чтобы выкорчевать коммунизм в Центральной и Восточной Европе и установить законное правление в странах новой демократии.

Прежде всего, я надеялась отстоять в борьбе свое видение Европейского сообщества – сообщества, в котором могло бы спокойно процветать свободное и предпринимательское национальное государство, такое как Великобритания. Но я понимала, что за один день невозможно создать обширные рамки международных отношений, необходимых миру после окончания «холодной войны». Отношений, в которых международные органы, такие как ООН, ГАТТ, МВФ, Всемирный банк, НАТО и СБСЕ, соблюдали бы нейтралитет, а национальным государствам и институтам международной торговли была бы предоставлена возможность заниматься соответствующими сферами деятельности. Это была существенная долгосрочная программа.

У меня была трудность, связанная с отсутствием преемника, которому я смогла бы доверить как сохранение своего наследия, так и создание новых принципов на его фундаменте. Мне понравился Джон Мейджор, и я считала, что он искренне разделял мои подходы. Но он был в некоторой степени непроверенным, и его склонность прислушиваться к общепринятым мнениям заставляла задуматься. Со временем Джон мог укрепить свой авторитет либо мог появиться кто-нибудь другой. Итак, из-за масштаба задач и в связи с тем, что я не определилась с преемником, у меня не было желания уйти раньше следующих выборов. Впрочем, не было у меня и серьезного намерения, что называется, идти напролом. Я считала, что приблизительно двух лет, остававшихся до очередного созыва парламента, будет достаточно, прежде чем подавать в отставку.

Но даже в этом случае схватка была бы жесткой. Я, как и прежде, была полна сил. Но я примирилась с той мыслью, что когда-нибудь настанет момент, когда моим долгом будет освободить правительственную резиденцию на Даунинг-стрит, случись это по настоянию избирателей или нет. Впрочем, относительно того, что может вынудить меня уйти, состоялся разговор, который затеял со мной Питер Каррингтон во время ужина у него дома одним воскресным вечером в 1990 г. Дэнис не присутствовал на этом ужине, он уехал на выходные.

Питер высказал мнение о том, что партия хотела бы, чтобы я покинула пост с достоинством и при этом в тот момент, который будет для меня предпочтительным. Я восприняла это как некое зашифрованное послание: сохранение достоинства могло указывать на более ранний уход, нежели я могла бы выбрать. Подозреваю, Питер говорил от лица какой-то части истеблишмента тори. У меня было ощущение, что нужно уходить, «когда час приспеет». Мне подумалось, что если бы весь цвет партии тори настоял на своем, я бы не стала партийным лидером, а премьер-министром и подавно. Вдобавок я не испытывала ни малейшего интереса ни к внешнему успеху, ни к атрибутам власти. Я бы вступила в борьбу и, если пришлось бы, сражалась бы до последнего за то, чтобы отстаивать свои убеждения. «Достоинство» здесь было ни при чем.

К началу дополнительных выборов в округе Истбурн, назначенных на октябрь того же года, беспокойство заднескамеечников из числа тори переросло в открытую панику. Место, которое прежде занимал Ян Гоу, перешло к либералам с преимуществом в 20 % голосов. Опросы общественного мнения тоже не внушали оптимизма. Лейбористы значительно лидировали. На фоне этих безрадостных обстоятельств проходила встреча в верхах в Риме, на которую я отправилась на выходные 27–28 октября.

В то время как я в одиночку сражалась в Риме, Джеффри Хау отправился выступать на телевидение и заявил Брайену Уолдену о том, что мы якобы не оспариваем принцип единой валюты, давая понять, якобы меня можно будет переубедить. Это было проявлением либо нелояльности, либо чудовищной глупости. На первой после моего возвращения сессии вопросов членов парламента к премьер-министру меня, конечно же, спрашивали относительно его высказываний. Я парировала все колкости оппозиции, заявив, что Джеффри – «слишком большой авторитет, чтобы всякая челядь [Нил Киннок] вступалась за него». Но я не могла одобрить сказанного им. И это было только началом всех моих трудностей. Сейчас я должна была поддержать Палату общин и выступить с заявлением о результатах встречи на высшем уровне в Риме. Я особо подчеркнула то, что «единая валюта не является политической стратегией этого правительства».

Но это утверждение характеризовалось двумя важными чертами. Во-первых, наше предложение о введении параллельной или «общей» валюты в форме твердого экю могло постепенно эволюционировать в предложение единой валюты. Во-вторых, голословные заявления, которыми привыкли пользоваться министры, о том, что, вероятно, единая валюта «не будет применена к нам». И неизбежно появлялись разнообразные интерпретации того, что именно означало это двусмысленное высказывание.

Такие гипотетические соображения могли быть использованы деятелями вроде Джеффри для открытия возможности того, что мы попытаемся в какой-то момент изменить позицию в пользу единой валюты. Это не входило в наши цели, и у меня было ощущение предвзятости такой трактовки. Вероятно, причиной, повлиявшей на выход Джеффри в отставку, стало прояснение этих завуалированных намерений. В ответ на вопрос я ответила, что «считаю невозможным использование твердого экю повсеместно на территории стран Европейского сообщества – вероятно, более широко этот инструмент мог бы использоваться при совершении торговых сделок. Многие народы предпочли бы продолжать пользоваться своей валютой».

1 ... 169 170 171 172 173 174 175 176 177 ... 184
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Великая. История «железной» Маргарет - Маргарет Тэтчер бесплатно.
Похожие на Великая. История «железной» Маргарет - Маргарет Тэтчер книги

Оставить комментарий