Амбарыч насуплено слушал и проникался.
— …Будет предварительное следствие с выносом мозга, — со знанием дела рассказывал полицейский. – А потом случится суд над Михал Михалычем и его братвой, куда вы придете в качестве свидетеля! И вынос мозга на следствии нервно курит в стороне, глядя на суд…
— Погоди, Свинятин! – страстно перебил «православный активист». — Не надыть суда! Давай я просто врежу Михал Михалычу от души! Он отправится на Небеса и пусть Господь сам разбирается с его душой. А?.. Ведь даже ребёнки знают, что земной суд неправеден!
На физиономии Свинятина «добрый полицейский» и «злой полицейский» сыграли в известную игру:
— Господь Михал Михалыча осудит, но после нас, Амбарыч… Кстати, вы сам под колпаком и отмазать вас от вашего же трупа – это надо постараться! Как ни тасуй, но Гориллу грохнули вы!
Служка сжал праведные кулачищи:
— Горилла первым полез! Он пнул меня по правому помидору! Их была целая бригада богохульников!.. Все – богохульники! И Михал Михалыч богохульник! И вы со Свинуком…
Младший опер понял, что перегнул палку. Наверняка палку вообще не стоило гнуть в случае с таким Персонажем, как сей мужичок.
— Забудьте о богохульниках, Амбарыч! Тогда будете на свободе!.. Спокойней, ага?.. — миролюбиво заголосил Свинятин. — Между прочим, отец Серафим не может на вас нахвалиться! Именно благодаря его просьбе мы и берёмся вас отмазать!
К храмовой калитке подъехал и посигналил патрульный экипаж. Свинятин почти бегом cдёрнул за ограду.
Амбарыча обуяла недоумённая задумчивость. Или давайте напишем так: Амбарыча обуяла задумчивая недоумённость. Он разжал кулачищи и засунул бороду в штаны-трико:
— Чего ж тогда отец Серафим постоянно меня ругает?.. Или он лицемерит и говорит не то, что думает?.. А лицемерие – это богохульство в чистом виде…
29. Встреча в секте
Парочка беглецов из Тайной комнаты нашла адрес любителей цветов, куда солдатик так и не дошёл, повернув к «Садко». Постучались в дверь двухкомнатной квартиры. Открыл сам хозяин.
— Привет! Я пришёл с другом…
Через минуту Орхидеи-люб вводил в квартиру Клюева и Профессора. На пороге гостевой спальни он произнёс возвышенно:
— Познакомьтесь, мои дорогие! Это Валера – наш человек. А это — друг Валеры.
В комнате – на тюфяках, расположились Фёдор, Тома и Олесия. Центральную часть стены занимала Дивная Орхидея, висящая на жестоком распятии.
— Профессор! – удивилась жена.
— Томка! – удивился муж.
Супруги нежно обнялись и сладко поцеловались. Клюев рукопожал Фёдора и уронил:
— Дамочка на кресте изрядно красива.
Олесия и Орхидеи-люб тактично вышли из комнаты, дабы не мешать встрече.
— Вот дурики! – зыркнул Профессор на странную обстановку.
— Они – дурики, — с усмешкой отозвался Фёдор. — Зато здесь я имею крышу над головой, горячую ванну и чистую постель. Поэтому их личные тараканы мне неинтересны.
Каждый остался при своем мнении, включая тех, кто своего мнения не имел или ещё не выработал.
30. Хрен Моржовый
В правом глазу Хрена Моржового круглела совсем не эстетичная дырка от пули 45-го калибра. Нафаня с досадой топтался возле трупа в Бетонке, в его руке был револьвер-убийца. Михал Михалыч не отвечал на звонки и секретарь решил сам допросить дезертира. Но тут…
— Чёрт! Нужно было обыскать пленника!
За спиной послышался опасный шорох. Нафаня недовольно обернулся и увидел полицию в штатских бушлатах. Свинук держал пистолет, а Свинятин брякал Пакетом цвета бирюзового фиолета.
— Что за нахрен!? Вы кто такие!? – разгневанно наехал мафиоза.
— Моя фамилия Свинук. Это мой напарник Свинятин, — представилась полиция.
— Сви… Вы чё, родственники — типа братья? – не вкурил Нафаня.
— Мы не родственники, — поправил Свинятин. — Мы просто работаем вместе, в столичной уголовке.
