— Сэра, о чем ты снова задумалась?
Голос Каина бесцеремонно вытряхнул меня в реальность, заставив дернуться. Очередная шпилька в руках служанки, стоявшей рядом, угодила мне едва ли не в ухо.
— Простите госпожа, прошу прощения.
— Все хорошо, это не твоя вина. Каин, ты мог бы не пугать меня?
— Я не первый раз тебя окликнул.
— Это ничего не меняет.
Убрав свободную прядь с лица, я чуть наклонила голову, позволяя девушке закрепить украшения на моей голове, и в собранные высоко на затылке пряди осторожно вставили золотой гребень с готичного вида пиками, что расходились почти ореолом, словно солнечные лучи или странный нимб.
— Все готово, госпожа.
— Спасибо.
Выпрямившись, я обратила внимание на зеркальное отражение передо мной и встретилась взглядом с Каином. В своем черном парадном костюме, расшитом золотыми нитями в стиль моему платью, он выглядел еще более коварным и красивым, чем обычно, особенно с новым, непривычным лицом. Слегка скорректированная внешность придавала ему чуть более хищный вид, и я с неудовольствием признала, что именно подобный типаж мужчин сводит с ума юных дев, мечтающих о прекрасном темном принце, что своей сильной властной рукой подчиняет себе как трепетные сердца, так и чужие страны.
Едва не смутившись, я постаралась сосредоточиться на другом, и вновь посмотрела на себя. Девушка, представшая мне, была хоть и знакома, но совершенно неузнаваема сейчас, и дело было даже не в платье, просто недостижимом для меня в прошлой жизни, а скорее в образе в целом. Глаза, аккуратно выделенные черным цветом, придали мне легкий восточный колорит, губы, подчеркнутые кровавой помадой, притягивали взгляд и навевали мысли о роковых красотках из кино, что почти всерьез оплакивали скоропостижно почивших мужей. Такая ассоциация мне нравилась и даже в некотором роде перекликалась с моей нынешней ролью, но за ней жестоким уколом пришла новая мысль о подвенечном платье, которое мне уже никогда не суждено будет надеть.
Опустив глаза, я осторожно выдохнула, машинально погладив нежный шелк, ласково льнущий к коже. Блеск вышитых золотых перьев на подоле на миг меня отвлек, заворожив своими переливами.
— Софи, мне кажется, ты слишком много думаешь, я по лицу вижу.
— Возможно, ты и прав.
— Тогда самое время сейчас отправиться на бал.
— А мы не рано?
— Нет, пускай время еще есть, мы можем прогуляться по саду или заранее познакомиться с Таранисом.
— Хорошо, спасибо.
Повернувшись к Каину, я дождалась, пока мои обнаженные плечи обнимет мягкий кейп из бархата, подготовленный специально для прохладных, вечерних прогулок, и только после этого мы направились к выходу из дома и оставленной у подъездной дорожки машине.
Вечерние огни еще незнакомого мне города пронеслись в окне почти незамеченными, в этот раз мне не столь интересна была архитектура или симпатичные зеленые дворы столицы, и мое сознание занимали другие вопросы. Закрыв глаза, я молча припоминала расположение залов, садов и тайных ходов, почерпнутых из воспоминаний Ньярла. С времен его жизни у светлых прошло немало десятков лет, даже сотен, но такие мелочи в будущем мне могли бы пригодиться, особенно, если получится добыть старые дневники мага. Не уверена, что там будет что-то новое для меня или Каина, но все равно хотелось бы узнать, нашел ли их кто-то, знает ли хотя бы одна живая душа о том, что великий тиран едва не отдал жизнь за прежнего короля.
Мой спутник, сидевший рядом, осторожно прикоснулся к моей ладони, чуть наклонившись ближе.
— Не забывай, ты всегда можешь связаться со мной через кулон.
— Это слишком затратно, все силы съест на таком расстоянии.
— Но зато ты сможешь предупредить о чем-то или попросить о помощи.
— А гончие?
— Их нет в замке, но в столице парочка из них сможет тебя выручить, если что-то случится.
— Хорошо, спасибо.
Теплая рука сжала сильнее мою ладонь, привлекая внимание. Повернувшись к Каину, я заметила его хитрую улыбку.
