— Проклятье! Если операцию санкционировал президент, значит, это законно. То же самое относительно ККТ; Шелдон и Оззи владеют собственными планетами, включая Большую Дюжину, они сами себе правительства.
— Это не оправдывает их. Погибли люди.
— Паула, перестань. — Голос Мела стал почти просительным. — Дай мне поговорить с Колумбия, надо выяснить, чем это нам грозит. Ты ведь не знаешь наверняка, а я могу быть прав. Может, это все же кто-то из врагов Ригина.
Она обдумала его просьбу.
— Хорошо, я закончу расследование взрыва, ограничившись только галереей. Что будет дальше и кто за этим стоит — твоя забота.
— Серьезно?
— Да.
— Почему? — настороженно спросил он.
— Если дело закроют политики, значит, нападение санкционировано ККТ или правительством, в таком случае меня это не касается. Я не отказываюсь от справедливости, но в данных обстоятельствах невозможно что-то сделать. Я только потрачу свое время, вместо того чтобы заниматься Йоханссоном и Элвином. Если Колумбия захочет, чтобы мы продолжали расследование, тогда другое дело.
— Если получим добро, надо будет выяснить, с кем Ригин воевал. Ты в самом деле хочешь тратить на это время? У тебя теперь имеются все ресурсы, чтобы добраться до Йоханссона.
— Если мы получим добро, нам придется выяснить, кто из нас прав.
— Итак, ты хочешь продолжать это дело?
— Я тебе отвечу, когда узнаю ответ Колумбия. А до тех пор сосредоточусь на поисках Йоханссона.
— Ладно, это меня устраивает.
— Я хотела бы прояснить еще один вопрос с Колумбия.
— Какой?
— Элвин разыскивал довольно сложное оборудование; мне кажется, пора проверять все ввозимые на Дальнюю грузы. Политика выборочных проверок больше не годится. Я с самого начала возражала против такой постановки вопроса.
— Я передам ему твое предложение.
— Отлично.
Хоше Финн в своей квартирке только собирался сесть за ужин, когда сенсоры на входной двери показали ему, кто собирается войти. Он растерянно пробормотал какое-то проклятье и вытянулся по стойке смирно. Его жена Инима, удивленно взглянув на мужа, тоже посмотрела на маленький экран.
— Ой, это же?..
— Да.
Хоше пересек прихожую и оказался у двери одновременно с Паулой Мио.
— Что-то случилось? — спросил он, пригласив гостью войти.
— Нет, все в порядке, спасибо. — Она окинула его внимательным взглядом. — А ты похудел.
— Давно пора, — заметила Инима. — Мы собираемся завести ребенка.
Паула искренне улыбнулась.
— Поздравляю. Будешь вынашивать сама?
— Боже, нет, конечно, — ответила Инима. — Это будет лабораторная беременность.
— Правильно.
Светский разговор на этом иссяк. Хоше и Инима растерянно переглянулись.
— Не хотите присоединиться к нам за ужином? — спросила Инима.
— Нет, спасибо, в Париже еще только середина дня. Я успела на экспресс.
— Мы можем поговорить на балконе, — предложил Хоше в ответ на отчаянный взгляд жены.
— Если вы не возражаете, — кивнула Паула.
— А у меня есть дела, — сказала Инима.
На балконе маленькой квартирки едва помещались круглый столик и пара кресел, прижатые к перилам. Хоше протиснулся мимо стола и сел. Паула осталась стоять, любуясь открывшимся видом. Тридцатиэтажный многоквартирный дом стоял в квартале Маликой, довольно далеко от побережья. Перед Паулой простирались парки и роскошные здания, стоящие вдоль берега. Была видна даже башня, в которой жил Мортон.
— У тебя отличный дом, Хоше.
— Что привело тебя ко мне?
Она отвернулась от города и опустилась в кресло напротив него.
— Мне нужно провести одно расследование. Это не официальный запрос, а…
— Дружеская услуга, — негромко подсказал он.
— Да.
— Ты ведь не любишь действовать в обход официальных каналов, Паула, не так ли?
— В этом случае у меня нет выбора. Я уверена, что Агентство дискредитировано, поэтому я пришла к тебе. И еще к нескольким детективам, с которыми работала вне бывшего Управления. Ты можешь послать запросы в обход нашего отдела.
— Дискредитировано кем?
— Еще точно не знаю, но это люди, стоящие слишком близко к правительству Содружества, — возможно, они даже из самой администрации президента. Если они об этом узнают, моя карьера будет под угрозой.
— Что же они натворили?
— То, чем занимаются постоянно. Политические игры, но на этот раз приведшие к гибели людей.
— Хорошо. Что тебе надо?
