Май месяц. Дни стали знойными, степь высыхает. Весёлый Взгляд сидит в крошечной тени своего вигвама и прикидывает, как будет увязывать жерди и паковать шкуры. Бизоны и антилопы потянулись на север, туда, где в степях больше влаги, сочнее трава и чаще попадаются речушки или не до конца пересохшие озерца дождевой воды. Сегодня на рассвете он видел пятерых волков, направлявшихся в ту же сторону. Пора и его клану сниматься с места. Как только спадёт жара, все примутся за сборы.
— Здравствуйте, — мужчина приоткрыл один глаз. Перед ним мальчик и девочка. Лет по семь, хотя девочка немного старше. Просторные одежды из плотной верёвочной сетки. В руках копья. Впрочем, поняв, что на неё смотрят, девочка отдаёт своё оружие мальчику, кланяется и ставит перед ним на землю кувшинчик и мешочек. — Пожалуйста, примите от нас немного соли и подсолнечного масла, и позвольте поиграть с Вашими детьми.
— Идите лучше в тень, гости дорогие, — человек окончательно проснулся, — и расскажите бедному охотнику, что за бестолковые родители позволили вам в такую жару выйти под лучи солнца?
Группа переходит под растянутый на кольях тент, сшитый из прекрасно выделанных шкур, где пережидает полуденное пекло весь их клан. Люди проснулись и с интересом смотрят на прибывших. Соль и масло приняты с одобрением.
— Дядя Костя и тетя Зоя приедут на закате по нашим следам, — отвечает девочка на ранее прозвучавший вопрос. — Наши ослики не страдают от жары, а мы правильно одеты, поэтому не перегреваемся и успеваем многое осмотреть. Меня зовут Нюта, а он Максим.
— И откуда же вы приехали на этих чудных осликах? — Весёлый Взгляд продолжает неспешную беседу, пока женщины наливают гостям холодный травяной чай.
— С запада через степи. Вообще-то про нас по-разному говорят. Люди из Чигиринского леса называют южанами, и те, кто приехал из Синопа — приднепровцами. А мы себя никак не называем, — это уже Максютка включился в разговор, чинно, с поклоном приняв чашку и сделав глоток.
— В той стороне трудно найти воду, — недоумевает хозяин.
— У нас бочка на колёсах с собой, так то есть чем напоить лошадок. Мы хорошо подготовили эту экспедицию.
— Какова же цель столь тщательно спланированной поездки,
— Славка наказал разыскивать людей, и приглашать их детей к нам в школу.
— Хм! — Весёлый Взгляд озадачен. Короткая фраза этой щебетуньи содержит прорву информации, вызывающей целую цепь весьма интересных соображений. — Ну-ка, Аннушка, расскажи мне всё подряд так, как если бы я задавал тебе самые правильные вопросы.
— Моя мама — Вера, учитель химии. Максюткина мама — Зоя. Зимой она стреляет из лука волков на безрукавки, а в остальное время делает много разных дел. Наш папа… ой, я не знаю, что он делает, но его всё слушаются. А мы с братом — разведчики, и мама Максима вместе с мужем возят за нами бочку с водой, чтобы мы не заблудились.
— Это, когда у нас каникулы, — добавляет мальчик.
— Если этим детишкам и суждено когда-нибудь погибнуть, то причиной смерти будет отнюдь не скромность, — рассуждает Весёлый Взгляд, про себя, конечно. — Пока его домочадцы не полопались от сдерживаемого смеха, прекратит-ка он расспросы. На закате приедут взрослые. А дети — пусть пока поиграют. Зелёный Стручок уже достала своих кукол, а Звонкий Ручей, сын Крепкого Вяза, готов показать гостю лук со стрелами.
Глава 31
Разумеется, клан Весёлого Взгляда никуда этим вечером не отправился. Приготовили обильное угощение и дождались прибытия взрослых. Будут еще ясные лунные ночи, чтобы начать движение на север. Днём раньше, или днём позже — не такая уж большая разница.
Конечно, первым пришлось "отчитываться" Косте. Зоя изредка вставляла словечко. А дети быстро угомонились — наигрались за день.
— Так, говорите, в Синопе целый теплоход у вас? — подводит некий итог хозяин. — А ведь там две или три радиостанции должны быть, радист, локатор какой-никакой, и сонар, эхолот на худой конец. Прожектора, иллюминаторы, двери металлические, водонепроницаемые, лодка с подвесным мотором, спасплоты, люки, цистерны разные и трубопроводы с вентилями. Куча вещей для большой шхуны, чтобы требовался минимум людей для работы с парусами. Заготовить лес — пусть сохнет года два. Пока сохнет, построить кораблик поменьше — для плавания до Гибралтара и обучения экипажа. Док построить, и пилораму рядом.
Слушает Зоя рассуждения "индейца" и понимает, что снова они нашли "своих". Этот мужчина уже мысленно "влился" в их человечество.
