— Могила принадлежит собаке. Кобелю! – прокомментировал голос Мани.
Оператор тщательно изучил могилу и камерно взмыл на журналистку.
— Наши доблестные менты, со свойственной им проницательностью, предположили, что Зверь – это кличка кобеля. Причины его смерти и похорон выясняются. Возможно, «собачье дело» будет выделено в отдельное производство! А-ха-ха!.. Маня Хохотова, Гей Забабахов! Специально для программы «Криминал ТВ»!
33. Стукач
На ТВ-экране Маню сменила толстоносая девушка-диктор. Она сказала, картавя:
— МВД объявило награду сто тысяч за любую инфу, могущую привести к поимке Валерия Клюева! Смотрите на фотку, запоминайте характерные черты лица, звоните «02» и получайте бабло!
Телевизор преподнес фотографию дезертира.
Орхидеи-люб резво вскочил с семейной постели – в трусах до колен, подпрыгнул к столику, схватил шариковую ручку и вбил «102» на ладонь руки. Крикнул возбуждённо:
— Какая прелесть, Олесия! Сейчас я звякну ментам, преступника бросят в узилище, а мы на свою награду накупим орхидей! И мир улыбнется, кутаясь в орхидеи!
— Сядь, мой нежный подлец! – Олесия привстала с постели, а потом присела.
Орхидеи-люб послушно лёг рядом.
— Я — твоя жена, и дурного не молвлю. Так?
Орхидеи-люб преданно ощупал добрые сиськи Олесии:
— Если б не ты, я бы никогда не полюбил орхидеи! И не знал бы, сколько б потерял, не зная этой любви! – муж содрал с жены ночную сорочку и припал к ароматному телу.
Олесия раздвинула кривые ножки и возбужденно выдохнула:
— Прояви мужество до приезда полиции. И о твоем геройстве, а заодно и о тебе, растрындят Средства Массовой Фальсификации. И вот тогда мир улыбнется, закутавшись в орхидеи!
Спустя 22 минуты.
— Угораздило Клюева сделать покойников на помойке! Теперь неделю будем говном вонять! – выплеснул раздражение Свинук, заходя в свой кабинет на Петровке. Кабинет он делил на двоих с сами-знаете-кем.
— Только зашли в участок — стали шарахаться даже арестанты! – захныкал Свинятин, бросив в угол Пакет цвета бирюзового фиолета.
Свинук огорченно закурил:
— Поставь чайник!
— Не вопрос! – напарник вышел из кабинета с пустым чайником.
Зазвонил городской телефон. Опер покосился красным глазом, и вяло снял трубку:
— Аллё. Свинук на проводе…
На другом конце провода полиции «проехали по ушам» первой хреновиной.
— Мне на орхидеи положить болт… — зевнул Свинук и тут же чуть не подавился зевком. — Где он, мать его так?! Где этот сукин кот?!
Невидимый собеседник начал пространно объяснять вторую хреновину.
— Слухай, стукач, мать твою так! – нетерпеливо перебил опер. — Мне лично неизвестно о награде. Но если МВД обещает, то ты её получишь, я всячески поспособствую. Слово мента! Говори адрес! – Свинук вытащил из стаканчика ручку, подвинул листок бумаги.
Возвращение Свинятина с полным чайником воды прошло скучно и обыденно. Если не считать прилетевшего ему в нос, прямо на пороге кабинета, изжеванного окурка коллеги. Но и это скучно до обыденности, так как окурок прилетел не со злостным умыслом, а в порыве Свинуковской обиды на стукача. Если кинуть изжеванный окурок в знакомого или незнакомого тебе человека – это не погасит твоей обиды, но когда мы обижаемся – мы об этом не думаем.
— Мне до фени, что ты будешь покупать на свою награду! Скажи мне адрес или не получишь ни хрена! – разводил многоопытный сыскарь Свинук. — То есть, получишь срок за укрывательство преступника! Имей в виду, стукач, тебя уже пишут! Скоро по звонку мы вычислим номер телефона и тогда… То-то! Так… так… ясно!
Опер хлёстко шлёпнул адресом о стол:
— Свинятин, вызывай маски-шоу! Проявился Клюев!