— Ты видел записи о взрыве в Венецианском Побережье?
— Да, черт побери. Меллани постоянно их транслировала.
— Меллани? — переспросила Паула. — Меллани Рескорай?
— Именно она. Иногда мне кажется, что я напрасно выпустил джинна из бутылки.
— Ты выпускаешь из бутылок гениев, а не демонов, Хоше.
— Только не в этот раз, можешь мне поверить. После суда она быстро поднялась и снялась в эротической драме для ВСО. «Убийственный соблазн». Ты не подключалась?
— Нет.
— Постановка имела огромный успех. Игравший меня актер выглядел как борец сумо. Но тебя они сыграли вполне правдоподобно. Так или иначе, Меллани добилась признания в средствах массовой информации, правда, только в местных. Тем не менее ее заметила Алессандра Барон и взяла в свою команду. Меллани действительно хороша. Кроме всего прочего, у нее теперь собственный канал со всякой всячиной вроде купальных костюмов, голограмм, ежемесячных обзоров ВСО, духов и продуктов питания. Появился даже коктейль под названием «Убийственный соблазн». У Меллани уже есть свой фан-клуб.
— Странно. Она показалась мне совсем другой. Я редко так сильно ошибаюсь в людях.
— Точно так же в ней ошиблись несколько политиков, у которых она брала интервью. Они быстро об этом пожалели.
— И она транслировала записи из Венецианского Побережья?
— Они шли на всех новостных каналах. Я смотрел ее передачи, поскольку у нее всегда интересные интервью, и в тот раз, как мне кажется, был кто-то из заместителей Колумбия. — Он с опаской покосился на Паулу. — Меллани особенно подчеркивала твои неудачи в деле Йоханссона. Это она так выразилась.
— Не удивительно.
— И в чем же мой интерес в деле об этом взрыве?
— Это не разглашается, но взрыв в галерее уничтожил не все оборудование, которое собрал Ригин: несколько предметов хранилось на нижнем этаже. Мы сумели их заполучить.
— Что же это за предметы?
— Среди всего прочего там был сверхмощный микрофазный модулятор на сверхпроводниках. Управляющая программа для него была разработана в компании «Шансорель», находящейся здесь, в Дарклейк-сити. Элвин не мог заказать ее официальным путем, это новейшая разработка, и ему потребовалось бы заключение экспертов. Хоше, они должны были знать, что это не легитимный контракт.
— А для чего предназначен этот модулятор?
На лбу Паулы появилась хмурая морщинка.
— Мы точно не знаем. Наши криминалисты изучили список всего оборудования и пришли к выводу, что требовалось какое-то специализированное силовое поле. Но половина предметов не подходит ни под какие спецификации.
— Хорошо, значит, я должен что-то отыскать в «Шансореле»?
— Да, пожалуйста.
— А что именно? И насколько сильно я могу прижать этих парней?
— Я хочу знать, работают ли они с Элвином на постоянной основе или просто нуждались в деньгах в тот момент и согласились на контракт, не задавая вопросов. Я, конечно, надеюсь, что у них долговременные отношения — тогда через них смогу выйти на Элвина. Как вести игру, решай сам, в каждой группе людей всегда найдется слабое звено. Найди его и заставь хорошенько попотеть.
— Ладно. Но я не понимаю. Ты охотишься за Элвином. Какое отношение это имеет к утечке из Агентства?
— Стандартный способ исключения. Каждому из подозреваемых я выдаю отдельный сегмент информации, а потом наблюдаю за реакцией.
Несколько десятилетий назад Томпсон Бурнелли совершил грубейшую ошибку: он предположил, что, будучи мужчиной, к тому же ловким и сильным, имеет достаточно преимуществ, чтобы обыграть Паулу Мио в сквош. Он действительно хорошо играл в сквош. Каждый раз, приезжая в Вашингтон, он непременно посещал «Клинтон Эстейт», светский и спортивный клуб, в котором помимо всего прочего заключалось немало сделок между бизнесменами самых разных миров. Два или три раза в неделю он играл со своими коллегами-сенаторами, или их помощниками, или председателями комитетов, или представителями Великих Семейств. Уровень игры здесь был очень высоким, а если у кого-то что-то и не получалось, в клубе имелись отличные тренеры.
Паула Мио заставила его понять, что главное — это точность и выбор позиции. Она почти не покидала центра площадки, но каждый раз посылала мяч туда, где его не было. Под конец игры он покраснел, взмок от пота и начал спотыкаться, а сердце угрожающе застучало в висках. Только через одиннадцать лет он сумел выиграть; это произошло через два года после его омоложения, когда наступил пик физической формы, а Пауле до омоложения оставалось еще три года. А потом все продолжалось по-прежнему.
