Она не пригласила его и ничего не сказала. Создавалось впечатление, что неудачи сговорились преследовать ее — иначе каким образом он проехал через все эти равнины и нашел ее?
Наконец Джули решился войти в комнату и закрыть за собой дверь.
— Доктор сказал, что тебе уже можно разговаривать, — сообщил он, вытирая глаза рукавом. — Но если не хочешь, не говори. Я недолго побуду. Я только хотел, чтобы ты знала, что я здесь.
Эльмира взглянула на него и затем снова уперлась взглядом в стену. «Ну и дурак же ты, — подумала она. — Нечего было тебе за мной таскаться. Надо было всем сказать, что я умерла».
— У меня для тебя плохие новости, — продолжал Джули, и глаза его снова наполнились слезами. — Очень плохие, и все моя вина. Джо убили, и Роско с девушкой. Один бандит их убил. Мне следовало с ними остаться, хотя не думаю, что результат был бы другим.
«Во всяком случае, ты не стоял бы тут и ничего бы мне не рассказывал», — подумала Эльмира.
Сообщение о смерти Джо не взволновало ее. Она вообще крайне редко о нем думала. Он появился, когда у нее было полно других хлопот, так что у нее не вошло в привычку волноваться по его поводу. Хотя от него было меньше неприятностей, чем от Джули. По крайней мере, у него хватило ума понять, что он ей не нужен, и оставить ее в покое. Если он умер, ничего не поделаешь. Она даже плохо его помнила, да и говорил он мало. Просто ему не повезло на этих равнинах. Такое же могло случиться и с ней, и жаль, что не случилось.
— Элли, ребенок здоров, — сообщил Джули. — Я даже не знал, что он наш, вот что самое смешное. Увидел, что Клара его держит, и понятия не имел, что он наш. Она назвала его Мартином, если ты не возражаешь. Так что у нас теперь семья, — добавил Джули. Сердце у него сжималось, и он едва мог говорить, потому что Элли не повернула головы и ничем не показала, что она его узнала. И не произнесла ни слова. Ему хотелось думать, что виной тому ее слабость, но в душе он знал, что не только в этом дело. Она не обрадовалась, что он ее нашел. Ее не волновал ребенок, ей было безразлично, что Джо умер. После первого выражения удивления лицо ее оставалось неподвижным.
И все это время огромный мужчина в дырявой рубашке молча стоял у окна и смотрел в комнату. «Наверное, один из охотников за бизонами», — решил Джули. Врач хорошо говорил об этом человеке, рассказывал, как он предан Эльмире, но Джули не понимал, почему он стоит там. Сердце его замирало, потому что Эльмира не хотела взглянуть на него. Он ведь так долго сюда добирался. Но она все равно не поворачивалась в его сторону, и он не думал, что виной тому только болезнь.
— Мы привезем ребенка, как только ты захочешь его увидеть, — пообещал Джули. — Я могу снять здесь комнату и подождать, пока ты выздоровеешь. Мальчик крепкий. Клара сказала, что вполне можно его сюда свозить. У них есть небольшой фургон.
Эльмира ждала. Если она будет молчать, рано или поздно он уйдет.
Голос его дрожал. Он сел на стул у кровати, на котором обычно сидел доктор. Через некоторое время он взял ее за руку. Звей все наблюдал. Джули подержал ее руку всего несколько секунд. Опустил ее и встал.
— Я буду заезжать, Элли, — пообещал он. — Доктор сообщит мне, если я буду тебе нужен.
Он помолчал. Ее молчание угнетало его. Она сидела, опершись спиной о подушку, и молчала, как будто умерла. Ему это напомнило их жизнь в Арканзасе, когда она сидела на полатях, и у него было ощущение, как будто ее нет вообще. Когда он узнал, что она жива и находится в доме врача в Огаллале, он спрятался за сарай Клары и час плакал от облегчения. После всех бед и со мнений он нашел ее.
Но сейчас это чувство облегчения исчезло, он вспомнил, как с ней трудно, как нельзя ей ничем угодить, даже тем, что он разыскал ее в Огаллале. Он не знал, что еще сказать. Она вышла за него замуж и родила ему ребенка, но повернуть голову и взглянуть на него она не желала.
Может, он поторопился, размышлял он, спотыкаясь на пороге дома доктора, потому что голова у него кружилась от пережитых волнений. Верзила у окна продолжал смотреть.
— Я очень признателен вам за то, что вы помогли Элли, — обратился Джули к нему. — Я оплачу вам все расходы.
