объём корабля забортный воздух снаружи. Приятного находиться в этот момент внутри мало: если переборщить с давлением – в лучшем случае начнётся шум в ушах. В худшем – станет невозможно нормально дышать, и мы откиснем. К счастью, такое зверское давление в них и не требуется.
Стоит ли говорить, что утечки были найдены раньше, чем давление достигло рабочих значений? Чуткий девичий слух уловил несколько мелких, но болезненных пробоин в наружных стенках корабля: воздух с избыточным давлением начал покидать внутренний объём ал`кеша. То ли наши «продырявили» при штурме, то ли судно само по себе изношено.
Хреново. Значит, покинуть атмосферу можем, но ненадолго. Или в скафандрах. Ну, такое себе, если честно… Люсианцы могли бы и получше относиться к своему кораблю.
С помощью Юльки работа действительно пошла быстрее. Юный гений явно не в первый раз держала в руках кристалл гоа`улдов и очевидно знакома с их технологиями хотя бы в общих чертах. Не со всеми правда.
Если понадобилась разборка «лезвия» (многоплатного компьютера, собранного на базе мобильной выдвижной пластины по аналогии с нашими серверными «лезвиями») – Рыкова-младшая тут как тут. Если надо пересобрать узел распределителя для поиска и дефектовки на предмет повреждений – Юлька рада стараться. Если требуется залезть в узкую щель между силовыми агрегатами, куда я в силу своих габаритов физически не могу поместиться – малышка без разговоров просачивается.
По результатам проверки, диагностики и дефектовки выяснилось примерно следующее.
Ал`кеш жив. Больше жив, чем мёртв. Но жив. Летать может. В пределах атмосферы дальность и длительность перелёта ограничены лишь физическими возможностями экипажа. Хоть неделями может наматывать круги вдоль экватора, пока на борту есть запас съестного. Но всё, что касается выхода за пределы атмосферы планеты – или буквально минут на несколько, пока весь воздух не покинул борт, или в скафандрах. Если мы решаем оставить ал`кеш себе, то надо будет заняться его техобслуживанием и залатать ему пробоины, где бы они ни были… интересно будет узнать, из-за чего они образовались. Или столкновения, или какие-нибудь микрометеориты.
Доскональная проверка затянулась. Уже время обеда, потому решили подкрепиться перед вылетом. Охота на противника неустановленной численности в непонятном направлении с неизвестным радиусом поиска – занятие не на пятнадцать минут. Мы можем встрять и на полчаса, и на час, и на сутки. Потому со спокойной душой с чистой совестью (традиционно, за отсутствием таковой) направили свои стопы на выход в надежде успеть к общему расходу дежурных сил.
На выходе из шлюза нас встречала Анька. Видимо, зашла поинтересоваться, как дела. Стоило распахнуться створкам двери, как Рыкова-старшая материализовалась перед нами.
Биолог окинула подозрительным взглядом меня, Юльку, сощурилась на нашей технической парочке и, явно о чём-то там себе нафантазировав, поинтересовалась:
– Чем это вы двое тут занимались?
– Дефектовкой ал`кеша, – вздохнул я. – Ты немного опоздала к мероприятию.
– Теперь это так называется? – хмыкнула бывшая люсианка. – Могли бы и меня позвать. Я тоже эти… ал`кеши… дефектовать люблю.
Меня всё никак не покидало сомнение относительно этих двух. Ладно, голос. У Юльки он был ожидаемо выше в силу возраста. Но темп, построение фраз, обороты… А если присмотреться к мордашкам повнимательней… Юлька с Анькой друг друга не узнали, или театрально делают вид, что не узнали. Но…
Я потянулся за обеими, ухватился за блузку мелкой и расстёгнутый китель старшей. Обеих потянул во внутренний объём ал`кеша, чем вызвал недоумённый сдавленный вяк. Завёл внутрь, закрыл за собой выход.
– Так на второй заход пошли? – улыбнулась Анька. – А ты зверь. Тебе новенькой подружки мало…?
Вместо ответа я развернулся и одним резким рывком потянул собеседниц и заставил их встать к стенке с иероглифическим барельефом, подсвеченной с подволока направленным светом. В его ореоле сходство стало ещё более очевидным, будто перед техником положили две одинаковые запчасти.
Цвет волос. Их фактура. Черты овала лица. Цвет глаз. Высота и форма бровей и скул. Форма носа, губ и подбородка. Совсем уж впадать в маразм, раздевать обеих догола и искать схожие родимые пятна на теле не стал. Но внешнее сходство просто невероятно. Тут даже теория про мать и дочь кажется далёкой от истины, не говоря уж про старшую и младшую сестру.
Хотя, вон ещё одно подтверждение. У Юльки блузка завязана узлом под грудью на манер топа, закрывая её и оставляя открытым живот. У Аньки китель, как обычно, расстёгнут, будто она в ночном клубе на гулянках, а не на другой планете застряла. И в обеих примерно в одном и том же месте с поправкой на рост виднеется едва заметная при первом осмотре, но характерная для знающего, что ищет, человека, родинка.
– Во сколько, говоришь, ты родила? – ненавязчиво поинтересовался я у Аньки.
Глава 63. Звезда пилатеса или "Кто тут такой наглый?".
– Во сколько, говоришь, ты родила? – ненавязчиво поинтересовался я у Аньки.
Рыкова-старшая скосилась на свою неполную тёзку по фамилии.
– Да уж явно не в средней школе, – с сомнением в голосе произнесла биолог.
Разница в возрасте между похожими как две капли воды разновозрастными двойняшками могла неприкрыто намекать на криминальный эпизод.
Рыкова-младшая свою старшую тёзку оценивала заинтересованным взглядом.
– Ну, если присмотреться, некоторое сходство действительно есть, – задумчиво проговорила юный гений. – А матери своей не знаю… Тёть Ань, а ты не моя мама?
«Святая детская непосредственность», – подумалось мне.
– Не пойми меня неправильно, это не допрос, – я поднял руки перед собой. – Просто, согласись, не каждый день встречаешь двойников. А уж настолько качественных ксерокопий… первое, о чём подумает любой человек – мать и дочь. Слишком уж похожи.
– Не смогла бы при всём желании, – выдохнула Анька. – Я стерильная.
– Оу…, – огорчённо проронила Юлька. – Хапни мои соболезнования…
Обычно, проблемы с репродуктивной системой – это не те темы, которые обсуждают в кругу сотрудников. Я не стал выпытывать у Рыковой, приобретённое ли заболевание или наследственный порок развития. В любом случае я ни хрена в этом направлении не понимаю. От этой информации мне ни холодно, ни жарко. Если захочет – потом сама чистосердечно во всём сознается.
Но это объясняет, почему Анька так рьяно отжигала в постели. Беременности она не боялась принципиально. Будто бы знала, что это невозможно. Поначалу списывал на
