В конце октября Париж узнал о новом вероломстве главнокомандующего Трошю. В Бурже погибли вольные стрелки, геройски сражавшиеся, но оставленные без подкрепления и оружия на произвол судьбы правительством. 31 октября отряды национальных гвардейцев, возглавляемые бланкистами, восстали и потерпели поражение.
Молодая Социал-демократическая партия Германии — эйзенахцы — из-за побед Бисмарка оказалась в тяжелом положении. Все классы, партии и группы страны хотели единой Германии, Наполеон III — враг этого объединения — потерпел поражение, и это было по душе всем немцам. Но революция во Франции изменила характер войны, и немецкие рабочие были заинтересованы отныне в победе скорее Французской республики, нежели в успехах реакционного правительства Бисмарка. В то же время распространились слухи, что Германия намерена отнять у Франции Эльзас и Лотарингию в качестве вознаграждения за победу над Наполеоном. Немецкие империалисты говорили, что это необходимо якобы для укрепления границ Германии на западе.
Центральный комитет Социал-демократической рабочей партии в Брауншвейге обратился к Марксу как к секретарю-корреспонденту Интернационала для Германии за разъяснениями по вопросу об отношении пролетариата к франко-прусской войне.
Маркс и Энгельс придавали исключительное значение своему ответу руководителям Социал-демократической партии Германии. Они сознавали, что дело шло о директивах, определяющих линию поведения немецких рабочих, и тщательно готовили текст письма. В нем они предрекли, что если Германия захватит у Франции Эльзас и Лотарингию, то войны в Европе никогда не прекратятся.
«Тот, кто не совсем еще оглушен теперешней шумихой или не заинтересован в том, чтобы оглушать германский народ, должен понять, что война 1870 г. так же неизбежно чревата войной между Германией и Россией, как война 1866 г. была чревата войной 1870 года.
Я говорю неизбежно, непременно, если не учитывать того маловероятного случая, что в России до этого времени может вспыхнуть революция.
Если этот маловероятный случай не произойдет, то войну между Германией и Россией приходится уже сейчас рассматривать как fait accompli (совершившийся факт).
Будет ли эта война вредна или полезна, — целиком зависит от нынешнего поведения немцев-победителей.
Если они захватят Эльзас и Лотарингию, то Франция вместе с Россией будет воевать против Германии. Нет надобности указывать на губительные последствия подобной войны…
Но я опасаюсь, что негодяи и глупцы будут беспрепятственно продолжать свою безумную игру, если германский рабочий класс en masse[29] не поднимет своего голоса.
Нынешняя война открывает новую всемирно-историческую эпоху тем, что Германия… доказала свою способность, независимо от заграницы, идти своим собственным путем. То, что Германия первоначально обретает свое единство в прусской казарме, является наказанием, ею вполне заслуженным. Но результат, хотя и таким способом, все же достигнут… И если… германский рабочий класс не сыграет выпавшей на его долю исторической роли, то это — его вина. Нынешняя война перенесла центр тяжести континентального рабочего движения из Франции в Германию. Тем самым на германский рабочий класс ложится еще большая ответственность…»
Следуя указаниям Маркса и Энгельса, секции Интернационала не только в Англии, но и в Бельгии, Испании, США провозгласили те идеи, которые диктовались интересами пролетариата всех стран. Они требовали отказа от всяких завоевательных устремлений по отношению к республиканской Франции и выступали в ее защиту. Центральный комитет немецкой секции Международного Товарищества Рабочих, находившийся в Брауншвейге, выпустил в сентябре Манифест к немецкому рабочему классу, призывающий его не допустить аннексии Эльзаса и Лотарингии и добиться заключения почетного мира с Французской республикой. По приказу командующего германской армией Манифест был конфискован, все члены комитета и типограф, напечатавший этот документ, были схвачены, закованы в кандалы и отправлены в Восточную Пруссию.
Требовавшие от германского правительства заключения почетного мира с Францией Бебель и Либкнехт также были арестованы и приговорены к длительному тюремному заключению.
В январе 1871 года идея объединения Германии восторжествовала: Вильгельм I у стен столицы Франции, в зеркальном зале Версальского дворца, получил из рук немецких государей корону германского императора. Объединение было завершено сверху, как того желало реакционное прусское юнкерство. Это укрепило монархический строй и позиции контрреволюционных сил. Пролетариат из-за своей слабости не смог помешать юнкерству и буржуазии совершить преобразование страны в самой невыгодной для рабочих форме, с сохранением и монархии и всех привилегий дворянства и бесправия крестьян.
Новая Германская империя была союзным государством, она объединила 22 монархии с Пруссией во главе. Газеты писали, что империя эта — союз льва, полудюжины лисиц и двух десятков мышей. Во всяком случае, Германия стала великой державой с населением более 40 миллионов человек.
Правительство национальной измены начало борьбу с народом. Еще одно восстание парижских рабочих под водительством Бланки было подавлено. Жюль Фавр и Тьер бросились в Версаль, чтобы просить Бисмарка о перемирии. Могущественный канцлер потребовал капитуляции Парижа, сдачи его гарнизона и фортов. Хотя Франция могла еще бороться, правительство поспешно согласилось на все условия. Перемирие было подписано, и 8 февраля 1871 года прошли выборы в Национальное собрание, созывавшееся для утверждения мирного договора. Все демократические силы подверглись гонениям и арестам. Выборы проходили наспех под нажимом и угрозами реакционеров и немецких оккупантов. Большинство рабочих не приняло в них никакого участия. Избранными оказались монархисты. 12 февраля Национальное собрание приступило к работе в Бордо и избрало главой исполнительной власти Адольфа Тьера.
Снова презренный честолюбец, взяточник и человеконенавистник, более 20 лет назад сброшенный вместе с Луи Филиппом с исторических подмостков, вернулся к власти. Не случайно этот бездушный хищник, вобравший в себя все отвратительные черты своего класса, был призван в вожди реакционнейшим Национальным собранием. Наконец-то Адольф Тьер мог провести ту экзекуцию над парижским народом, о которой мечтал в первые дни революции 1848 года. Он решил Ввести в столицу войска, пусть вражеские, и уничтожить революцию. С этой целью Тьер явился к Бисмарку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