34. Шесть секунд (6Х3)
В гостевой спальне происходило следующее:
Клюев расслабил тело на тюфяке, продолжая смотреть в потолок. Его покой нагло прервали орхидеи-любы, что вбежали в комнату с боевым кличем. Олесия укусила Валеру за нос с целью болевого шока, и прижала руки и ноги солдатика к матрасу. Главный сектант просунул под Клюева бельевой шнур и дерзко начал вязать героя-дезертира. Или горе-дезертира? Или дезертира-плохиша? Да плевать…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Фёдор отбросил книгу об орхидеях, и резво убежал на кухню.
Профессор слез с жены и удивлённо взглянул на ситуацию. Тома тоже удивилась.
— Чуваки, орхидеи-любы спятили! – в благородном гневе заорал Клюев, шмыгая полуоткушенным носом.
Олесия ловко прикрыла ор жёстким кулачком и возгласила:
— Братья и Сестры! Клюев оказался беглым преступником! Сейчас приедет полиция, дабы бросить его в узилище!
— Тоже мне новость! – поскучнел Профессор и занялся славной грудью Томы.
В гостевой спальне нарисовался Фёдор с тесаком для рубки мяса. Увесистой ручкой он стукнул по голове Олесии, а металлическим лезвием поковырялся в животе Орхидеи-люба.
Жестокое распятье с громким треском упало со стены на пол. Внезапно.
— Я не хочу сидеть за убийство Нацика! – сам себя успокоил Фёдор, помогая Клюеву освободиться от пут. Преступная парочка слилась на балкон.
Орхидеи-люб потрогал дырявый живот и потерял сознание. Тома и Профессор закончили секс и положили сектанта на свой тюфяк.
Олесия валялась на линолеуме с шишкой на голове, и непонимающе вглядывалась в поверженное распятье Дивной Орхидеи. Тон её шепота был рассудителен, а глаза сухи:
— Почему так!? Ведь мы только хотели заработать!
Спустя 6 секунд.
А в это время на балконе… Фёдор перелез через перила второго этажа, и висел на руках в нескольких метрах от земли, цепляясь за балконную решетку. Набираясь духа, чтобы спрыгнуть.
Клюев собирался сделать то же самое, что и Фёдор, но вовремя не успел.
Во двор кирпичного дома орхидеи-любов влетел голубой микроавтобус. Не дожидаясь остановки, из автобуса выскочили Свинук и Свинятин, а за ними два десятка парней в масках, в бронежилетах и с полицейскими автоматами. Чуйка старшего опера сработала мгновенно:
— Вон Клюев! И с ним мужик! – ткнул в балкон пистолетом Свинук.
— Бойцы, за работу! – потряс Пакетом с наручниками Свинятин.
Камуфляжный балет рассредоточился по позиции согласно инструкции: часть бойцов оцепила пятиэтажку, часть проникла в подъезд орхидеи-любов. Сыскари закурили на крылечке. У автобуса остался сердитый Сидор – его нехилую грудь крест-накрест перемотала связка из 32 гранат.
Бомж подтянулся на руках, чтобы взобраться назад на балкон. Клюев попытался помочь, но попытка проваливалась. Пальцы Фёдора соскользнули с балконной решётки и бомж упал на ОМОН.
Валерочка растерянно озирался на балконе.
Спустя 6 секунд.
Во двор кирпичного дома орхидеи-любов влетел вишнёвый микроавтобус. Из салона выпрыгнули Маня Хохотова и Гей Забабахов.
Журналистка повела хищными глазками, расторопно оценила расклады диспозиции. Оператор сдвинул кепку-бейсболку на затылок и настроил камеру.
— Гей, за мной!
Спецназ вел брыкающегося Фёдора к своему автобусу, когда на пути возникли Маня и Гей. К губам бомжа сунулся микрофон и голос Мани попросил:
— Скажите, кто вы и за что вас задержали?
— Невиновен я! Полицейские суки беспредельничают! – заорал Фёдор на весь Новый Зыковский проезд.
— А почему у вас за поясом здоровенный, окровавленный тесак? – предупредительно улыбнулась Маня. Убийца не придумал ответ и глупо молчал, микрофон плавал у его губ. ОМОН передал бомжа сердитому Сидору и отошел.
Маня, сетуя на глупость Фёдора, захотела стукнуть его по голове микрофоном. Сердитый Сидор крепко взял Фёдора за грудки, тем самым спася бомжа от микрофоноприкладства. Маня вкурила, кто бомжу – хозяин и забыла о нём:
— Гей! Вон менты, которые родственники – типа братья. Узнаем всё у них!