— За что ты грохнул Хрена Моржового, Нафаня? – участливо спросил Свинук.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мафиоза мгновенно положил «Кольт» рядом с покойником и накрыл его своим албанским пиджаком.
— Менты, это не я!
Полиция закономерно посчитала фразу отмазкой. Укоризненно вздохнула.
— Не лечи нас, чувак! — попросил Свинук. – Нафаня… Нафаня Андрюшкин… — мечтательно пропел он. — Секретарь Михал Михалыча. Твой босс чётко описал твою морду. Не узнать тебя нельзя!
Свинятин нетерпеливо потряс Пакетом со звуком железа. Добавил сурово:
— Михал Михалыч осваивает камеру. И уже раскололся в плане многих своих дел. А тебя, Нафаня, он назвал своей правой рукой!
— Циничное убийство в глаз — это не слабо! – не удержался и нанёс «удар ниже пояса» Свинук.
Нафаня яростно тиснул ладошки и заквасил лицо:
— Век воли не видать!.. – Если б он умел, то наверняка бы перекрестился. Но креститься он не умел.
Полиция фалдами своих бушлатов отёрла мафиозе его искренние слёзы:
— Ты не плачь, Нафаня. Мы разберёмся. Мы – менты, и кто ж, если не мы?..
— Разберитесь по чесноку! – заревел во весь голос мафиозный секретарь. — А я поведаю обо всех делах, что можно доказать! Вплоть до мельчайших мелочей!
— Нафаня, в тебе просыпается гражданский долг! – поощрил Свинук. — Сейчас поедем в участок, и ты начнёшь песнь о том, как насиловал общество вместе с Михал Михалычем… Но сначала проведёшь нас к Тайной Комнате!
— К Тайной Комнате!? Вашу мать! Вы хорошо подумали!?
31. Тайная комната
У двери в Тайную Комнату эффектно замерли Трюфель и Молоток — мордовороты с косой саженью в плечах. В сторонке послышался стук трёх пар обуви о паркет. Охрана молча достала из-под мышек мини-автоматы.
Паркетный коридор внезапно кончился – Нафаня и полиция оказались лицом к лицу с мордоворотами.
— Парней из Мафии прошу отойти от двери в Тайную Комнату! – безапелляционно сказала полиция.
Стволы мини-автоматов жёстко упёрлись в незваных гостей.
— Нафаня! Чё за уроды пришли с тобой?
— Братва! Они менты! – прояснил мафиоза.
Полиция достала и показала красные «корочки»:
— Видите! Благодаря этой книженции мы можем пройти в любое место!
Мордовороты опустили оружие. Задумались… А полиция попыталась протиснуться к двери.
— Спокуха, менты! – оттолкнули наглецов мордовороты. — Ваши книженции допускают в почти любое место. Тайная Комната и есть это «почти»!
— А что имеет силу для прохода в Тайную Комнату? – каверзно спросила полиция.
— Личное разрешение Михал Михалыча.
— Братва! Менты закрыли Михал Михалыча! – выпалил мафиоза Андрюшкин.
— Не лепи!
— Звенишь!
— Спросите у ментов… — не очень уверенно саппелировал Нафаня.
Полиция вволю потешилась над тупорылостью братвы. Братва позволила над собой потеху, так как ничего другого ей не предложили.
Свинук как старший в паре, — достал бумагу и показал её охране:
— Прошу ознакомится с бумаженцией!
— Я прочту! – Нафаня схватил бумагу, немного почитал и долгим расстроенным взглядом посмотрел на мордоворотов:
— Братва! Это ордер, разрешающий обыскать и опечатать Тайную Комнату!
— Ордер подписан прокурором Столицы. Вы обязаны ему подчиниться! – Свинук веско спрятал бумагу назад – за пазуху.
Мордовороты подумали-подумали и озвучили мысли вслух:
— Чё бум делать?
— Ордер – бумажка нехилая. Но… инструкция по охране Тайной Комнаты ничё про ордер не говорит!
— Вы всё слышали, менты! – передернул могутной шеей Трюфель. — Привезите разрешение от Михал Михалыча. Тогда и будем базарить.
— На крайняк доставьте чувака, которому надо отрезать половое яйцо. Раз Нафаня здесь, сойдёт и чувак, — показал лояльность Молоток. — А так не можем!
— Тогда мы вас оттолкнём! Отберём пушки и войдём силой! – взяла на понт полиция.
