Инспекторы вошли одновременно с черного и с парадного входа, поэтому Дик не мог сбежать тем способом, каким попал сюда Рэй — через грузовые ворота. Сан, принесшая ему весть о том, что пришло много белых людей, ломала руки и тряслась в страхе.
Странное дело — Дику даже в голову не пришла мысль о том, чтобы остаться и мужественно встретить смерть. Вместе с тем он нисколько не боялся, был гораздо спокойнее, чем паникующая Рафаэла и хладнокровно обдумывал пути к отступлению. Потому что это было именно отступление с твердым намерением вернуться.
Он быстро попрощался с детишками, сказав им именно это: «Я вернусь!» — а потом вытащил Сан в коридор и побежал с ней в одну из кладовок для уборочного оборудования.
— Они зайдут сюда! — причитала Сан. — Всегда сюда заходят!
— Не реви, — Дик, пододвинул стремянку, взобрался на нее, выдвинул самый кончик флорда и начал свинчивать решетку вентиляционного канала, радуясь, что еще не успел отъесться.
Когда крышка была снята, он поцеловал Сан в щеку и сказал:
— Передай это Марии и ее маленькому, когда родится. Скажи — я вернусь. Всем скажи.
Он влез в отверстие, отполз задом вперед и, приняв из рук Сан крышку, велел ей убрать стремянку и сделать все как было.
Когда он закрыл вентиляцию, дорога к отступлению была отрезана. Если бы он выбил крышку, чтобы поднять ее, пришлось бы спускаться вниз, рискуя быть обнаруженным. И Дик пополз назад по забитому пылью ходу, где он и помещался-то с огромным трудом.
Он полз и полз, сжимая флорд зубами, пока его ноги не почувствовали пустоту. Он прислушался и принюхался — и уловил запах воды и близкое журчание. Ну да, здесь же должен был быть подземный резервуар, где берут воду для комбината.
Дик вздохнул, думая, что же ему делать — лежать здесь, ожидая конца аларма или попытаться выбраться через эту шахту наружу — как друг впереди мелькнул свет и мужской голос довольно отчетливо сказал:
— Заслонка не прикручена, и тяги совсем нет. Похоже, где-то там издох лемур. Дайте мне сканер.
Дик в панике попятился, ноги его провалились в бездну, а за ними сползло и тело. Какое-то время он висел на руках, цепляясь пальцами за край шахты, а потом не выдержал и разжал пальцы.
«Это самоубийство!» — промелькнуло в голове, но делать уже было нечего — только лететь вниз, скрестив руки на груди и плотно прижав их к телу.
Дик ударился о воду довольно крепко, и, погрузившись, наверное, на глубину нескольких своих ростов, достал пальцами ног каменистое дно. Тем не менее самообладание ему не изменило: он постарался вынырнуть как можно бесшумнее.
Итак, он выпал из воздухозаборника вентиляции в подземное озеро. Он полз не так чтобы долго, а прыгал лицом к предполагаемой внешней стене комбината — поэтому нужно было только немножко проплыть вперед. И Дик поплыл.
Стену он действительно нащупал довольно скоро, но ни малейшего признака карниза или полки не было. Дик прогнал панику, повесил флорд на шею и двинулся вдоль стены в правую сторону.
Пока он добрался до полки, он успел изрядно озябнуть и передумать кучу нехороших мыслей, главной из которых была та, что он снова один, в полной темноте и неизвестности, что он опять потерял всех и снова должен продолжать путь неизвестно куда.
— Если и пойду я долиною смертной тени, — прошептал он, дрожа. — Не убоюсь я зла.
И двинулся вперед, держась левой рукой за стену.
Глава 20
Дом, которого нет
Рэй попал на это место двое суток спустя. Он зашел навестить Дика, и сообщить ему, какое хорошее убежище они нашли неподалеку от стекольного комбината — тепло, близко и до плантаций бустера, и до водных резервуаров. Но на грузовом пандусе его встретила растревоженная дзё, имя которой он не смог вспомнить с ходу — точнее, не был уверен, Анна это, Цинтия или Леонида — и, причитая, сообщила, что сэнтио-сама пропал во время инспекторской проверки. Ничего более толкового от нее добиться не удалось, по ее рассказам получалось, что Дик просто растворился в воздухе.
От Марии было больше толку — она доискалась Сан и расспросила ее о том, куда ушел Дик, но когда Рэй добрался до вентиляционной трубы, ему стало понятно, что морлок туда не втиснется.
— Я найду его, — пообещал он женщинам, но с трудом представлял себе, как это получится. Нужно было приниматься за дело быстро, у него сердце становилось чёртом при мысли о том, что Дик блуждает где-то в подземельях один, без еды и даже без света — но он даже не мог определить, куда ведет эта проклятая труба.
Рэй потратил почти сутки на то, чтобы добраться до Аквиласов и вернуться к комбинату с Актеоном (большая часть этого времени ушла на ожидание конца рабочей смены). Тэка тоже не знал, куда выходит воздухозаборник, но зато представлял себе принцип, по которому устроены эти сооружения — и скоро спустился с Рэем на уровень жизнеобеспечивающих коммуникаций и вышел к подземному резервуару.