— Ты Блэквуд, Софи, а значит, сильнее их всех. Ничего не бойся и не забывай, что ни один из напудренных засранцев Санктума и пальца твоего не стоит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Каин…
— Я говорю это как твой наставник, и поверь, каждый в нашей безумной семье верит в тебя и готов поддержать.
Смутившись, я отвела взгляд, чувствуя, как губы невольно растягиваются в улыбке. Меня всегда поражала эта странная одержимость семьей и общностью у этих темных, но сейчас, оглядываясь на огромный пласт истории каждого из Блэквудов, я понимала, что само существование Сомны возможно только благодаря этим невидимым и ценным узам.
— Спасибо.
Я сжала его ладонь в ответ.
Главное здание всей Целестии выглядело иначе, чем то, что я уже успела увидеть. В великолепии белого, жилистого мрамора и молочного гранита читалась рука иных скульпторов, предпочитавших знакомый модерн, но не побоявшихся вытянутых форм, более строгого исполнения и острых углов, затаившихся в переплетении множества узоров. Колонны, удерживающие на себе всю конструкцию, сводами своими напоминали деревья, связывающие на потолке сложный рисунок из веток, плавно переходящих в стеклянные купола над головами гостей. Под одним из таких, я помню, любил проводить время Ньярл, наблюдая за людским морем внизу.
Ступив на широкую, укрытую зеленым полотном ковра лестницу, я невольно подняла голову, засмотревшись на тонкую работу старых мастеров. Дворец впервые предстал предо мной во всей своей красе, горделиво и помпезно украшенный множеством цветов, большая часть из которых были специально подобраны чистейшего белого цвета в оттенении зеленых сочных веток пальм, широких листьев аспидастр и курчавых папоротников. От этих богатых букетов в резных вазонах с посеребренной каймой исходил почти одуряющий аромат, обволакивающий не хуже цветочного одеяла и, вместе с этим, подкрепляющий иллюзию диковинного сада или леса из светлого камня.
— Как красиво.
— Не могу не признать, праздники здесь проводят с королевским размахом.
— А мне милее все же наши тихие посиделки дома.
— Это ты пока так говоришь.
Чувствуя возросшее напряжение Каина от всей видимой и невидимой целестинской роскоши, я дождалась, пока он уберет кейп в машину и с некоторой долей плутовства вновь улыбнулась ему.
— Конечно, ведь твоего праздника здесь еще не было.
Наставник на мгновение замер от неожиданности, в его взгляде удивление быстро сменилось торжеством.
— Конечно.
Он взял меня под руку как подобает джентльмену и, светясь чувством собственного достоинства, повел меня через галерею, внутрь, не торопясь и словно красуясь на публику, которой, как оказалось, было уже немало.
Пробираясь в главный зал через многообразие цвета и оттенков, я рассеяно наблюдала за движением незнакомых мне фигур и лиц, что со временем стали обращать на нас повышенное внимание. Шепотки, шуршание юбок, тихие вздохи и даже чье-то несдержанное ругательство шелестели, казалось, со всех сторон. Кто-то старался аккуратно обойти нас, боясь оказаться рядом, другие с вызовом, неприязненными взглядами оглядывали с ног до головы. Мы явно не были желанными гостями в этом доме, но от этого становилось только интереснее, и какой-то неуместный, странный задор собирался в сердце, так и подмывая совершить какую-нибудь глупость. В какой-то момент вся идея, весь этот спектакль стал напоминать грандиозное шоу, где я и Каин в роли подельников должны были провернуть пару фокусов и украсть достояние целой страны. Интересно, понравится ли остальным такое представление? Оценит ли хоть кто-то изящность трюка и престиж в конце?
Перед огромными дверьми из белого дуба я в очередной шаг, набираю в грудь побольше воздуха, готовясь встретиться почти лицом к лицу со своим новым врагом, и, расправляю плечи, стараясь выглядеть достойно своего имени.
— Серафина.
— Да?
— Я в тебя верю.
Не удержав смешок, я переступила через порог тронного зала и оказалась на широком балконе, по обе стороны ведущем свои лестницы вниз, к остальным участникам бала. Яркий свет поистине огромных хрустальных люстр освещал собрание, столпившееся в основном у подъема с противоположной от нас стены, где на трех, обитых бархатом креслах с высокими спинками восседала светлая чета.
