Кэрол, находясь в своей палате, не понимая языка, не могла знать, что происходит в городе. Две медсестры, взволнованно обсуждающие что-то на непонятном Кэрол языке, привлекли её внимание, но, так и не поняв, чем вызвано такое волнение, Кэрол забыла о них. Мало ли, что могут обсуждать две женщины между собой.
Через два дня её навестил Шон. Кэрол обрадовалась, увидев его, но радость её померкла, когда она разглядела его расстроенное лицо.
— Шон… — прошептала она севшим от страха голосом. — Что случилось? Патрик?
— Нет, его мы пока не нашли. Джек. У него начались осложнения после операции.
Кэрол приподнялась и села.
— Какие осложнения?
— Надо было послушаться Зака, — с отчаянием сказал парень. — Он говорил, что не нужно лезть ему в голову! Но эти врачи приняли другое решение, а Джордж прислушался к их мнению.
— Насколько всё серьёзно, Шон?
— Я не знаю, Кэрол. Серьёзно. Его опять прооперировали. Начался какой-то воспалительный процесс в мозге, отёк.
— Шон, мне нужен благословенный. Ты знаешь, о чём я говорю, кто такие благословенные?
— Да. Джек мне рассказывал. Но как я найду? Где? И зачем?
— А Кален, отец Рэя? Ты знаешь, где он живёт?
— Нет, но Джек следил за ним, когда он уехал из Сан-Франциско домой. Зак должен знать. Или кто-то из их людей. Я могу спросить.
— Узнай! И привезите его сюда немедленно! Это спасёт Джеку жизнь!
— Как?
— Так же, как спасло, когда в его голове оказалась пуля! Не спрашивай, Шон, просто сделайте это, привезите Калена, если вам дорога жизнь Джека!
Удивлённый Шон ушёл, а Кэрол задумалась о том, а что, если не все благословенные обладают такой мощной целительной силой, как Джо? Если не все вообще её имеют, или Джо был такой один?
Через несколько дней ей позволили навестить Джека. Он находился в палате интенсивной терапии, куда был переведен, когда врачи перестали опасаться за его жизнь. Он так и не пришёл в себя, ни разу.
Долго Кэрол не могла оторвать от него взгляда, изучая бледное лицо с запавшими глазницами с потемневшей вокруг глаз кожей. И не могла поверить в то, что он дышит. Перед мысленным взором стояла другая картина — простреленный лоб, застывший неживой взгляд. А теперь он лежит перед ней с перевязанной бинтами головой, бледный, без сознания, но живой.
Ей стало известно, что на город напала странная, неведомая эпидемия — люди умирали от неизвестной болезни, и причину смерти и саму болезнь выявить не могли. Просто каждый день находили множество трупов. В городе началась паника, люди стали уезжать.
Кэрол догадывалась о причине этих странных смертей, но её удивляло то, что никто больше не говорил о монстре или чудовище. Она тщательно выведала всё у Зака, тот рассказал, что знал, а знал он всё, что было известно властям — за исключением той ночи, когда нашли её и Джека, никакой информации о монстре от людей не поступало, ни разу. Никто не видел ничего подобного. Но, несмотря на это, трупов с каждым днём становилось всё больше.
Патрика до сих пор не нашли, но Кэрол знала, что он здесь, в городе. Чувствовала, хоть так и не смогла с ним связаться. И дар её так и не вернулся. И недоумевала — если он всё ещё оставался чудовищем и убивал столько людей, почему его больше никто не видел?
Как найти Патрика, вернуть его, остановить это разбушевавшееся чудовище?
Что-то изменилось, Кэрол чувствовала. Сильно изменилось и не в лучшую сторону. Пророчества Габриэлы никогда не врали. Но Кэрол не понимала пока, что именно произошло такого, чего ни в коем случае нельзя было допустить, и от этой неизвестности становилось еще страшнее. Но уже одно то, что свет благословенных монстру больше не помеха, то, что он смог их убить — это плохо. Если не благословенные, то что тогда сможет остановить это потустороннее существо? И как Патрик вернётся обратно в человеческий облик, если раньше делал это только при появлении благословенных, под действием их света? Кэрол боялась, что случилось необратимое, что Патрик никогда больше не станет снова самим собой, а вырвавшееся чудовище уже не будет возможности удержать или усмирить. Что тогда будет? Кэрол пока старалась гнать эти мысли от себя прочь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А пока она смотрела на Джека и молилась, чтобы с ним всё было хорошо, чтобы он выкарабкался. Конечно, выкарабкается. Как иначе, если даже после выстрела в голову он до сих пор жив, если исчезла его лейкемия, которой он опасался всю жизнь и всё-таки до него добравшаяся.
