оставляя замок выситься над ними в гордом одиночестве, точно маленький островок посреди морской бухты. Но, пожалуй, эффектнее всего он выглядел в бледных лучах зимнего солнца, когда склоны гор были припорошены свежим инеем и морозный воздух еще больше заострял очертания вершин, придавая ослепительно-звонкую ясность краскам и звукам наступающего дня.
В Дорне имелись две дороги: одна плавно спускалась к городку Пенстивен, а другая петляла среди холмов и вела к почтовому пункту и железнодорожной станции в Блэруинни. Между собой Пенстивен и Блэруинни соединяло скоростное шоссе, на котором примерно в четверти мили друг от друга стояли два маленьких коттеджа. В том, что находился ближе к Пенстивену, жил старший егерь Макуильям, второй, соседствовавший с Блэруинни, принадлежал Хьюго Вишоу и пустовал со дня трагедии. Здесь, пожалуй, будет уместно сказать несколько слов о Макуильяме, которому предстоит сыграть важную роль в нашей истории. По манерам и разговору это был типичный горец, выросший в Шотландии, но имевший смешанные корни. От своей матери, смуглой уроженки Сейшельских остров, он унаследовал древнюю религию, никогда не знавшую о Реформации, и особый дар, якобы часто встречающийся в тех краях: то, что мы обычно называем ясновидением. Поговаривали, будто на том острове, где родился Макуильям, никогда не посылали за священником, если кто-то находился при смерти: тот уже все знал заранее и являлся сам.
Макуильям вставал рано, как принято у людей, чья работа зависит от продолжительности дня. Утро едва брезжило над кромкой холмов — все происходило на следующий день после того, как Дональд Ривер объявил свою последнюю волю, — когда этот добросовестный слуга оставил жену и детей (слишком многочисленных, чтобы их мог принять один доктор Парвис) и двинулся по дороге в сторону Блэруинни. Он собирался проверить пару-тройку нор возле второго коттеджа, но до цели так и не добрался. Буквально в ста ярдах от места назначения увидел на шоссе нечто такое, что заставило его сразу перемахнуть через ограду и помчатся в сторону усадьбы Дорн. Ночная сиделка увидела Макуильяма из окна и побежала вниз, чтобы не дать ему войти в дверь и переполошить весь дом. Именно она первой услышала страшную новость: молодой помещик, Колин Ривер, лежит бездыханным у скоростного шоссе, его лицо бледно как смерть, а сердце в груди не бьется.
Ночная сиделка сделала то, что повелевал ей долг: кинулась наверх и доложила обо всем доктору. Вся прислуга в доме испытывала священный ужас перед доктором Парвисом. Тот спросил: «Где это случилось?» — и, не сказав более ни слова, отправился сообщить новость Винсенту Хемертону и адвокату. Мэри Хемертон, первая, к кому следовало бы обратиться, спала в комнате, рядом с отцом, и они решили не тревожить ее, пока не выяснят, что произошло.
— Мы поедем на моей машине, — предложил доктор.
— А как насчет полиции? — спросил Хемертон.
— Разумеется, надо им сообщить. Думаю, мы сэкономим время, если я заберу их из Пенстивена, а вы с мистером Гилкристом осмотрите молодого человека. Возможно, Макуильям ошибся, и он еще жив. — Немного помолчав, доктор добавил: — Впрочем, если хотите, сами езжайте в Пенстивен. Но есть один момент: по дороге посматривайте по сторонам и, если заметите у шоссе какого-нибудь работника, спросите, не видел ли он в последние час или два проезжавшие мимо автомобили. Перед въездом в город ремонтируют участок, наверняка там есть дежурный. А мы, осмотрев Колина, наведем справки по ту сторону дороги.
Через несколько минут Хемертон сорвал брезентовый чехол со своего мощного «таркуина» и бросил его в салон. Оставив доктора возиться с двигателем, не запускавшимся после холодной ночи, он на полной скорости понесся в Пенстивен.
Доктор задержался всего на пару минут.
— Садитесь! — крикнул он остолбеневшему Макуильяму. — Вы можете нам пригодиться.
Они резко свернули на прямой участок, выходивший на Блэруинни-драйв, и увидели впереди закрытые ворота. Макуильяму пришлось выскочить и распахнуть створки. Через секунду автомобиль вылетел на главную дорогу, и они помчались дальше, с тревогой всматриваясь в царивший вокруг полумрак.
— С какой стороны шоссе вы его видели? — спросил адвокат.
— С правой, сэр, вон там, рядом с парком. Сразу за грудой камней, что у телеграфного столба.
Доктор Парвис остановил машину. Мистер Гилкрист выбрался первым и бросился к груде камней. Там было пусто.
— В чем дело? — воскликнул доктор, развернувшись и схватив Макуильяма за руку. — Что вы с ним сделали?
Тот перегнулся через ограду и заглянул в кювет. Потом выпрямился, перекрестился и пробормотал:
— Клянусь Богом, я его не трогал. Двадцать минут назад был здесь, а теперь его нет. Просто глазам не верю!
— Глаза иногда обманывают, — сухо заметил адвокат. — Господи, как же вы нас перепугали! На улице темно, и вы могли обмануться, приняв тень от столба за чье-то тело. Нужно было все как следует проверить, прежде чем мчаться в дом и поднимать нас с постели посреди ночи. Пойдемте, доктор: вы же видите, это ложная тревога.
Но доктор Парвис, несмотря на свой обычный скептицизм, не спешил с ним согласиться.
— Вы ведете себя как настоящий адвокат, мистер Гилкрист. Считаете, что все свидетели лгут. Однако не забывайте, что Макуильям по профессии охотник и мастер своего дела: ему достаточно взглянуть на клочок травы, чтобы понять, что на ней лежало и лежало ли вообще. Вероятно, кто-то проходил мимо и передвинул тело.
— Или это был мешок с картофелем, — предположил Гилкрист.
— Картофель тут ни при чем, — хмуро возразил доктор. Было видно, что его нервы на пределе. — Лучше сходите на противоположную сторону шоссе и посмотрите, что там, а я проверю с этой стороны. Макуильям, оставайтесь около машины: по ночам тут бродят браконьеры, а в Блэруинни полно мерзавцев всех мастей.
Бесплодные поиски продолжались минут десять, когда со стороны Пенстивена вдруг послышался гудок и появилась машина Хемертона.
— Ну, что? — спросил он, выбравшись из салона вместе с меланхоличного вида полицейским. — Не можете найти?
Они коротко рассказали, что произошло. Винсент Хемертон нахмурился.
— Я, конечно, не знаю, — неуверенно произнес он, — но вы, наверное, слышали, что тут говорят про Макуильяма? Люди считают, будто у него дар ясновидения. Как, по-вашему, Парвис, может, он действительно видел… Знаю, звучит абсурдно… Видел то, чего здесь не было?
Инспектор, раскрывший блокнот, громко его захлопнул: сверхъестественные явления не входили в список служебных интересов полиции. Адвокат скептично поджал губы, но промолчал, боясь прослыть нетолерантным. Зато доктор Парвис сдерживаться не стал.
— Что за глупости, Хемертон! — воскликнул он. —
