Когда до пулеметов оставалось шагов двадцать пять — тридцать, японские солдаты присели на одно колено и припали к прицелам.
Сердце у десантников дрогнуло. Оказались буквально на волоске от тяжкого исхода; не выдержи у кого-нибудь нервы, нажми от волнения неосторожно на спусковой крючок, раздайся хоть один выстрел — и пошла бы заваруха. Не соберешь ни своих, ни чужих.
Выработанная годами выдержка и тут позволила избежать кровопролития, хотя наши и не знали об истинных намерениях японцев: собираются ли они подпустить десантников на близкое расстояние и в упор расстрелять или рассчитывают нажать на психику, авось нервы у нас не выдержат — повернем назад и уйдем.
Не обмолвившись ни словом, — даже некогда было переговорить и прикинуть, — лишь перекинувшись коротким взглядом, разведчики прошли и мимо этого заслона, сделав вид, что и это препятствие их не пугает.
Оставив у себя за спиной японцев с пулеметами, разведчики почти вплотную подошли к воротам штаба. И тут оказались двое вражеских солдат с винтовками наперевес в вытянутых вниз руках.
Пришлось остановиться перед закрытыми воротами. Позади и впереди десантников вооруженные японцы с оружием на изготовку.
Ворота открылись, и навстречу вышел японский офицер.
Инзарцева по внешнему виду трудно было признать за старшего среди подошедших разведчиков. Может быть, возраст, осанка и привычка командовать подсказали бы опытному глазу, что это не рядовой разведчик, а старший офицер. Как и все остальные, одет он был в полуспортивную, полувоенную форму: на голове лыжная шапочка с большим козырьком, вместо гимнастерки — спортивная куртка со многими карманами, флотские широкие брюки заправлены в яловые сапоги. В такой же неопределенной форме, без всяких знаков различия были и остальные разведчики. В других походах это было хорошо: удобно, практично. Но в этой операции, когда пришлось не воевать, а вести сложные переговоры, морская форма со всеми знаками различия очень бы пригодилась. Только Леонов и Гузненков отправились в поход в кителях и с погонами. Позже этот более или менее официальный вид как раз и импонировал японцам, когда пришлось с ними круто разговаривать.
Так или иначе, вышедший из ворот офицер обратился к Инзарцеву, спросив, что нам нужно, зачем мы пожаловали.
Инзарцев ответил, что подошедшие десантники хотели бы видеть коменданта крепости или начальника штаба.
Офицер сказал, что понял хорошо, повернулся и ушел в штаб.
Десантники остались у ворот дожидаться результата. Положение складывалось довольно щекотливое: прорываться силой в штаб рискованно, из-за пустяка можно вызвать конфликт, но и стоять в бездействии у ворот тоже не пристало победителям — ни к чему ставить себя в положение просителей. Ведь разведчики пришли не просить, а диктовать условия. Ожидание затягивалось, прошло не менее двадцати минут. Неловкость стали чувствовать и разведчики и офицеры.
В этот момент дверь снова отворилась — и к разведчикам вышла целая группа японских офицеров. Старшим оказался сухопутный офицер в чине полковника. Он назвался комендантом города.
Услужливый адъютант поставил позади него стул-раскладушку, полковник сел, положил руки на эфес поставленной между ног шашки и передал через переводчика, что он готов выслушать советских представителей.
Инзарцев сказал, что к городу подошел советский морской десант на кораблях. Война Японией проиграна, еще несколько дней назад император заявил о капитуляции. Наш десант прибыл, чтобы принять капитуляцию гарнизона и обеспечить необходимый порядок в городе. Советское морское командование предлагает командиру японского гарнизона вместе со старшими офицерами войск прибыть на советский корабль, стоящий в порту, чтобы там вести переговоры об условиях и порядке капитуляции.
Полковник ответил, что он понял требование советских представителей, немедленно об этом доложит командованию гарнизона. После этого он поднялся, слегка наклонил голову в знак прощального приветствия и, выпрямившись, стараясь сохранить важность осанки, отправился обратно в штаб. Адъютант подхватил и понес стул, остальные офицеры двинулись следом за полковником. Ворота тут же за ними закрылись.
Вся наша группа повернулась и отправилась обратно в порт. Инзарцев и Никандров решили вести десантников не по той широкой дороге, по которой шли к штабу. Все еще опасаясь какой-нибудь внезапной выходки со стороны японцев, они повели десантников по узким аллеям, которые скорее всего могли вывести их к порту.
Первые отрядные посланцы, сходившие к японскому штабу, чтобы вызвать вражеское командование на переговоры, пошли назад к стоящим в порту катерам.
III
После рейда по городу мой взвод и Леонов с группой разведчиков возвратились в порт. Задержался лишь взвод Никандрова и Инзарцев с ними. Они вышли на побережье бухты и расположились на одной из небольших высот, выставили дозорных и стали наблюдать за обстановкой. Нам они из порта не были видны, а они хорошо видели и остальную часть отряда, и катера, и всю бухту, вплоть до островов.
Присели, кто на чем, перекурили и решили подвести короткий итог. Предварительные сведения разведотдела, видимо, близки к истине — японских войск в городе много. Намерений оказать десанту сопротивление и развязать военные действия с их стороны пока не заметно. Офицеры то в одиночку, то группами проходят по городским улицам, с десяток их видели возле увеселительного заведения. Солдат на городских улицах нет, наверное, их держат в казармах и на укрепленных позициях в окрестностях города. Власть японского военного командования сохраняется, но чувствуется, что японцы ожидают с часу на час каких-то крупных перемен. Иначе они не позволили бы нам передвигаться по городу столь беспрепятственно.
Горожане настроены к нам дружелюбно. Приветливо машут руками, стараются заговорить, если что спрашиваем — охотно отвечают и показывают. Но ходят по улицам небольшими группами, по нескольку человек. Люди пока притаились, как будто выжидают — что будет дальше, скоро ли кончится власть японцев. Магазины, лавчонки закрыты. Машины и повозки проезжают изредка. Городская жизнь идет в каком-то замедленном темпе. И не жара тому причиной. Состояние неопределенности, ожидания резкого поворота событий нависло над городом.
Передали в штаб десанта очередную радиограмму, сообщили, что воинственных намерений со стороны противника не заметно. Обстановка довольно отчетливо прояснилась, теперь командование десанта может решать, как поступать дальше.
Обследовать весь город нашему отряду сейчас непосильно. Не сможем мы взять под охрану и наиболее важные объекты. Даже мелкими группами, по двое, по трое, не охватим и половины того, за чем надо наблюдать. Да и разбиваться на такие группы в этой обстановке опасно. Для успешных переговоров с японским командованием отряд тоже пока не обладает достаточно внушительной силой. Первый разговор с офицерами комендатуры показал, что для успеха переговоров надо наращивать наши силы в городе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
