выпуск самолетов снова упал до 600 машин — из-за эвакуации заводов. Но и этот низкий уровень был равен ежемесячному производству самолетов в Германии. Немецкие заводы выпускали всего 635 машин в месяц. Люфтваффе хватало этого количества самолетов для завоевания господства в воздухе.
Быстрая эвакуация военных заводов на восток, невиданное напряжение сил позволили уже в середине 1942 года выпускать больше вооружения, и в частности самолетов, чем Германия. В конце 1943-го военно-воздушные силы Красной армии имели преимущество над немцами в три с половиной раза, к концу 1944-го — почти в шесть раз...
22 июня 1941 года военно-воздушные силы Германии располагали 4628 боевыми самолетами. Из них 3067 были использованы для нападения на СССР. Союзники Германии выставили еще около тысячи самолетов, но они во всем уступали советской авиации.
Чем располагала Красная армия?
Западные округа имели в общей сложности 6592 боевых самолета. Кроме того, на территории округов находились девять дивизий дальнебомбардировочной авиации — это еще 1346 самолетов. Флотская авиация — 1423 самолета. Итого — 9361 самолет. Иначе говоря, накануне войны Красная армия располагала почти тройным превосходством в авиации. Правда, девятьсот машин находились в ремонте.
Может быть, немецкие самолеты были лучше советских?
В литературе можно часто встретить такое объяснение: у них были современные машины, у нас устаревшие.
Люфтваффе (военная авиация нацистской Германии) имела 1285 современных бомбардировщиков, ВВС Красной армии — 891. На вооружении люфтваффе состояли 1129 современных истребителей, ВВС Красной армии — 980. То есть советская авиация вполне могла противостоять немецкой.
Командование Красной армии лишилось своей авиации в первые же дни войны из-за общей неподготовленности и неумения организовать боевые действия в воздухе.
Командование не позаботилось о рассредоточении авиации, держало большую часть машин у самой границы, не прикрыло аэродромы средствами противовоздушной обороны. Да и летчиков никто не учил взаимодействовать с зенитчиками.
Советская авиация в первый день войны даже не получила боевого приказа. Бомбить аэродромы противника было запрещено... Самолеты, когда кончалось горючее, возвращались на свои же аэродромы, не имевшие зенитного прикрытия, и немцы уничтожали их на земле.
Пытались перегонять самолеты на восток, чтобы их спасти, но только на Северо-Западном фронте потеряли при этом триста самолетов. Неисправные машины бросали, потому что не хватало запасных частей и механиков, способных быстро устранить поломку.
Военно-воздушные силы Западного округа имели к началу войны 1825 машин. Немцы на этом направлении располагали 1570 самолетами. К 1 июля на Западном фронте осталось только 120 исправных самолетов.
22 июня утром ударам немецкой авиации подверглись шестьдесят шесть аэродромов, пишет генерал-полковник Евгений Калашников. В первый же день войны были уничтожены 1136 советских самолетов, из них 800 даже не успели взлететь. Фактически западные округа потеряли в первый день войны каждый пятый самолет. Всего за первую неделю боев, с 22 по 30 июня, фронты потеряли 2548 самолетов. К 10 июля на всех фронтах осталось 2516 машин...
В целом в первый год войны советская авиация потеряла в пять раз больше машин, чем немецкая. Затем ситуация улучшилась, но потери советской авиации оставались вдвое большими, чем немецкой. При том что люфтваффе приходилось вести еще и воздушную войну с английской и американской авиацией.
Выяснилась ошибочность в стратегии развития авиационной промышленности. На вооружении находилось двадцать семь различных типов машин. Одни и те же модели имели разные моторы и разное вооружение. В состоянии хаоса первых недель войны возникли непреодолимые трудности в эксплуатации, ремонте и снабжении запасными частями.
Разбирая причины катастрофы лета сорок первого, говорят: страна не успела произвести все необходимое для обороны. Это не совсем так: деньги и ресурсы военно-промышленному комплексу были выделены огромные. Но оборонная промышленность страдала теми же недостатками, что и вся советская экономика. Более разумная организация экономической жизни позволила бы произвести все необходимое без такого напряжения сил народа.
Мания секретности в оборонке мешала нормальному управлению предприятиями.
8 апреля 1941 года Госплан представил секретарю ЦК Георгию Маленкову докладную записку «Об организации планирования оборонной промышленности»:
«При существующем положении Госплан при Совнаркоме СССР, в том числе его Мобилизационный отдел (теперь отдел военного машиностроения) не имеет права получений необходимых ему материалов по натуральному разрезу планов производства, производственным мощностям и потребности армии в оборонной продукции.
Все это приводит к недостаточной проработанности плана, к неувязкам внутри плана, к двойному планированию, к частым изменениям плана, к несвоевременному спуску плана на предприятия, что в целом часто делает утвержденные планы нереальными, не устраняет имеющихся диспропорций, а иногда и усугубляет их, дезорганизующе действуя на работу предприятий».
Но даже Маленкову было не под силу изменить систему полного засекречивания всего и вся...
С первого дня войны немецкая авиация господствовала в воздухе. Она беспрепятственно бомбила советские танковые части, воинские колонны, штабы и склады боеприпасов. Немецкие авианалеты оказывали гнетущее воздействие на необстрелянных бойцов. Услышав гул моторов, они разбегались, и командиры не могли потом собрать своих подчиненных.
А ведь шестьдесят процентов советской авиации в приграничных округах составляли истребители, которые должны были успешно противостоять налетам немецкой штурмовой и бомбардировочной авиации. Но опытные командиры были уничтожены, их место заняли молодые летчики и призванные из запаса, то есть не готовые к боевым действиям. Нечего удивляться, что они просто растерялись.
Сразу проявились все недостатки в боевой подготовке летчиков, которых учили летать в облегченных условиях — только в хорошую погоду, по одним и тем же маршрутам. Они не имели опыта полетов на малых высотах, что позволяло выжить в скоротечном воздушном бою, не знали высшего пилотажа, необходимого в противоборстве с вражескими истребителями, не привыкли уклоняться от зенитного огня при бомбометании.
Уже потом выяснилось, что летчики Западного особого военного округа предвоенной зимой практически вообще не летали. Налет летчиков Прибалтийского особого округа составил всего пять часов, Киевского особого — двенадцать часов. Кто умел летать и тот разучился... А средний налет немецких летчиков составлял триста-триста пятьдесят часов.
Скажем, весной—осенью сорок второго у советских летчиков было ощущение полного господства в воздухе немецкой авиации. Хотя в реальности у немцев было значительно меньше самолетов. Они, правда, были более совершенными, но главное не в этом. Александр Булах, главный редактор журнала «История авиации», пишет о том, что немецкая авиация часто использовала тактику «свободной охоты». Это позволяло меньшими силами эффективно действовать против больших сил противника.
Немцы половину своих истребителей отправляли в «свободную охоту», и они связывали значительно большее число советских самолетов. Тактически немецкие летчики были более подготовлены. Наших летчиков меньше учили. Летную науку они постигали уже в бою. Кто выходил живым из первых десяти боевых