А ещё оказалось, что он не врал на этот раз. И насчёт приговора, и по поводу своей болезни. А она не поверила. Что ж, сам виноват. Всё время врал и водил за нос, а когда сказал правду, уже не осталось никакого доверия.
Она невольно вспомнила, как много лет назад он вот также лежал на больничной койке, с перевязанной головой, бледный и неподвижный, а она стояла над ним и разглядывала. Как давно это было. Целую жизнь назад. Так начиналась их любовь. Сколько всего пришлось пережить с тех пор и ей, и ему. Чем же их любовь закончится? Кэрол думала, что уже закончилась — так некрасиво и трагично. Но нет… Она снова стоит над ним, больным, но живым, снова роняет слезы и не может поверить, что перед ней он — молодой, энергичный и сильный.
— Борись, Джек, — прошептала она, гладя его по красивой кисти в надежде, что, как много лет назад, он откроет глаза, посмотрит на неё, улыбнётся. Но глаза он так и не открыл, как бы она его не звала.
Джек пришёл в себя только через два дня.
Но выражение «пришёл в себя» не совсем подходило… Он не пришёл в себя, он просто открыл глаза. Кэрол не узнала его взгляд и сразу поняла, что с Джеком что-то не так. Это поняли все, не только она.
— Что вы с ним сделали? — прохрипел Джордж, поворачиваясь к врачу.
— Мы всего лишь спасали ему жизнь, — не дрогнувшим голосом отозвался главврач, отводя взгляд от переводчика.
— Я же говорил — не надо лезть ему в голову! — процедил сквозь зубы Зак, и Кэрол заметила, как он стиснул кулаки в попытке сдержать ярость и боль. Она подошла к Джеку и с улыбкой наклонилась, ловя его странный блуждающий взгляд. Сжала его кисть, привлекая внимание. К её облегчению, он отреагировал, повернул голову и сосредоточил на ней взгляд.
— Привет, Джек! Как ты?
В палате воцарилась напряжённая тишина, Кэрол знала, что всё смотрят на них, ожидая его ответа.
Он внимательно, даже сосредоточенно смотрел на неё, но молчал. Потом его взгляд переместился куда-то поверх её головы и, обернувшись, Кэрол увидела, что сзади подошёл Джордж.
— Сынок… ты помнишь нас?
Джек продолжал молча смотреть, теперь разглядывая отца. И в его глазах ничего не отражалось при этом. Ни эмоций, ни мыслей, никакой заинтересованности, только пустота и безразличие. Кэрол так и не поняла, узнал ли он их вообще.
— Со зрением и двигательными функциями всё в порядке, — подал голос доктор.
— Зато с мозгами, как я погляжу, не очень, — рявкнул зло Джордж. — Что с ним? Я хочу знать! Почему он такой? Я вижу, что он меня видит, но почему он смотрит на меня или на Кэрол с тем же интересом, с каким бы смотрел на стену перед собой?
— Мы проведём необходимые обследования и тесты, чтобы понять…
— Понять, насколько мой сын стал идиотом? Это и так видно! Вы знаете, кто он? Он гений, был лучшим юристом во всей стране, ни одного проигранного дела, а вы превратили его в овощ!
— В чём вы нас обвиняете?
— В том, что вы залезли в его мозги и уничтожили моего сына! Джек предпочёл бы умереть, чем превратиться в идиота!
— Почему вы думаете, что если бы мы не залезли, был бы иной результат? В его голове была пуля, смею напомнить.
— Но вы сами говорили, что она там уже давно. Раньше Джек не был идиотом, если она там и была, а после вашего вмешательства — стал! Вы плохо справились с задачей, после вашей операции начался воспалительный процесс и…
— Мы озвучили вам все риски. Вы дали согласие, подписали документы.