Звей промолчал, и Джули направился к своей лошади.
Элли видела, как он проехал мимо окна. Она встала и наблюдала за ним, пока он не скрылся из виду. Звей то же смотрел.
— Звей, — окликнула его Эльмира. — Подгони фургон. Я хочу уехать.
Звей удивился. Он привык, что она лежит в постели в доме доктора. Ему нравилось стоять на солнышке и смотреть на нее. Она была такой хорошенькой, когда лежала в постели.
— Разве ты не больна? — спросил он.
— Нет, пригони фургон, — повторила она. — Я хочу уехать сегодня.
— Куда уехать?
— Уехать отсюда, — проговорила Эльмира. — Куда угодно. Хоть в Сент-Луис.
— Я не знаю дороги в Сент-Луис, — заметил Звей.
— Ладно, бери фургон, дорогу найдем, — торопила она. — Есть же какая-нибудь дорога. — У нее уже не хватало терпения на этих мужчин. Эти бесконечные вопросы. Даже Звей, вообще еле говорящий, и тот задавал их.
Звей сделал, как она велела. Доктора дома не было, он уехал к фермеру, сломавшему бедро. Эльмира хотела оставить записку, но передумала. Доктор — человек не глупый, он быстро сообразит, что она уехала. И солнце еще не село, когда они покидали Огаллалу, направляясь на восток. Эльмира лежала в фургоне на бизоньих шкурах, Звей правил. Его лошадь была привязана к фургону сзади. Она попросила его увезти ее, чем он безмерно гордился. Люк все пытался его запутать, но теперь и Люка не было, а человек, пришедший навестить Эльмиру, остался позади. Она попросила его увезти ее, а не того другого человека. Это могло означать только, что они женаты, как он и надеялся. Она мало с ним разговаривала, но все же попросила увезти ее, и Звей был счастлив. Он отвезет ее туда, куда она захочет.
Единственное, что его беспокоило, это слова хозяина платной конюшни, маленького высохшего человечка, ростом еще ниже Люка. Он спросил, куда он направляется, и Звей показал на восток, поскольку знал, что Сент-Луис на востоке.
— Вам тогда лучше оставить здесь свои скальпы, — предупредил он. — Если доберетесь, кто-нибудь пришлет вам их по почте.
— Почему? — поразился Звей. Он никогда не слышал, чтобы скальпы посылали по почте.
— Из-за сиу, — ответил хозяин.
— Мы от Техаса проехали и ни одного индейца не видели, — заметил Звей.
— Так вы и сиу вряд ли увидите, — заверил хозяин конюшни. — Зато они увидят вас. Вы просто болван, что тащите женщину на восток.
Звей сказал Эльмире об этом разговоре, когда подсаживал ее в фургон.
— Там могут быть индейцы, — заметил он.
— Мне все равно, — ответила Эльмира. — Поехали. По дороге из Техаса она многие ночи не спала, ожидая нападения индейцев. Никого она так и не увидела, но страх жил в ней вплоть до Небраски. Слишком уж много пришлось ей слышать разговоров на эту тему.
Теперь же ей было наплевать. Болезнь изменила ее, и еще — смерть Ди. Страха не осталось. Они остановились в нескольких милях от города и разбили лагерь. Она большую часть ночи провела в фургоне, безуспешно пытаясь заснуть. Звей спал на земле и громко храпел, за жав в руках ружье. Ей не хотелось спать, но и страха она не ощущала. Небо затянуто облаками, низкое и темное. Все, что угодно, могло возникнуть из темноты — индейцы, бандиты, змеи. Доктор даже говорил, что в этих краях водятся пантеры. Но она не слышала ничего, кроме шума ветра и шуршания травы. Ее беспокоило только, как бы Джули снова не погнался за ней. Ехал же он за ней от самого Техаса. Может, если он покажется, Звей убьет его. Удивительно, почему она его настолько терпеть не могла, но факт оставался фактом. Если он не оставит ее в покое, ей придется попросить Звея убить его.
Звей проснулся рано. Слова хозяина платной конюшни беспокоили его. Он трижды попадал в схватку с индейцами, но каждый раз при этом был не один. Теперь же ему пришлось бы сражаться одному. Жаль все же, что Люк поторопился податься в Санта-Фе. Люк не всегда правильно себя вел, но стрелял он метко. Хозяин конюшни вел себя так, будто уже считал их мертвыми. Утром, однако, они еще были живы, но Звей беспокоился. Он чувствовал, что, вероятно, не слишком толково объяснил все Элли.