Дика здесь, конечно же, не было. Не мог же он дожидаться их здесь один, в темноте и холоде. Да и был ли он здесь?
— Динго, след, — скомандовал Рэй. — Капитан Суна. Ищи капитана!
Динго покрутился, но следа не нашел. Однако что-то такое он унюхал в воздухе, потому что поскулил в потолок, а потом кинулся в озерко. На другом его берегу (то есть, на плотине, через которую перекатывала вода), он заметался у входа в еще один коридор.
Рэй разделся, скрутил лохмотья в узел и привязал его к голове.
— Возьми, — Актеон отстегнул свой налобный фонарик.
— Не, он мне больше мешать будет, — отказался морлок и спустился в воду.
Выплыв на том берегу, он оделся и вошел в коридор, указанный Динго. Стены коридора были помечены лемурскими каракулями. Рэй уже успел узнать, что обозначает человечек с огромной головой, половину которой составляет рот, и маленьким круглым пузом. Он обозначает, что данный путь ведет в пещеры бустерных плантаций, где лемуры кормились и куда стаскивали органический мусор. А намалеванный чем-то темным на пузе у человечка крестик явно показывал, что Дик направился не куда-нибудь, а именно туда.
Но Рэя больше беспокоил другой значок: отпечаток вымазанной в маркере лемурьей ладошки. Он обозначал, что здесь поблизости — ничьи катакомбы, где совершенно реальна опасность быть съеденным.
Рэй бросился в коридор, крикнув:
— Вперед, Динго! Ищи!
* * *
Время, проведенное в ничьих подземельях, Дик измерял в розариях, и вышло у него около сорока, что означало порядка десяти часов, не считая того времени, что он проспал и провел без сознания. Заснул он вскоре после того, как заблудился, а заблудился — после того, как наобум кинулся прочь из бустерных пещер.
К этим пещерам он дошел по светящимся меткам, оставленным, как видно, лемурами. Этот путь занял шесть розариев. Розарий он сделал себе в детском комбинате из какого-то шнурочка, и, перебирая узелки, шагал без страха, ведомый лемурскими метками и ощущением, что его и тут не оставят и что не просто так ему пришлось покинуть детский комбинат. Это была не конец пути, даже не остановка, а поворот на новый маршрут, на новую спираль миссии. В Пещерах Диса жатвы хватало, нивы готовы были осыпаться впустую, а работников недоставало просто катастрофически.
Дик последний раз ел утром, поэтому когда он почувствовал знакомую с корабельных времен вонь — а органические отходы, которыми питают бустер, всегда и везде пахнут одинаково — он даже обрадовался. По крайней мере, в этих пещерах он не умрет от голода.
Потом он различил впереди еле заметное свечение — не такой свет, каким бывает свет дня или лампы, а мертвенно-желтый, не проясняющий тьмы, но делающий ее еще гуще в сравнении с собой. Нити бустерной грибницы, устилающие и пронизывающие органическую подложку, были точно нарисованы на ткани темноты, расстеленной по всей гигантской пещере. Дик ускорил ход, не разглядел решетку заграждения и довольно крепко впилился в нее лицом.
Он упал на колени, высказав свое мнение об этой решетке словами хоть и из синдэнского лексикона, но все же из той его части, которая выдавала в сохэях воинов, а не монахов. Отдышался, проверил, идет ли кровь из носа — нет, не идет — нащупал эту решетку рукой и начал обшаривать ее, ища возможности добраться до бустера.
Прутья решетки были сварены под косым углом, ячейки — достаточно широки, чтобы Дик мог просунуть руку. Кроме того, глаза его приспособились, и тьма уже не казалась такой густой и плотной, прорезанной только светящимися жилками. Дик различил во мраке тяжелые, как тучи, наплывы и наросты бустерного гриба, громоздящиеся брюхатыми башнями, уходящие куда-то в гулкую глубину пещеры. Ни до одной из них он не мог дотянуться рукой — но ближайшая была вполне доступна для флорда, выдвинутого на метр. Дик мог бы отхватить кусок лезвием и поддеть на острие, вытащив сквозь решетку.
Удалось ему это не с первого раза. Видимо пласт гриба в избранном месте был толще, чем он думал, пришлось ударить несколько раз, прежде чем что-то там отвалилось и шмякнулось наземь. Дик начал всматриваться, чтобы увидеть, куда оно упало, и вроде как разглядел. Повернув флорд, он проткнул свою добычу острием и поднял. Она оказалась тяжелее, чем он предполагал. Это удивило Дика — пористое «тело» бустера имело сравнительно небольшую плотность и довольно большие куски весили мало. Юноша увидел, что часть поддетого куска светится и понял, что подхватил вместе с бустером комок отбросов, пронизанных грибницей. Он подтащил кусок к решетке и сбросил там на пол, чтобы очистить от дряни, рассечь на части и протащить сквозь ячейку. Укоротил лезвие и ударил почти наугад — и тут флорд наткнулся на что-то твердое. Он рассек это что-то без особых трудностей, флорд есть флорд — но в бустере вообще ничего твердого не должно быть! Дик пощупал рукой и нащупал…