— Механик речного пассажирского парохода и его оборудование — вот это для нас настоящее сокровище, — рассуждает Костя. — Несколько маленьких станков, сварка, измерительный инструмент, просто инструмент и всякая мелочь типа плашек-метчиков. Правда, речной теплоход за восемь лет стоянки в солёной воде заметно ослабел со стороны днища. Коррозия берёт своё. Ну да мы его не собираемся через море тащить. Понимаешь, в тех горах наверняка немало руд, углей всяких. Нужно только разведать, а тогда мы этот плавзаводик и перетащим к нужному месту.
Мы ведь в одну кучу сбиваться не стремимся. Наоборот, стараемся расселиться тонким слоем, ищем свою экологическую нишу, так сказать. Ну, и обустраиваем её помаленьку.
— То есть домны, и коксовые батареи возводить не планируете? — это Лёгкая Лань, скво Крепкого Вяза.
— Не хотелось бы сильно дымить, — отвечает Зоя. — Наши кучу бактерий нашли в солёных лиманах, таких, что ум за разум заходит от того, что они делают. С ними сейчас играются. Солнечную печку придумывают, материалы для тиглей подбирают, а кое-что электрохимией пытаются обработать. О какой-то гидрометаллургии поговаривают, с полимеризацией экспериментируют. Хотя, нам ведь много не нужно. Деревянные подшипники служат меньше, чем металлические, зато их нетрудно менять. Понимаешь, когда людьми не правят деньги, цель деяний обретает конкретный образ. Мы с вами по инерции старого мышления вынуждены, порой, делать над собой усилие, чтобы отвлечься от сиюминутных потребностей, а наши пострелята сегодня просто ради игры сделали запруду в ложбинке и посадили на дамбочке пырей.
Через тридцать лет вокруг дождевой лужи будет расти купа кустарников, и они знают это. Им, детям, глубоко безразлично то, что сами они, здесь, возможно, никогда и не побывают. Поселятся птички, если повезёт, заведутся лягушки, антилопа отдохнёт в тени. Ведь дождевой воды сюда выпадает немало, просто она слишком быстро уходит в реки и море.
— И что, ваши малыши об этом знают? — это снова Крепкий Вяз.
— Возможно, пока просто копируют поведение взрослых. В школе это будет изучаться позднее. Хватит уже про нас. О себе расскажите. Как вы здесь очутились?
— С неба упали, — улыбается Весёлый Взгляд. — Наш самолёт еще на наборе высоты крепко тряхнуло. Потом пилоты долго кружили — пока было горючее, высматривали местечко, куда бы сесть. Никаких признаков жилья на земле, ни связи, ничего, кроме рек, степи и перелесков. Посадили нас на реку. Ничего не скажешь, мастерски. Пассажиров в спасжилетах эвакуировали из салона, экипаж тоже выбрался, и всей толпой поплыли мы к берегу.
Доплыли. Вылезли на топкое место, пробившись через камыши. Поглядели, как птичку нашу цельнометаллическую относит течением, а сама она потихоньку погружается, а тут командир и доложил нам все обстоятельства. Чего не отнимешь у него — пассажиров на землю он доставил всех. Даже со списком сверили перекличкой. Он вообще мужик правильный. Отстрелил пару ребятишек, что на чужую куртку претензию заявили. А потом еще одного, недовольного таким решением.
Как жить — это решалось не вдруг. Ловили рыбу, охотились, искали съедобные растения. И потихоньку разбредались. Мы вот с Крепким Вязом решили попытаться жить как индейцы. Тут ведь, как вы заметили, или входишь в гармонию с природой, или прозябаешь в нужде и страданиях. Перочинные ножики, ключи от квартир и плоская фляжка коньяка — вот и весь наш начальный капитал. Еще коробок рекламных спичек из кабака. Они просохли, так что на первых порах с возжиганием огня проблем не было.
Кости, камни, палки, потом первая добыча. Девчата вот к нам присоединились. Когда мы лошадок поймали, сразу дело пошло веселей. Стали за стадами бизонов кочевать и тогда уже на полном серьёзе прикинулись индейцами. Майский Ландыш про них очень много знает, и, представьте себе, это оказалось полезно от начала и до конца. Выделка шкур и конструкция национального индейского домика, волокуши и приёмы охоты, керамика, одежда — всё впрок. Даже верования, связанные с поведением животных или изменениями погоды — ничего не пропало даром.
Кстати, кроме нас еще три маленьких клана таких же "индейцев" кочуют ближе к реке. А там народ промышляет рыбной ловлей и помаленьку сеет кукурузу. Они расселились вдоль реки, что течет здесь с северо-запада на юго-восток, так что мы их навещаем. Шкуры и мясо обмениваем на соль и ткани. Выплавить медь пока ни у кого не получилось. Железо понемногу делают. Отыскивают и выкапывают ржавые остатки, переплавляют, куют. Пока, однако, кость и камень — вот, пожалуй, на чём покоятся корни нашей цивилизации.
